Замечательный московский монастырь, освященный во имя Страстной иконы Божией Матери и варварски уничтоженный большевиками, стоял до революции на Тверской улице, там, где сейчас сквер перед кинотеатром «Россия». Его колокольня была точно на том месте, где ныне стоит памятник Пушкину.Именно здесь в XVII веке в Москве с почестями встречали чудотворную Страстную икону Божией Матери, перевезенную в русскую столицу из Нижегородской области – на месте этой исторической встречи и был основан Страстной монастырь. К счастью, сама икона уцелела в революцию и ныне находится в церкви Воскресения в Сокольниках, на левой, северной стене Петропавловского придела. Как известно, в советские годы эта окраинная, отдаленная от центральной Москвы церковь стала приютом многих московских святынь, привозимых сюда из разрушенных храмов и монастырей.
Страстная икона Божией Матери, славящая исцелениями больных, называется так потому, что на ней рядом с Богородицей изображены два ангела с орудиями страданий – «страстей» Христовых – копьями и крестом. Старинная легенда, связанная с этой иконой, повествует, что в старину в селе Палицах Нижегородской губернии жила крестьянка Екатерина, которая была одержима «беснованием»: совершенно помешанная, она бегала от людей, скиталась по лесам и не раз пыталась наложить на себя руки. Однажды, придя ненадолго в себя, она стала проникновенно молиться Божией Матери, прося избавить ее от этого бедствия и дала обет уйти в монастырь в том случае, если она выздоровеет. Получив долгожданное исцеление, Екатерина совсем забыла о данном обете и стала жить обыкновенной, полной суеты, мирской жизнью. И один раз на молитве она вдруг вспомнила о своем обещании. На нее напал такой ужасный страх, что от душевного потрясения она слегла в постель. Ночью Екатерина услышала, что кто-то у дверей ее комнаты тихо читает молитву, а потом дверь открылась, и к ней вошла Пресвятая Богородица в багряном одеянии, вытканном золотыми крестами. Она обратилась к больной: «Екатерина! Почему ты не исполнила обета в иноческом чине служить Сыну Моему и Богу? Иди же теперь, возвести всем о Моем явлении тебе и скажи, чтобы живущие в мире воздерживались от злобы, зависти, пьянства и всякой нечистоты; пребывали бы в целомудрии и нелицемерной любви друг к другу, почитали бы воскресные и праздничные дни, посвященные имени Господню и Моему».
Екатерина не исполнила повеления Богородицы, опасаясь, что ей никто не поверит и примут за сумасшедшую. Видение повторилось еще дважды, а на третий раз она была сильно наказана за свое малодушие: ее парализовало, рот искривился, голова обратилась в сторону, и женщина впала в полное расслабление. Вскоре она была помилована. Снова во сне Екатерина услышала таинственный голос, повелевавший ей немедленно идти в Нижний Новгород к иконописцу Григорию, у которого находился написанный им образ Божией Матери, рассказать ему о чудесных явлениях и, собрав именем Пресвятой Богородицы семь серебряных монет, отдать их иконописцу для украшения этого образа. «Когда ты помолишься перед этим образом с верою, то получишь исцеление сама и многие другие», – добавил голос. Екатерина исполнила этот наказ, и, помолившись перед иконой, действительно получила исцеление. С тех пор у образа Божией Матери начали совершаться многие чудеса и исцеления.
Местный землевладелец, боярин Лыков, прослышав об этой иконе, перевел ее в церковь своей вотчины в Палицах. История чудотворного образа на этом только началась, а вместе с ним – и новая страница в летописи московской истории. Страстную икону решили перенести в Москву – и 26 (13) августа 1641 года ее торжественно встречал царь Михаил Федорович со свитой и духовенством на главной московской улице Тверской, или Царской, как прежде она еще называлась. На том месте, где была встречена икона, у Тверских ворот Белого города, царь велел «возградить церковь камену», во имя Страстной иконы, и праздник ей определили тот августовский день, когда икона была торжественно доставлена в Москву. А в 1649 году набожный царь Алексей Михайлович повелел основать тут Страстной «девичий» монастырь. Он и дал дореволюционное название площади Тверских ворот, – Страстная, а потом и местного бульвара. Свое старомосковское имя Страстная площадь носила до 1932 года.
История и судьба Страстного монастыря оказалась тесно связана с Тверской улицей, на которой он был основан – даже после революции их постигла единая участь. Эта улица появилась еще в XIV веке на пути из Москвы в Тверь: «Город Тверь – в Москву дверь». А в памятном для нее XVII веке Тверская стала главной улицей Москвы, отчего и называлась Царской – по этой улице совершались парадные выезды царя, а экипажи иностранных послов и гостей неслись по ней в Кремль. Через сто лет она стала началом дороги в новую российскую столицу – Санкт-Петербург.
Здесь, на Тверской, начиналось все самое новое и лучшее в Москве. И если в ранние петровские времена с ней явно соперничала Немецкая слобода, то потом конкурентов Тверской более не осталось. На этой улице были опробованы почти все виды дореволюционного городского транспорта – отсюда уходили в свой первый путь и дилижансы, и конка, и московский трамвай. И огни первых в Москве электрических фонарей засверкали именно на Тверской. Здесь же, напротив Страстного монастыря, в XVIII столетии был устроен первый московский бульвар – Тверской, а в XIX веке за монастырем появился один из самых молодых и самый широкий бульвар Москвы, получивший имя Страстной.
В середине 1770-х годов обитель сгорела в пожаре – выгорело все, кроме написанных на стенах Боголюбской иконы и образа св. Иоанна Воина. Императрица Екатерина II приказала восстановить Страстной монастырь.
Бедствие в обитель пришло в 1812 году – наполеоновские полчища расположились здесь «на постой». (По какой-то горькой иронии судьбы в соседней с монастырем усадьбе Голицыных разместился штаб главного интенданта наполеоновской армии, где среди интендантских офицеров находился молодой Анри Бейль – будущий писатель Стендаль.) Интервенты разворовали и осквернили монастырь – не только святотатством, но и расстрелами, казнями, допросами сопротивлявшихся москвичей, а один храм и вовсе был обращен в магазин. Монастырь закрыли и заперли, хотя, по историческим свидетельствам, захватчики раз позволили монахиням совершить службу и дали им все необходимое для богослужения.
И в октябре, когда армия Наполеона спешно покинула Москву, именно в стенах Страстного монастыря был отслужен первый в городе благодарственный молебен Христу Спасителю о чудесном спасении Москвы и об избавлении от нашествия иноплеменных. Молебен, на котором присутствовал казацкий генерал Иловайский, отслужил настоятель сгоревшей университетской церкви о.Иона. Эта достоверная история подтверждает московское предание о том, что именно с колокольни Страстного монастыря в Москве раздался первый звон после ухода неприятеля.
И после пожара 1812 года монастырь был роскошно отстроен заново. Достойный ученик Д.Жилярди, русский архитектор М.Д.Быковский построил замечательную надвратную колокольню с шатром и с часами – тогда это было новшеством. Церковь в ней освятили во имя св. Алексия Человека Божия, по именинам основателя Страстного монастыря, царя Алексея Михайловича, а иконы нового храма написал художник В.В.Пукирев – достаточно вспомнить его «Неравный брак».
Монастырь славился в старой Москве своим прекрасным хором и рукоделием монахинь. До революции на площади перед ним происходили летом народные гуляния– в августовский престольный праздник и в шестое воскресение после Пасхи, когда Страстная икона праздновалась еще раз.
Страстной монастырь оказался связанным и с именем Пушкина.
Пошел! Уже столпы заставы
Белеют; вот уж по Тверской
Возок несется чрез ухабы,
Мелькают мимо будки, бабы
Балконы, львы на воротах
И стаи галок на крестах…
Этих галок, судя по тексту, Пушкин заметил именно на колокольне Страстного монастыря. Львы же, разумеется, с усадьбы Хераскова-Разумовского, построенной Жилярди почти напротив монастыря – «будто окаменевшие вельможи, переваривающие лукулловский обед», – писал о них потом Гиляровский. И после смерти поэта, по преданию, на Тверской произошло знаменательное событие. В 1880 году напротив Страстного монастыря в начале Тверского бульвара поставили памятник Пушкину работы А.Опекушина, сооруженный на народные деньги. И существует легенда, что когда на Страстную площадь везли пьедестал для этого памятника, при повороте на Тверскую им встретилась бедная похоронная процессия с гробом Анны Петровны Керн, которой Пушкин посвятил стихотворение «Я помню чудное мгновенье». И будто бы лошади, тащившие пьедестал, почтительно остановились, уступая дорогу возлюбленной поэта. Анна Керн была захоронена близ города Торжка в Тверской области, на погосте села Митино – на ее могиле стоит большой надгробный камень, на котором высечены пушкинские строфы.
А в 1950 году памятник Пушкину перенесли на другую сторону площади, развернули на 180 градусов и поставили на то место, где прежде стояла колокольня Страстного монастыря.
После революции старинный московский монастырь постигла печальная участь. Вначале он был осквернен пролетарствующими художниками, которые расписали его стены кощунствами, потом, в марте 1919 года, «упразднен», и его помещения занял Военный Комиссариат. Одно время общежитие студентов «Коммунистического университета трудящихся Востока» сосуществовало там с последними монахинями, еще ютившихся в своих кельях, затем обитель передали Центральному Архиву. А 1928 году ее окончательно ликвидировали, и с 1929 года в стенах бывшего монастыря открылся Центральный Антирелигиозный Музей – преобразование в духе советской власти. В этот музей была привезена легендарная корона с Воскресенской церкви в Барашах (см. нашу публикацию от 26 сентября прошлого года) – там ее след уже обрывается. Страстную же площадь переименовали в Пушкинскую. А монастырь был полностью снесен в 1937 году – для чего, неизвестно, кроме как «в целях антирелигиозной пропаганды».
И только одна традиция народных гуляний по-прежнему осталась в советские годы на центральной площади главной московской улицы и тоже дважды в год: 7 ноября и 1 мая здесь вечерами собирались москвичи и прогуливались по центральной магистрали, где на диво горожанам перекрывали автомобильное движение. Многим памятна праздничная иллюминация Тверской и Центрального телеграфа.
И еще одна исчезнувшая местная московская достопримечательность. Совсем рядом с монастырем, на месте корпуса газеты «Известия» раньше стоял знаменитый «дом Фамусова», принадлежавший М.И.Римской-Корсаковой. Здесь не раз бывал и Пушкин, но больше в памяти Москвы этот дом остался причастным к Грибоедову. Младший сын хозяйки, Сергей Александрович, был женат на двоюродной сестре писателя, Софье Алексеевне – она стала прототипом Софьи в комедии «Горе от ума». Писатель часто бывал в этом доме. По легенде, однажды на балу у Корсаковой он стал нападать на пристрастие москвичей ко всему французскому – точь-точь из будущего монолога Чацкого: «Чтоб истребил Господь нечистый этот дух пустого, рабского, слепого подражанья». Все решили, что Грибоедов сошел с ума, и после этого многие ездили к нему справиться о его здоровье. «Я же им докажу, что я не сошел с ума!» – не выдержал Грибоедов и написал в ответ «Горе от ума».
Дом тоже снесли – не пощадили ни старины, ни памяти о Грибоедове. Весь этот снос был определен чудовищным Генеральным планом социалистической реконструкции Москвы 1935 года. Тверская потеряла и красивейший монастырь – частицу своей истории, и свое иконное старомосковское лицо, и даже свое имя, названная в честь Горького еще при жизни пролетарского «буревестника». Из всех утрат вернуть последнее оказалось самым простым – но единственным.
И ныне о Страстном монастыре и славной московской старине главной улицы столицы напоминает лишь имя Страстного бульвара.
Елена Лебедева http://www.pravoslavie.ru/jurnal/030826121814.htm
“На Русь пришла, как в фантастических фильмах, невиданная и Невидимая война, которая без жалости наносит смертоносные удары в сердце России… Сейчас часто говорят, что наши экономические, социальные и демографические потери после жестокого “перестроечного” реформирования России превосходят последствия Великой Отечественной войны. И все это без кровавых бомбардировок без атомных взрывов, без вторжения войск, без карателей…” Казалось бы, об очевидных и даже от частоты повторения, навязших в зубах, вещах говорит отец Александр Круглов, но между тем, его книга производит впечатление набата, призыва: “Восстань спящий!”, оглянись вокруг, осознай, наконец, что происходит в мире и в твоей стране, и всю свою жизнь постарайся пересмотреть в свете этого трезвенного осознания: началась и идет уже на земле Последняя война. Эта война принципиально отличается от всех, наводнивших историю человечества войн – “дикая Орда требовала только дани и рабов, но не божественного поклонения себе. Ей не нужны были наши бессмертные души. Сейчас время иное. Снова мы в разделении, но на этот раз безжалостные враги России пришли как раз по наши неприкаянные души…”
Когда маленькая была, мы с мамой все ходили в Страстной монастырь, пока его не сломали. И там было удивительное распятие: деревянная скульптура распятого Христа в натуральный человеческий рост. До ноготочков на ногах как живой! Я шустрая была, и начинаю по монастырю бегать, но почему-то как только к этому распятию примкну – все, устроюсь у Его ножек, и эти ноготочки все перебираю. И монахини маме говорят: «Нина Николаевна, пусть девочка у нас ночует, чтобы ей не мучаться, не ждать, мы ее в 7 утра причастим. И мама так несколько раз меня оставляла.
В ближайшее время мэр г.Москвы С.С.Собянин будет рассматривать вопрос о судьбе Пушкинской площади. Должны состояться публичные слушания в рамках Общественного градостроительного совета при Мэре Москвы.
Ранее Общественной организацией «Бородино-2012″ было собрано более 50000 подписей в поддержку возрождения древней обители.
