Протоиерей Александр Тоготин утверждает, что в октябре 1941 года фашистской танковой колонне преградили путь сотни сибиряков, сброшенных с самолётов без парашютов в сугробы.
В нашу редакцию обратился протоиерей Александр Тоготин из Бронницкого храма. Он принёс своё стихотворение-песню в память о подвиге советских десантников под Можайском зимой 1941 года и попросил помочь в розыске документов о том бое, который якобы до сих пор засекречен. Протоиерей Тоготин сослался на рассказы пожилых прихожан и на роман Юрия Сергеева «Княжий остров», где описано это событие. Вот стихотворение батюшки.
МОЖАЙСКИЙ ДЕСАНТ
«Дугласы» взметали сугробы на земле,
Прыгали солдаты в белоснежной мгле…
Им не выдавали даже парашют,
Потому что был он непригоден тут.
Кто остался целым, выдержав удар,
Тот в гранату быстро вкручивал запал.
И под танк бросался, жертвуя собой.
Это был великий под Можайском бой.
Снег от русской крови в поле заалел.
Ни один из наших там не уцелел.
Но зато и немец дальше не прошёл,
Он свою могилу под Москвой нашёл.
Создавая это стихотворение протоиерей, по его словам, основывался на сведениях из романа “Княжий остров”. Процитируем:
«Жуков сурово оглядел лица присутствующих военноначальников:
– Что будем делать? Немцы идут к Москве! Как вы могли не укрепить стратегически важное шоссе, танковое направление? Такую колонну трудно остановить! Невозможно выбросить им войска наперерез… Они почти в дамках. Есть бомбардировщики на аэродроме?
– Есть, но израсходованы бомбы. Ни одной не осталось. Можно транспортные ТБ-3 послать в Москву на склады, – промямлил один из генералов.
– Не успеть… – Жуков задумался, прошёлся по комнате и приказал. – Готовить десант!
– Нет парашютов, – подал голос один из лётчиков.
– Готовить десант! – опять повторил Жуков. – Когда я ехал сюда, видел на марше свежий полк сибиряков недалеко от аэродрома, задержать его, повернуть к самолётам. Едем туда.
Когда начальство прибыло к аэродрому, полк сибиряков был уже выстроен на лётном поле. Жуков невольно залюбовался, глядя на здоровых, румяных парней и мужиков в новеньких белых полушубках. Полк, увидев приближающегося Жукова, замер без команды.
– Братья!!! – зычно крикнул Жуков новобранцам. – Колонна немецких танков прорвалась к Москве и скоро будет в столице… Нет средств их остановить, а надо это сделать, чтобы не посеять панику и не пролить невинную кровь мирных людей. Я не могу вам приказать пойти на это… Я прошу вас… Нужны только добровольцы. Вон в тех машинах собраны противотанковые ружья, гранаты и взрывчатка… Ставлю задачу, равной которой не было в истории войн. И не будет, наверное… Вы видите, что сама природа встала на защиту святого Отечества, такого снега давно не помнила подмосковная земля. На бреющем полёте надо выбросить десант перед танковой колонной и остановить её. Нужно будет прыгать в снег без парашютов – их нет… Нет у нас и иного выхода. Добровольцы! Три шага вперёд!
Колыхнулся и единым монолитом весь полк сделал три шага. Ни одного человека не осталось на месте.
– С Богом! Таких солдат нет ни в одной армии мира. И никогда не будет!
Жуков низко поклонился солдатам и приказал:
– Раздать противотанковые средства!
Транспортные самолёты тяжело отрывались от земли и брали курс на Можайск. Жуков неподвижно смотрел им вслед, заложив руку за шинель. Обеспокоенный ординарец спросил:
– С сердцем плохо, товарищ генерал армии?
– Всё нормально.
В это время последний самолёт оторвался от земли. Жуков судорожно сжал возле сердца иконку Божией Матери, которую носил с собой с начала войны, и прошептал молитву. Потом, не страшась никого, резко перекрестился и тяжелой походкой направился к машине. Усаживаясь, сказал шофёру:
– Не могу себе представить ни американца, ни англичанина, ни даже немца, который добровольно без парашюта прыгает с самолёта!
Немецкая колонна ходко неслась по заснеженному шоссе. Вдруг впереди появились низко летящие русские самолёты, они, словно собираясь приземляться, стлались над самой землей. На высоте четырёх-десяти метров от земли из самолётов как гроздья посыпались люди.
От их падений снег вздымался, как земля после взрывов снарядов, люди кувыркались в снежных вихрях, и тут же эти белые снежные взрывы обернулись пламенными разрывами гранат и автоматными очередями, сеющими панику и смерть в немецких колоннах. Призраки в белых полушубках бросались под танки со связками гранат, стреляли из противотанковых ружей, атака была столь стремительной, что немцы долго не могли прийти в себя. Яростные, бесстрашные в своём возмездии, русские несли смерть. Прожжённые противотанковыми ружьями, взорванные гранатами, горели танки.
Бой кипел возле шоссе, и будь на месте немецкой армии французская, американская или английская, белый смерч русского десанта смял бы их сразу, но дисциплинированные немцы сумели после первого шока прийти в себя, организовали оборону и, имея большое превосходство в живой силе и технике, сумели принять бой и с помощью танков, пехоты и бронемашин отразить русскую атаку, расстреляв почти всех десантников. Немцы радовались победе, тем более, что новая колонна танков, мотоциклов, бронемашин и автомобилей с пехотой подошла с запада и вступила в бой.
Немцы не сразу заметили, что из-за леса вновь вынырнули русские самолёты, и новая волна десантников, как цунами, буквально обрушилась на головы немецких солдат. Русские вступали в бой сразу же, не теряя ни секунды, казалось, что они начинали стрелять, не достигнув земли. В этот раз немцы не сумели ничего предпринять. Взорванные бронемашины и танки, перегородившие пути к отступлению остальной колонне, превратили её в хорошую мишень. Только несколько танков и бронемашин сумели вырваться из огненного ада и на предельной скорости помчались назад. Казалось, что не только экипажи, но и сами боевые машины охватил животный ужас, что не только люди, но и танки с автомобилями возвещают окрестности о том кошмаре, из которого они только что выбрались. Когда прошла эйфория боя, наши стали подсчитывать потери… Выяснилось, что только при падении из каждых ста человек погибли двенадцать. Сколько людей остались покалеченными, какие страшные травмы получили люди, прыгая с высоты в пять-десять метров на огромной скорости… Кто сейчас это подсчитает?
Остальные приняли неравный бой… Вечная память русскому воину! Помолитесь за них, люди… Помяните Можайский десант».
Роман есть роман. Писатель имеет право на художественный вымысел. Но, может быть, есть и документальная основа для такого сюжета?
В книге “Воздушные десанты Второй мировой войны” указывается, что русские применяли десантирование пехоты в снег с низко летящего самолёта при помощи так называемого контейнера Гроховского. В некоторых справочных документах имеются сведения о том, что действительно советский инженер Гроховский в 30-е годы прошлого столетия разработал приспособление, с помощью которого можно было приземляться из самолёта с низких высот и на малой скорости без парашюта. Правда, испытания давали большой процент гибели. Накануне войны Гроховский был репрессирован. Судьба его изобретения неизвестна.
В книге немецкого автора Алькмара Гове «Внимание, парашютисты!» есть такие строки: «Советские самолёты на бреющем полёте пролетали над покрытыми снегом полями и сбрасывали пехотинцев с оружием без парашютов прямо в глубокий снег.» Ниже шло примечание переводчика: «В 1930-х годах в СССР действительно проводились эксперименты по беспарашютному сбрасыванию десантников с минимальной высоты с легкомоторных самолётов ( в частности, спомощью «кассет Гроховского» ). Но в реальных боевых условиях такая методика не применялась.»
Единственный самолет, технические характеристики которого позволяли провести подобное десантирование, это Г-2 – десантно-грузовой (до 38 десантников ) вариант знаменитого ТБ-3, который, в свою очередь, являлся военной модификацией АНТ-6. При максимальной скорости 190 – 208 км/час, посадочная скорость составляла около 60 км/час. Самолет мог садиться на необорудованные посадочные полосы с глубиной снежного покрова до 1 метра.
Летчики, воевавшие на ТБ-3, рассказывали, что он хорошо вел себя на высоте 2-3 метра при скорости полета 70-80 км/час, чем они иногда пользовались, сбрасывая грузы.
Член Международной ассоциации историков Второй мировой войны профессор Юрий Рубцов так прокомментировал эту легенду:
– Думаю, что сюжеты романа и стихотворения протоиерея Александра Тоготина основаны на вполне реальной легенде. Восхищение нашими орлами-десантниками помноженное на действительно легендарный характер нашей победы под Москвой не могло не привести к созданию таких легенд. А фактической базой для них были предвоенные испытания контейнера Гроховского и вполне реальный авиадесант, выброшенный на Можайской линии обороны, правда, с парашютами.
5 октября 1941 года наша воздушная разведка обнаружила 25-километровую немецкую моторизированную колонну, которая полным ходом двигалась по Варшавскому шоссе в направлении Юхнова. 200 танков, 20 тысяч пехоты на автомашинах в сопровождении авиации и артиллерии представляли смертельную угрозу для Москвы, до которой оставалось 198 километров. Советских войск на этом пути не было. Лишь в Подольске имелось два военных училища: пехотное – ППУ ( начальник училища генерал-майор Василий Смирнов, численность – 2000 курсантов ) и артиллерийское – ПАУ ( начальник училища полковник Иван Стрельбицкий, численность -1500 курсантов ).
Для того, чтобы дать им время занять оборону, был сброшен небольшой авиадесант под командованием капитана Сторчака. Подольские курсанты вскоре объединились с группой Сторчака. И они вместе сдерживали колонну несколько суток до прибытия подкрепления.
Погибли почти все, но не дали фашистам прорваться к Москве. Этот подвиг достоин и легенд, и романов, и песен, и кинофильмов.
Заключение
Легенда о Можайском десанте получилась собирательным образом боевых действий тех дней. Пусть события разбросаны по времени и территории, но они никак не умаляют заслуги защитников Москвы. Ни тех, кто сражался под Волоколамском на Бородинском поле, ни тех, кто останавливал немцев под Юхновым или Мценском или на других участках фронта. Стойкость, отвага и самоотверженность наших воинов впоследствии породили много различных легенд, в том числе и о Можайском десанте. Нельзя отвергать такие легенды как небылицы. Но при этом надо знать как это было. Когда уйдет последний участник тех боев, кто расскажет правду новым поколениям россиян о мужестве и героизме, проявленном нашими предками?
В первую очередь отбирали расчёты противотанковых ружей, причём наиболее крепких, выносливых красноармейцев и командиров. Ведь прыжок в сугроб, как бы он ни был опасен, это только начало. А затем предстоял бой с превосходящим противником, бой с танками. И вот первые пятнадцать самолётов, поднимая при разбеге снежные вихри, стали один за другим подниматься в воздух. Они легли на боевой курс, и через некоторое время шум двигателей стих настолько, что показалось, будто они замолкли совсем. По тридцать человек из каждого самолёта посыпались в сугробы близ дороги. Первая волна самолётов выбросила 450 бойцов. Около девяноста человек разбились сразу. Уцелевших хватило тоже ненадолго. Но они сделали своё дело, задержав танки, заставив их развернуться в боевой порядок, причём во время развёртывания часть танков увязло в глубоком снегу. Когда же гитлеровцам показалось, что они справились с десантом, и танки вновь выстроились в походную колонну на дороге, из-под облаков вынырнули ещё пятнадцать тяжёлых краснозвёздных машин, и снова посыпались в снег красноармейцы, готовые вступить в жестокий бой, – люди, презревшие смерть, люди, одолеть которых казалось уже делом невозможным. Снова выстрелы противотанковых ружей, снова взрывы противотанковых гранат, снова беспримерные подвиги бойцов, бросающихся под танки. Головные подбитые танки загородили остальным путь вперёд. Но взрывы уже гремели и в глубине колонны, и в её тылу. О чём думали гитлеровцы в те минуты огненной схватки? Как оценивали они происходящее? Перед ними было что-то из области фантастики. Огромные русские самолеты, проносящиеся над землей на высоте от пяти до десяти метров, и люди, прыгающие в снег, а потом, правда, уже не все, поднимающиеся в атаку и идущие на броню, на шквальный огонь пулемётов с единственной целью – уничтожить незваных гостей, топчущих Русскую землю. Можайский десант задержал колонну немецких танков, дав возможность перебросить под Кубинку артиллерию. Совместными согласованными усилиями артиллерии и стрелковых полков противник был отброшен на исходные рубежи, потеряв 51 танк, сгорело также около шестидесяти автомашин, было уничтожено до трёх полков пехоты. Это была последняя, судорожная попытка врага прорваться к Москве. Говорят, что те немецкие солдаты и офицеры, которые встретились в заснеженных полях России с беспримерным десантом, получившим название Можайского, были надломлены морально и уже не могли воевать так, как воевали до сих пор. 
