Бородинское поле: история раскопок . Часть II

Бородинское поле: история  раскопок  Часть I

Автор – Александр Можаев

Некоторые из вас, дорогие читатели, год назад участвовали в наших выездах на природу, в гости к радушным бородинским археологам. Тогда мы застали наиболее эффектный момент раскопок – раскрытие общей могилы солдат и лошадей, погибших 26 августа 1812 года; апофеоз войны, достойный кисти катастрофиста Верещагина. Однако это была лишь середина научного процесса – раскопки продолжались и зимой, и весной текущего года. Теперь мы предлагаем краткий итоговый отчёт о проделанной работе, записанный со слов археолога Игоря Кондратьева и его  коллег.

Официально это называется «Воссозданием дворцово-паркового ансамбля и строительством фондохранилища в селе Бородино». На носу двухсотлетие великой битвы, а музей не расширялся с 1912 года. Строить на территории заповедника нельзя, остаётся что-нибудь воссоздать. Таким образом в Бородино возвращается путевой дворец Николая I, выстроенный к 25-й годовщине битвы и утраченный в ХХ веке. Раскопки имеют статус «охранных», то есть предваряющих строительство и вынужденное уничтожение культурного слоя. Но надо отметить, что охранная, сиречь новостроечная археология может быть очень разной. Либо это лихорадочное спасение драгоценных находок из под ковша бульдозера, либо заранее спланированные, вдумчивые и неспешные работы, позволяющие не только собрать коллекцию артефактов, но и восстановить всю историю этого места.

Раскопки в селе Бородино, проводившиеся в 2009-2011 годах в этом смысле можно считать образцово-показательными. Была прослежена цепь событий от бронзового до ХХ века. Масштаб работ позволил зацепить пласты, о которых иначе никто никогда бы не узнал. Наиболее древняя находка, условно говоря, относится ко времени Христа и Цезаря. Как выяснилось, две тысячи лет назад на этом мысу находилось поселение дьяковской культуры. Следы жилищ и очагов, керамика, наконечники стрел. Потом люди ушли и многие века на холме рос лес. Вероятно в 15 веке здесь снова обосновалось крестьянство, а в 16-м прибыл и первый дворянин – на холме появилась усадьба, сначала Савёловых, потом Бегичевых. Волею судеб именно в этой усадьбе прошло детство легендарного Дениса Давыдова – родного брата Александры Бегичевой-Давыдовой. Обнаружены фундаменты их дома – изба-пятистенок, 12 х 6, печь посередине, крайне скромный быт небогатого дворянства.

И вот мы приближаемся к событиям 1812 года. Накануне битвы 28-летний Денис Васильевич вновь прибывает в родные места, князь Багратион благословляет его, как местного краеведа, возглавить летучий партизанский отряд. Правда, остановиться в родных стенах Давыдову не удалось – усадьба была частью разобрана на баррикады, частью занята и по собственному свидетельству, Давыдову пришлось ночевать «под кустом леса». А утром 26 сентября Бородино было дотла выжжено артиллерийским огнём.

«Схватка гигантов» началась именно здесь. Именно по этой высоте на рассвете ударили переправившиеся через Колочь отряды армии Эжена Богарне, сына императрицы Жозефины от первого брака. Неожиданная атака была успешной, но вскоре русская артиллерия отбросила наступавших обратно к реке. В этом бою погибло около 800 французов, включая одного генерала.

Как известно, Бородинская битва считается крупнейшей по человеческим потерям однодневной баталией. То есть, на этих холмах был поставлен своего рода мировой рекорд по скоростному втаптыванию в землю служивых людей мужеского полу, в среднем по 2500 душ в час. По разным оценкам общие потери составили от 80 до 105 тысяч человек плюс 35 000 лошадей. Археологи невесело шутят о пяти годах беспрерывной работы можайского мясокомбината. Хочется сказать: а теперь представьте себе это прекрасное зелёное поле через пару недель после того, как «отступили басурманы». Нет, не надо, побережём нервы. Достаточно вот такой ещё статистики: крестьяне, нанятые осеню 1812 года в похоронные бригады, получали в день 50 копеек (оклад младшего офицера армии) и две чарки водки. Много это или мало, можно судить по ценам тех лет – лучшая квартира в центре Петербурга стоила до 20 рублей в месяц, обычное жилье – рубль с мелочью, фунт лучшего мяса – до 6 копеек, ведро водки – 15 копеек… Захоронения проводились до мая 1813. Просто стаскивали крючьями в любые потребные ямы, кого не удалось закопать – сжигали, истребив на дрова все окрестные леса.

Наши коллективные воспоминания о великой битве полны пафоса и героики – Лермонтов, Бородинская панорама, дым и пламя, красивые гусары на красивых жеребцах мчатся в отчаянную атаку, все при деле, один Безухов путается под ногами со своими дурацкими вопросами философии. Торжественные монументы на Бородинском поле – тоже про это. Не то, чтобы сия картина не была правдива, но это лишь часть правды, романтизация войны, которая по сути своей лишь боль и мерзость. Подвиг, ещё какой подвиг, но и он – всего искра, которая не может озарить беспроглядного мрака так называемых военных действий.

И вот мы стоим на краю раскопа, дно которого, строго по Лермонтову, выстлано перемешанными костями коней и людей, и снова поминаем трагика Верещагина. Археологи не очень-то одобряют фотографирующих – ведь это не просто раскоп, а чужая могила, дело глубоко интимное. Но мне кажется, что это обязательно надо видеть, в смысле воспитательного эфекта это гораздо сильнее любых монументов.

Слово археологу Игорю Кондратьеву:

«Эти кости никто особенно не искал, хотя все знали, что они лежат где-то неподалёку. Любопытная вещь: Бородинское поле создалось в 1830-е годы (впервые, кстати, в Европе) как поле боевой славы. Кроме ландшафта основой такого мемориала конечно должны быть могилы погибших. А Бородинское поле полно памятников, которые стоят на пустой земле, не на могилах. Захоронения этих рядовых героев до сих пор не найдены. При том известно, что общих могил здесь порядка трёх сотен. Их искали, но находили лишь немногие отдельные останки, и то случайно. Раскопанные нами санитарные погребения в подвалах двух сгоревших домов – первая сознательная находка.

Рядом с домом Давыдовой стоял деревянный овин на каменном погребе. Он был разрушен ещё до битвы и в 1812 году представлял собой яму, в которую и были свалены лежавшие окрест трупы – 12 человек и 60 лошадей. И другое, поменьше, в двухстах метрах к дороге – сгоревший погреб крестьянского дома, в котором лежали пятеро человек и какая-то скотинка маленькая. Предполагается, что все обнаруженные останки пройдут генетическую идентификацию и возможно, удастся найти даже каких-то родственников погибших два века назад солдат, по крайней мере с французской стороны уже были похожие прецеденты. И далее, поступить с ними по-человечески – отделить от скотов, выяснить кто они, откуда сюда пришли, как погибли, и похоронить, русских по русскому обычаю, французов по французскому. И лошадям поставить памятник, ведь эти лошади были верными друзьями и воевали наравне со своими хозяевами.

А далее – продолжать искать остальных. При нормальном финансировании это могло бы стать программой на много лет. Найти их очень важно, чтобы превратить санитарные захоронения в мемориалы, чтобы оживить ими Бородинское поле. Как искать – может рассказать только археолог, нужны работы, предваряемые серьёзными архивными исследованиями. Но и сейчас мы можем предполагать зоны поиска, скажем, на месте массовых погребений возникали провалы земли, где вырастали кусты и деревья. И если вы видите воронку, в которой растёт по крайней мере столетняя липа, то это наверняка могила 1812 года. Также наверняка искать надо на месте сожженных деревень либо в верховьях оврагов. Странно, что эти герои остаются забытыми две сотни лет – ведь санитарные захоронения считались временными, император распорядился прибрать тела «до особого распряжения». Для кого-то это распоряжение наступает только сейчас. И вот вам ещё одна характерная деталь: в углу раскопанного нами погреба – выгребная яма сортира советской столовой, запросто пробитая через метровый слой костей…»

После войны Александра Давыдова вышла замуж, стала Бегичевой и построила новый дом в стороне от прежнего места. О захоронении довольно скоро забыли и в середине 19 века на мысу был разбит сад с павильонами, клумбами, дорожками и прочими удовольствиями – его структуру также удалось выяснить при раскопках. Ныне он разросся и вовсе не похож на парк, но специалисты вычленили старые деревья, которые будут сохранены при расчистке буераков. Кстати, одним из самых старых оказалась довольна тощая липа, несерьёзные размеры которой объясняются полученными в детстве ранениями – хорошо видимый шрам от осколка рассекает ствол, возможно спасший чью-то жизнь в 1812-м.

А новый дом Бегичевой впоследствии был продан и превратился во дворец императора Николая. Каменный фундамент этого, в основном деревянного здания, был вскрыт, зафиксирован, и разобран для строительства нового фондохранилища.

Однако и это ещё не всё, ряд важнейших находок таился в самом верхнем слое, относящемся к ХХ веку. В первую очередь это следы другой войны, окопы и землянки 1941 года, в которых несколько лет после отступления немцев жили люди, потому что жить им более было негде. И два неизвестных солдата. Один – памятный старожилам партизан, пытавшийся взорвать мост, и здесь же, у моста, расстрелянный и прикопанный, вместе с детонатором от мины в качестве улики. Другой – убитый осколком бомбы пехотинец, лежавший на глубине всего полуметра. Кроме осколка в его могиле был найден ещё и наконечник стрелы бронзового века – перепутанные страницы истории, разделённые тысячелетиями…

А рядом было обнаружено кладбище военного госпиталя времени окупации. 66 тел немецких солдат и ефрейторов, почти все опознанные по госпитальным спискам и медальонам. Сейчас их останки уже переданы германской стороне, для передачи родственникам.

И в заключение ещё один методически важный комментарий Кондратьева:

«Сейчас много говорят о том, что такое новостроечная археология и какой ей должно быть. На мой взгляд, она не должна ничем отличаться от археологии академической, иначе это будет профанацией науки. Но для того чтоб это произошло, нужна очень большая предварительная работа, врастание археологической программы в проектный и строительный комплекс с самого начала, с момента обоснования инвестиций, составления рабочего графика и так далее. К сожалению, археологов не учат этому в университетах. Вот здесь нам посчастливилось опытным путём выстроить такую схему. Уже на предварительном этапе мы выяснили, что и где мы будем копать и подошли к началу работ полностью оснащенными. А это значит, что мы смогли себе позволить хорошую техническую базу, большие площади и вот этот, видимый вами результат. Иначе это погребение просто не было бы раскрыто, поскольку лежало вне зоны непосредственного строительства. Короче говоря, надо дружить со строителями, чтобы потом не приходилось с ними воевать.»

http://www.archnadzor.ru/

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.