Скульптор Владимир Мокроусов лепит руки Христа Спасителя.
Летом 2014 года мне предстояла операция в одной из клиник Москвы. Накануне , я пошла в храм Христа Спасителя на вечернюю службу. Надо было помолиться перед тем, как лечь в больницу. В храме я заметила женщину, которая, как-то отрешенно стояла, поодаль от других людей. На ней был платок в розочках, что говорило о ее принадлежности к украинцам. Вся одежда была черной и длинной. А сама она была небольшого роста, и очень почтенного возраста. Там, на Украине уже постреливали и было очень неспокойно. Начиналось…
После службы, я вышла из храма, и присела на лавочку. Я любила это место у западного входа в храм, где были видны работы моего мужа – круглые рельефы. Посередине – Иисус благословляющий. А по краям святые: Александр Невский, Николай Угодник, Елизавета Праведная, Николай Качанов. Я любовалась работами, вспоминая всю историю воссоздания этого храма. Все наши мучения и радости. Повернувшись лицом к солнцу, я заметила женщину, которая была в храме. Она сидела почти рядом со мной, на другом конце лавочки. На коленях ее лежал развернутый узелок со множеством свечных огарков. Поглядывая по сторонам, она брала меньшие из них и глотала. Потом опять поглядывала украдкой в сторону прохожих , и проделывала тоже. Как можно было вмешаться? Что сказать… Боясь спугнуть такого странного человечка, я подождала, когда она закончит, и спросила ее не с Украины ли она. Она сказала, что, именно, с Украины. Что ездит по святым местам и молится о своей несчастной Родине. У женщины было, по ее выражению, очень древнее имя – Корнелия . Она глядела на храм – такой величественный и красивый в летних лучах солнца и , что-то произносила тихо. Потом сказала погромче, что это удивительная красота, а они стреляют. Она смотрела прямо на работы моего мужа и кивала сокрушенно головой. Мне так хотелось сказать ей об этом, но хорошо, что не сказала. Это прозвучало бы, как хвастовство или кощунство. Иногда надо промолчать … вовремя. Поговорив с ней, я узнала, что пенсия ее составляет всего одну тысячу рублей на наши деньги. Что она добирается, как придется до храмов и монастырей. И питается, чем придется. Еще она мне сказала, что всю землю переворачивают, нигде живого места не оставляют. Я с ужасом спросила ее, кто это. “Та амэриканци”,- услышала я в ответ. И добавила, что все чего-то ищут. Тогда мне так не хотелось в это верить. Я дала ей тысячу рублей и попросила помолиться за мою семью. Написала записку и отдала ей. Отругав меня за то, что я себя написала впереди мужа, Корнелия сказала, что она перепишет сама правильно наши имена, и будет молиться за нас. “Cуровая какая!”- Подумала я, но вслух ничего не сказала. Уходя, я услышала крик Корнилии: ” Да воздастся тебе со сторицей!”.
И воздалось. Утром я лежала на операционном столе. При удалении полипов, у меня открылось сильное желудочное кровотечение. 6 раз делали наркоз и останавливали кровь. Через каждые пол часа. Не получалось. Я заметила уже панику. Операция была через рот , и это не давало эффективного результата остановки крови. Да у меня еще 4 отрицательная. Все закончилось, наконец. Наутро пришел главврач, и извинившись, предложил долечиться в институте бесплатно. Я отказалась. Врачи поблагодарили меня за терпение. И я их. Они оказались очень добрыми и чуткими людьми. Из -за сердечной недостаточности мне не стали делать операцию в Кремлевской на Сивцевом вражке. Ни в какую. Перестраховщики. Зато здесь в СМ клинике меня подключили к аппарату, на 5 часов. И мучившая меня аритмия прошла. Я была на 7 небе. Уходя из больницы, я подарила врачу пояс Богородицы. “Теперь он будет всегда со мной”,- сказала врач.
Думаю, что это молитвы Корнелии были услышаны. Этой самоотверженной женщины , приехавшей из своей несчастной Украины без гроша в кармане, но с такой сильной верой. Таких Господь слышит. А я преклоняюсь.
Перед самой войной, меня вдруг так потянуло в Киев, в Лавру. Я позвонила в Лавру и попросилась вдвоем с сыном приехать к ним. Мне ответили очень любезно, сказали, что будет номер для нас. И, что о цене не надо беспокоиться. Сколько сможем, а если нет денег, то и так можно. Нет, не нашла времени. А ведь еще можно было, еще не стреляли, еще не предполагалось даже такое.
Когда сравниваю себя с Корнелией, то встаю на свое место.
