Примечание: База Государственного академического хора имени А.В. Свешникова (с которой был связан действующий президент РОО “Бородино 2012-2045” Геннадий Павлович Сальников) в Советское время располагалась в здании Концертного зала имени П.И. Чайковского на площади Маяковского в Москве (вместе с Хором имени Пятницкого и т.д.). Там же находился Игорь Моисеев, которому И.В. Сталин предоставил помещение. Таким образом, тесное сотрудничество геннадия Павловича Сальникова и Игоря Александровича Моисеева стало неизбежным. Они регулярно встречались.
Материал опубликован на сайте портала Яндекс дзен
Ох и смелый был!
Сам Моисеев вспоминал о своей молодости с юмором, отдавая дань непростому времени, которое для него было трудным, но счастливым.
О Моисееве написано много. В статье расскажу об одном эпизоде и диалоге между балетмейстером и Сталиным, который уважал Моисеева, был поклонником его ансамбля и покровителем в самом прямо смысле слова.
В своих интервью Моисеев объясняет, как ему удалось создать уникальный ансамбль народного танца, которым восхищался не только Сталин – весь мир.
Танцы в зеркале времени и традиций
“У народного танца нет служебного хореографа” – говорил балетмейстер, – “он рождается из окружающей среды”. Например, когда во Франции изобрели чулки, народный танец отреагировал – юбки укоротились, появились задорные прыжки и поддержки, которые раньше были невозможны из-за пышных длинных многоярусных юбок. В таком только “плыть”, работали в основном руки, которые передавали эмоции и энергию танца. Знаменитая тарантелла родилась из практики излечения от укуса тарантула: укушенному надо было кружиться до седьмого пота, так как по мнению знахарей того времени, яд из организма выходил вместе с потом. Захочешь жить – будешь вертеться!
Ансамбль Моисеева Сталин оценил сразу
Заслуга Моисеева в том, что он воспринимал народный танец как источник вдохновения для создания чего-то более совершенного и сложного, превращая танцевальные номера в произведение искусства.
Ценителем и поклонником ансамбля Сталин стал сразу, как только в первые увидел его выступление. Был и любимый номер, который он заказывал каждый раз, когда ансамбль Моисеева приглашали в Кремль.
Беспартийный талант
Это обстоятельство Моисеев использовал со свойственной ему прямотой и непринужденностью. Чего стоит, как он отбивал атаки агитаторов за то, чтобы он вступил в партию. По его словам, целых 18 раз ему приходилось слышать в свой адрес от партийных чиновников:
– Вы же беспартийный! Такой человек не имеет права руководить коллективом!
– А ансамбль создавать у меня право было? А репетировать в любых условиях и вывести его на должный уровень у меня право было? Что же во мне изменилось сейчас, что вы упрекаете меня в том, что я беспартийный. Я им и раньше был.
Но однажды попался более хитрый чиновник, который решил зайти с другой стороны:
– Хорошо, вы не хотите вступать в партию. Тогда ответьте – почему.
Моисеев не растерялся.
– “Потому что я верю в Бога и не хочу, чтобы вы меня за это прорабатывали на своих собраниях”.
Сталину попытались нажаловаться на Моисеева
Рассказывают, что Сталину доложили о том, что Моисеев изворачивается и выдумывает всякую ерунду, лишь бы в партию не вступать.
– А как он изворачивается?
Сталину зачитали ответ Моисеева слово в слово.
Сталин улыбнулся.
– Отстаньте от него. Не мешайте работать. Надо спросить, все ли у него есть. Вы то наверное не спросили.
– Нет, товарищ Сталин, мы вызывали его для беседы на другую тему.
Приглашение в Кремль
В очередной раз ансамбль Моисеева пригласили в Кремль.
Артистов рассадили и строго проинструктировали:
– С мест не вставать. Если куда надо, дайте знак, вас проводят. К президиуму не подходить.
– А если пригласят? – спросил кто-то шутливым тоном.
– Если пригласят, вас проводят – последовал строгий ответ: шуток на таких мероприятиях не понимали.
Банкет был в самом разгаре. Выступление ансамбля уже состоялось, артисты отдыхали за своими столами. Обстановка постепенно становилась все более непринужденной, а сотрудники охраны – все более напряженными. Моисеев сидел спиной к залу и не видел, что происходило за его спиной. Только по выражению лица сидевших напротив, понял, что-то экстраординарное и явно незапланированное. Моисеева мягко взяли за плечо.
– Как у вас дела, товарищ Моисеев?
Моисеев смотрел на Сталина снизу вверх. Это было неудобно. Он поднялся и встал рядом со Сталиным, который смотрел на него с улыбкой. Выпитое шампанское сделало свое дело. Моисеев вспоминал, что страха и неловкости не почувствовал. Трепет – да, был. И смелость. Но на этот казалось бы простой вопрос, надо было дать точный ответ. Умный Моисеев не растерялся:
– Плохо, Иосиф Виссарионович, дела.
– А почему плохо?
– Нет помещения. “Подмосковную лирику” ставили на лестничной площадке, представляете?
– Нет. Не представляю. Мне кажется, это не возможно, товарищ Моисеев.
– Да вы у артистов спросите! У любого! Правду я говорю?
– Правду! На лестнице крутились, товарищ Сталин! Теснотища, но мы старались, – хор голосов подтвердил правоту сказанного Моисеевым.
Тут же как из-под земли рядом со Сталиным появилось несколько человек. Видимо, они уже прислушивались к разговору, а когда голоса стали громкими и послышались возгласы, решили, что ситуация выходит из-под контроля. Сталин махнул рукой, успокаивая свою охрану.
– Щербакова позовите.
Через пару секунд Щербаков, который тогда занимал пост первого секретаря Московского Комитета партии, стоял на вытяжку перед Сталиным.
Сталин кивнул в сторону Моисеева.
-Знаешь, кто это?
-Знаю, товарищ Сталин! Руководитель ансамбля народного танца Моисеев!
-Хорошо, что знаешь. А о том, что он вынужден проводить репетиции где попало, не знаешь.
-Теперь знаю, товарищ Сталин.
– Хорошо. Постараемся помочь, товарищ Моисеев. До завтра потерпите?
Щербаков на этих словах вытянулся еще больше.
– А ты завтра доложишь, – Сталин попрощался со всеми кивком, повернулся и пошел к другим гостям.
Выбор помещения происходил примерно так. Щербаков пригласил Моисеева к себе, подвел к карте Москвы:
– Выбирайте!
На память от Сталина
Моисеев выбрал Концертный зал имени Чайковского, который и стал постоянным местом базирования Государственного ансамбля народного танца СССР. На подобных банкетах работники культуры часто решали свои проблемные вопросы. Чиновники получали прямые указания и не осмеливались их не выполнить. Так и ансамбль народного танца получил на память от Сталина один из лучших в Москве залов, которым пользуется до сих пор. Интересно, на каких только условиях? Не удивлюсь, если платят аренду. Может быть кто-то расскажет об этом моменте?
