СОБСТВЕННОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ. МОЖАЙСКИЙ ДЕСАНТ.

Дорогие читатели! мы продолжаем собственное расследование по Можайскому десанту!

Напомню о том, что наши доблестные личные корреспонденты (А. Н. Крылов – Проза.ру, Н. Шахмагонов – член Союза писателей, В.Г. Шумский) –  продолжают трудиться и помогают… давайте будем говорить не “НАМ”…, а будущим потомкам России, тем, кому предстоит раскрыть страницы истории в учебниках или в просторах интернета… 

В своем интервью корреспонденту журнала «Вестник авиации и космонавтики» о роли и месте военно-транспортной авиации в составе Военно-воздушных сил нашей страны Главнокомандующий ВВС генерал армии А.М. Корнуков на вопрос корреспондента об уровне подготовки экипажей ВТА ответил: «…Могу сказать только, что ни одной задачи, которая ставилась по выброске десанта, в том числе и в экстремальных условиях, не было сорвано. Точность обеспечивалась высокая.
Мы скоро увеличим количество экипажей, которые смогут десантировать технику с предельно малых высот. Пока это делают только специально подготовленные летчики-испытатели. Но, я думаю, у нас скоро будут экипажи, которые смогут выполнять десантирование с высоты 5—7 м. Мы уже готовим летчиков к выполнению этой задачи на базе Государственного летного испытательного центра». Действительно, в августе 2001 г. на боевой демонстрации модернизированной авиационной техники, которая проводилась на базе Государственного летного испытательного центра, экипаж 929-го ГЛИЦ МО РФ под руководством полковника А.Б. Полонского вновь с блеском продемонстрировал уже руководителям оборонно-промышленного комплекса, представителям Министерства обороны РФ, военным атташе более чем из двадцати стран ближнего и дальнего зарубежья десантирование груза с предельно малой высоты из военно-транспортного самолета Ил-76МД RA-76708, тем самым подтвердив заявление, сделанное Главнокомандующим ВВС накануне славной годовщины — 70-летия военно-транспортной авиации.

А СЕЙЧАС, ПРЕДСТАВЛЯЕМ ВАШЕМУ ВНИМАНИЮ ЗАМЕТКИ И ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПИСЕМ, РАССКАЗОВ, РАССУЖДЕНИЙ И ДОКУМЕНТОВ НЕМЕЦКИХ “СПЕЦИАЛИСТОВ”- ПОБЕЖДЁННЫХ И НАШИХ “СПЕЦИАЛИСТОВ” ВДВ… (кстати, можете проверить по ссылочным материалам или присоединиться к нашему расследованию)

 

Мабир Ж. Война в белом аду Немецкие парашютисты на
Восточном фронте 1941 — 1945 гг. — М.: Изд-во Экс-
мо, 2005

на 103 странице

Едва врач возвращается, как в окрестностях
приземляются русские парашютисты. Некоторых
сбрасывают в снег даже без парашюта с очень
низко и медленно летящих самолетов. Большей
частью они приземляются хорошо”

на странице 108

“Иногда их атакуют русские самолеты. Однажды один из
них пролетает на бреющем полете над немецки-
ми батареями и начинает сбрасывать парашютис-
тов. И опять без парашюта! Те тотчас нападают
на продовольственный склад, расположенный на
некотором расстоянии от батареи Кагерера, и им
удается вывести из строя всех охраняющих его”

К. Типпельскирх, А. Кессельринг, Г. Гудериан и др.
Итоги Второй мировой войны. Выводы побеждённых

“Опыт второй мировой войны учит, что при высоте прыжка 60 м потери от повреждений при прыжке составляют 20%, даже если речь идет о войсках, специально обученных и натренированных для такого прыжка. Имеются сведения, будто бы русские сбрасывали свои специальные парашютные войска без парашютов с высоты 5-10 м в глубокий снег”

ВДВ, Составитель А.Г. Шпак. М: “Голос-Пресс” 2003. стр.50


МОЖАЙСКИЙ ДЕСАНТ


История минувшей войны хранит в себе еще много тайн, и они стираются навсегда, уходят вместе с умирающими очевидцами-фронтовиками, ибо не все успевали в боях занести на бумагу. А если сохранились какие-либо факты, то субъективные историки, “писавшие” войну под жестким контролем ЦК и ГЛАВПУРА, о многом умолчали, архивы подчищались и уничтожались в угоду существовавшей идеологии.
Одна из таких тайн поведана мне доктором исторических наук, а потом участником этих событий – летчиком. Историк раскопал в архиве засекреченные документы и вышел на живого свидетеля. Так вот о чем они рассказали о том времени, когда немцы были под Москвой:
Летчик:
Я получил задание и производил одиночный разведывательный полет над территорией противника. Возвращаясь уже назад, вдруг заметил военную колонну, двигающуюся к Москве. На бреющем прошелся над нею, насчитав 51 танк и много машин с живой силой. Немцы перли по шоссе прямиком в город. Как только я вернулся и сообщил об этом, меня вызвали в штаб, где я был арестован как паникер, и по приказу Берии повели меня расстреливать… ремень долой, руки за спину… И тут на крыльце штаба спас меня Жуков. Он как раз прибыл принимать дела по обороне Москвы. Спрашивает у особиста, за что меня арестовали. Тот коротко докладывает: “Паникер, якобы немцы уже в черте города”. Жуков повернулся ко мне и спрашивает: “Правда?” Стою твердо на своем и все говорю как есть. Он приказывает особисту: “Немедля освободить, полетишь с ним, проверить и доложить!” Тот было заикнулся, что никогда не летал, но… Жуков был крут… Пришлось майору сесть со мной в спарку и слетать проветриться. Обернулись быстро, на полевом аэродроме нас уже ждала машина. Майор докладывает Жукову, что все подтвердилось, танков не 51, а 53, и что его обстреляли… (я летел очень низко, чтобы особист удостоверился наверняка). Жуков тут же мне вручил орден Боевого Красного Знамени…
Историк:
Я наткнулся на этот засекреченный материал совершенно случайно. И он меня потряс до глубины души! Даже не верилось, пока не нашел живого свидетеля, в документах была фамилия летчика.
После того как выяснилось, что остановить колонну вражеских танков нечем: там не оказалось никаких заградительных отрядов и противотанковых средств, было принято решение… выбросить десант перед колонной. На ближайший аэродром с марша завернули свежий полк сибиряков, построили и предложили сделать шаг вперед добровольцам для выполнения особого задания. Суть задания тоже объяснили: придется прыгать с самолета в снег и остановить врага. Самую важную деталь тоже сказали: прыгать нужно с бреющего полета… без парашютов… потому что их нет.
И вот даже не приказ, а просьба… сделать добровольцам этот шаг:
Шагнул весь полк! Никто не остался на прежнем месте. Были розданы противотанковые ружья и гранаты.
Далее я приведу строки из своего романа “Княжий остров”:
“Немецкая колонна ходко неслась по заснеженному шоссе. Вдруг впереди появились низко летящие русские самолеты, они словно собирались приземляться, стлались над сугробами, сбросив до предела скорость, в десяти – двадцати метрах от поверхности снега, и вдруг посыпались гроздьями люди на заснеженное поле рядом с дорогой. Они кувыркались в снежных вихрях, а следом прыгали все новые и новые бойцы в белых полушубках и казались врагу, охваченному паническим ужасом, что не будет конца этому белому смерчу, этой белой небесной реке русских, падающих в снег рядом с танками за кюветом, встающих живыми и с ходу бросающихся под гусеницы со связками гранат… Они шли, как белые привидения, поливая из автоматов пехоту в машинах, выстрелы противотанковых ружей прожигали броню, горело уже несколько танков… Русских не было видно в снегу, они словно вырастали из самой земли: бесстрашные, яростные и святые в своем возмездии, неудержимые никаким оружием. Бой кипел и клокотал на шоссе. Немцы перебили почти всех и уже радовались победе, увидев догнавшую их новую колонну танков и мотопехоты, когда опять волна самолетов выползла из леса и из них хлынул белый водопад свежих бойцов, еще в падении поражая врага… Немецкие колонны были уничтожены, только несколько броневиков и машин вырвались из этого ада и помчались назад, неся смертный ужас и мистический страх перед бесстрашием, волей и духом русского солдата. После выяснилось, что при падении в снег погибло всего двенадцать процентов десанта… Остальные приняли неравный бой…
Вечная память русскому воину! Помолитесь за них, люди… Помяните Можайский десант…”
Я не могу представить ни немца, ни американца, ни англичанина, добровольно и без парашюта прыгающего на танки. Нынешние разорители России и нашей армии обязательно поглумятся над этим фактом истории… Чего только не напишут: дескать, солдаты боялись Сталина, боялись, что их расстреляют, что их силой заставили…
Помолитесь за них, люди… Помяните Можайский десант!


Юрий Сергеев

В годы минувшей войны высадка бойцов с таких малых высот вводила противника в заблуждение. Об этом свидетельствует книга гитлеровского офицера Алькмара фон Гове «Внимание, парашютисты!». В ней он утверждает, что кроме обычной выброски десантов русские в районе Ельни и Дорогобужа применили новый, типично русский метод: транспортные самолеты с бреющего полета высыпали пехотинцев с оружием прямо в сугробы без парашютов. Глубокие снега смягчали удар, и большинство солдат не получало никаких повреждений.

Вальтер Швабедиссен, генерал, участник ПМВ и ВМВ. “Сталинские соколы “Анализ действий советской авиации 1941-1945гг.” Журнал Института ВВС США, 1960г.

Гроховский Павел Игнатьевич (1897-1946 г.г.) – выдающийся, по мнению многих современных историков, советский изобретатель, начальник Особого конструкторско-производственного бюро ВВС РККА (1930 г.), начальник и главный конструктор Экспериментального института Главного управления авиационной промышленности (1934-37 г.г.), первый в мире конструктор техники воздушно-десантных войск, автор 62 изобретений, обладатель 114 патентов в области авиации, артиллерии и бронетехники, а также полярных исследований и народного хозяйства. При этом особо следует отметить, что за спиной у этого человека было всего три класса церковно-приходской школы и курс лекций военного авиационного училища.

В 1937 году, после расстрела своего главного покровителя Тухачевского, П. И. Гроховский был снят со всех должностей и отстранен от всех работ по авиационной тематике, а в 1942 году обвинен в том, что якобы продал немцам схему “рама”, над которой работал до войны (“воздушный крейсер” Г-37/3 и которая в результате козней главного конкурента этого многообещающего проекта – А.Н.Туполева – не пошла в разработку, и умер в заключении в 1946 году. Практически ни одно из изобретений Гроховского не было запущено в серию, одни видят в этом происки конкурентов, другие – профессиональную непригодность изобретателя к конструкторской деятельности.

Г-61 — кассеты для перевозки людей под нижними крыльями самолета Р-5 (рис. 284, б). Фанерные кассеты общим объемом 4,3 м3 с целлулоидными прозрачными носками вмещали по семь человек под каждым крылом, а всего 16 человек на самолете, включая экипаж самолета. 8 декабря 1936 г. П. И. Гроховский сам испытал самолет с такой нагрузкой. Разбег был около 400 м за 30 с, скорость — 201 км/ч, потолок — до 2800 м при полетной массе 3800 кг, в том числе масса пустых кассет 200 кг.

В книге “Воздушные десанты Второй мировой войны” указывается:


“Русские применяли десантирование пехоты в снег с низко летящего самолёта при помощи так называемого контейнера Гроховского. В некоторых справочных документах имеются сведения о том, что действительно советский инженер Гроховский в 30-е годы прошлого столетия разработал приспособление, с помощью которого можно было приземляться из самолёта с низких высот и на малой скорости без парашюта. Правда, испытания давали большой процент гибели. В Осконбюро работали и над альтернативными средствами высадки. Первой была предложена десантная кабина-клеть. На эскизах нарисован большой ящик с окнами, стоящий на полозьях. Полозья снабжены резиновыми амортизаторами, подобными тем, что применялись в тогдашних самолетных шасси. Клеть весом 1000 кг вмещала 14 человек. Она должна была подвешиваться под самолетом ТБ-1, а после сброса приземляться на одном большом парашюте.

Преимущества такого подхода – возможность сброса не подготовленных для прыжка с парашютом бойцов и компактность приземления, повышающая боеспособность группы. С другой стороны – никакого способа управлять полетом клети не придумали, в то время как парашютист в определенных пределах может влиять на свое движение. В итоге решили, что людей все же лучше сбрасывать поодиночке.

Одновременно предложили оригинальную идею «авиабуса» – кабины для беспарашютного сбрасывания с бреющего полета. «Авиабус» имел вид короткого и толстого крыла и после сброса должен был немного планировать, а затем катиться на колесах («летний авиабус», Г-68) или на лыжах («зимний авиабус», Г-76). Это устройство по замыслу предназначалось для выброски первой волны десанта, обеспечивая неожиданность его появления и уменьшая риск для самолетов-носителей, которые могли не проходить непосредственно над выбранной площадкой, возможно прикрытой зенитными средствами ПВО.

В Осконбюро проектировали много «авиабусов» различной вместимости. В 1932 г. в НИИ ВВС проходили испытания меньшего по размерам грузового Г-21 на 125 кг. Два таких аппарата подвешивались под крыльями Р-5. Несколько сбросов прошли успешно. В отчете записали, что Г-21 «могут быть допущены на вооружение ВВС РККА и к серийной постройке». Отметили только, что в «авиабусе» не стоит сбрасывать взрывчатые вещества и боеприпасы. Два других грузовых «авиабуса» на 750 кг и 1 т («грузовую площадку» Г-51), забраковали так же, как и все пассажирские варианты.

Несмотря на положительный отчет НИИ ВВС об испытаниях Г-21 и все усилия Гроховского, конструктор так и не смог доказать высшему военному руководству целесообразность использования «авиабусов». Не помогла даже успешная демонстрация сброса на Центральном аэродроме на глазах у самого Сталина.

Главной причиной закрытия этой программы, на которую были затрачены немалые средства, можно считать то, что заявленных в ней целей достичь не удалось. «Авиабус» не снижал уязвимости носителя по сравнению с парашютными системами, наоборот, он подставлял самолет под огонь стрелкового оружия – ведь сброс осуществлялся с высоты не более 12-15 м (на испытаниях сбрасывали с 5-8 м). «Авиабус» не мог сесть там, где приземлится парашютист – ему требовалась большая ровная площадка. Не получалось и внезапности – очень уж недалеко планировали эти аппараты.

Гроховский, кстати, предлагал и что-то вроде морского «авиабуса» – десантную моторную лодку Г-48 для сбрасывания с ТБ-1 на бреющем полете. Лодка вмещала 14 человек и вооружалась станковым «Максимом». Опытный образец построили и испытали, но испытания оказались очень краткими; Отчет НИИ ВВС о них содержит всего одну лаконичную фразу:
«При сбросе на воду разбился».

В книге немецкого автора Алькмара Гове «Внимание, парашютисты!» есть такие строки:


“Советские самолёты на бреющем полёте пролетали над покрытыми снегом полями и сбрасывали пехотинцев с оружием без парашютов прямо в глубокий снег.» Ниже шло примечание переводчика: «В 1930-х годах в СССР действительно проводились эксперименты по беспарашютному сбрасыванию десантников с минимальной высоты с легкомоторных самолётов (в частности, с помощью «кассет Гроховского»). Но в реальных боевых условиях такая методика не применялась.”

Единственный самолет, технические характеристики которого позволяли провести подобное десантирование, это Г-2 – десантно-грузовой (до 38 десантников) вариант знаменитого ТБ-3, который, в свою очередь, являлся военной модификацией АНТ-6. При максимальной скорости 190 – 208 км/час, посадочная скорость составляла около 60 км/час. Самолет мог садиться на необорудованные посадочные полосы с глубиной снежного покрова до 1 метра.

Летчики, воевавшие на ТБ-3, рассказывали, что он хорошо вел себя на высоте 2-3 метра при скорости полета 70-80 км/час, чем они иногда пользовались, сбрасывая грузы.

Профессор Хейдте в своем креативе “Парашютные войска во Второй мировой войне” пишет про опыт десантирования на Крите:


Опыт второй мировой войны учит, что при высоте прыжка 60 м (с парашютом естесно) потери от повреждений при прыжке составляют 20%, даже если речь идет о войсках, специально обученных и натренированных для такого прыжка. Имеются сведения, будто бы русские сбрасывали свои специальные парашютные войска без парашютов с высоты 5-10 м в глубокий снег.

Протоиерей Александр Тоготин (из Бронницкого храма)


МОЖАЙСКИЙ ДЕСАНТ

 «Дугласы» взметали сугробы на земле,
 Прыгали солдаты в белоснежной мгле…
 Им не выдавали даже парашют,
 Потому что был он непригоден тут.
 Кто остался целым, выдержав удар,
 Тот в гранату быстро вкручивал запал.
 И под танк бросался, жертвуя собой.
 Это был великий под Можайском бой.
 Снег от русской крови в поле заалел.
 Ни один из наших там не уцелел.
 Но зато и немец дальше не прошёл,
 Он свою могилу под Москвой нашёл.

Николай Таликов Заместитель Генерального директора — Генерального конструктора ОАО «Авиационный комплекс имени С.В. Ильюшина»

Предельно малые высоты. Работы по десантированию грузов и военной техники из военно-транспортного самолета Ил-76 с предельно малых высот

В 1966 г. Центральным научно-исследовательским институтом Министерства обороны СССР (30 ЦHИИ МО) была издана книга «Десантно-транспортное оборудование летательных аппаратов (краткий обзор по материалам иностранной печати)». Автор книги — старший научный сотрудник этого института инженер-майор К.В. Грибовский (1). В аннотации книги указано, что «обзор представляет интерес для большого круга специалистов, связанных с работами по транспортировке грузов на ЛА, для работников конструкторских бюро промышленности и офицерского состава ВДВ и ВВС». И действительно, эта очень интересная по содержанию книга стала настольной для конструкторов ОКБ С.В. Ильюшина, которые в то время приступили к разработке военно-транспортного самолета Ил-76, причем эта книга и сегодня не потеряла своей актуальности.
В настоящее время способ десантирования грузов и военной техники с предельно малых высот находится на вооружении и военно-транспортной авиации, и воздушно-десантных войск нашей страны. В связи с улучшением экономического положения в Вооруженных Силах, будем надеяться, что этот способ десантирования будет чаще применяться при решении различных задач. И не только военного характера, а, например, для доставки грузов при оказании помощи населению, пострадавшему от стихийных бедствий. Десантирование грузов может проводить как ВВС, так и авиация МЧС.

При желании памятник поставить можно.

Стоит же во Пскове памятник литературному образу Григорьева из ДВУХ КАПИТАНОВ Каверина,

а настоящий герой Г.Л. Брусилов прочно забыт…

 

А.Крылов.

УНИКАЛЬНЫЙ МОЖАЙСКИЙ ДЕСАНТ. Николай Шахмагонов.

в3 004 

слева направо: И. Кобзев, В. Ляпков, Федор Шахмагонов (третий слева), сценарист, писатель, ЧЛЕН ДВИЖЕНИЯ “ВИТЯЗИ” – отец Николая Шахмагонова члена Союза писателей России, Ю. Романова, Н. Полушкин, Т. Меренкова, Э. Дьяконов, Г. Сальников, Ю Семаков, Кузнецовы, Л. Дьяконова, В Чачин.

Утром 2 декабря 1941 года на левом фланге 82­й стрелковой дивизии 5­й армии противник неожиданно ударил в стык с её левым соседом – 32­й стрелковой дивизией. До шестидесяти танков по замёрзшей земле, без дорог, прорвались через нашу оборону и двинулись на восток, часть из них двинулась на Кубинку. Пехота следовала за танками.

Жашников строительство укреплений
   Наши бойцы за линией железной дороги, что шла из Кубинки на Наро­Фоминск, заранее сложили длинный вал, длиною больше 8 километров, из соломы, досок, бревен, сена – всего, что могло гореть. Когда немецкие танки вышли на простор и гитлеровцам казалось уже, что дорога на Москву открыта, наши бойцы бутылками с зажигательной смесью подожгли весь этот длиннющий вал. Огненная стена встала на пути танков.
   Но наших войск перед ними уже не было. Огненный вал догорел, и танки вновь двинулись на Москву. Казалось, что их уже ничто не остановит. Артиллерийские резервы 32­й и 82­й дивизий не успевали прибыть к месту прорыва.
   Командующий Западным фронтом генерал армии Жуков приехал в штаб армии, чтобы на месте разобраться в обстановке. Он вышел из машины возле здания, в котором размещался штаб и увидел необычную картину. Два конвоира вели человека в лётном комбинезоне со связанными за спиной руками.
   – Подойдите сюда, – велел командующий. – В чём дело?
   – Товарищ генерал армии, это паникёр, – доложил сопровождавший конвой майор НКВД. – Берия приказал немедленно расстрелять его без суда и следствия.
   – И в чём же заключается его вина?
   – Летал на разведку и теперь докладывает, что более полусотни немецких танков с пехотой идут по Можайскому шоссе к Москве. Они, говорит, уже возле Кубинки.
   – Это так? – спросил Жуков, обращаясь к лётчику.
   – Так точно, товарищ генерал армии. Я на бреющем над ними прошёл. Кресты на танках видел. Танков более пятидесяти, а за ними грузовики с пехотой.
   – Бред! – воскликнул майор.
   – Вот вы и проверите этот бред, а пилота расстрелять всегда успеем, – резонно заметил Жуков.
   – Да я.., да у меня.., – сбивчиво залепетал майор. – У меня другое задание. Да он меня к немцам увезёт.
   – Я прикажу вас расстрелять немедленно, – пригрозил Жуков и, обращаясь к лётчику, приказал: Немедленно вылетайте. Буду ждать вашего возвращения. Доложите о результате разведки лично мне.
   А уже менее чем через час майор НКВД стоял навытяжку перед командующим.
   – К Москве действительно идут танки, – докладывал он. – Почти шестьдесят. Много пехоты за ними. Мы прошли над ними дважды. Нас обстреливали. Перед вражескими танками наших войск нет. 
   Выслушав майора, Жуков велел позвать лётчика и сказал ему:
   – Спасибо, тебе, пилот, будешь награждён орденом Красного Знамени, – а потом, обращаясь к порученцу, прибавил: Прикажите выдать ему водки, чтоб мог обмыть награду с боевыми товарищами. Ещё раз спасибо.
   Жуков склонился над картой. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять: врагу на этом направлении противопоставить нечего.

Жуков
   Почти шестьдесят танков! По тем временам – силища огромная. Да ещё пехота на автомобилях. Выход оставался только один, и Жуков не мог им не воспользоваться. Он попросил соединить с Верховным Главнокомандующим, просил соединить его со Сталиным.
   Сталин разговаривал с командиром 3­й авиа-дивизии дальнего действия полковником Головановым, когда раздался звонок по ВЧ (высокочастотной телефонии). Командующий фронтом генерал Жуков доложил встревоженным голосом о том, что со стороны Можайска на Москву движется шестьдесят танков и до трёх полков пехоты на автомобилях. Остановить их нечем. Никаких наших подразделений и частей на этом направлении нет.
   Сталин спросил лишь одно:
   – Ваше решение?
   Командующий фронтом доложил, что решил собрать артиллерию двух стрелковых дивизий пятой армии, 32­й и 82­й, но для того, чтобы перебросить их на участок прорыва, нужно любой ценой задержать танки, а задержать их нечем.
   Сталин тут же позвонил Жигареву, коротко ввёл в обстановку и попросил ударить по танковой колонне силами фронтовой авиации.
   – Это невозможно, товарищ Сталин. Низкая облачность не позволит нам нанести точный бомбовый удар, а против танков удар по площади не эффективен.
   Сталин согласился с командующим авиацией московской зоны обороны и обратился к Голованову:
   – Может быть, выбросить десант?
   – Вероятно, это единственный выход, – согласился Голованов, – но здесь есть сложности. Выбрасывать десант с шестисот – тысячи метров в данной обстановке бессмысленно. Низкая облачность сведёт на нет точность выброски, а глубокий снег не позволит десанту быстро сосредоточиться в районе прорыва. К тому же, противник сможет расстрелять парашютистов в воздухе.
   – Но не сажать же самолёты в поле перед танками противника? – с раздражением спросил Сталин.
   – Да, это тоже невозможно, – подтвердил Голованов. – Часть самолетов неминуемо погибнет при посадке, да и приземление под огнём противника не приведёт к успеху.
   – Каков же выход?
   – Выход есть. Нужно высадить десант с предельно малых высот и на предельно малой скорости самолётами транспортной авиации. Глубокий снег в этом случае нам на руку. 



HJPozILmq2Y
   Сталин долго молчал, затем сказал:
   – Без парашютов? Как же это? Ведь люди погибнут.
   – При выброске с парашютами погибнет больше. А в данном случае снег смягчит удар. Можно надеяться на незначительные потери. К тому же иного выхода у нас нет, – убеждённо сказал Голованов. 
   – Погибнут люди, – повторил Сталин, всё ещё внутренне сопротивляясь такому решению, хотя нельзя было не понять, что иного выхода просто нет.
   – Товарищ Сталин, немецкие танки идут на Москву.
   – Как вы собираетесь выбросить десант?
   Голованов доложил, что на аэродроме транспортной авиации близ села Тайнинское находятся самолеты ПС­84 и ДС­З.

Лётчики на них опытные, у каждого солидный налёт в различных метеорологических условиях. Пройти на бреющем над полем и обеспечить выброску десанта они вполне способны и прибавил:
   – Остаётся найти резервные части, которые можно быстро доставить в Тайнинское.
   – Какие силы мы можем десантировать? – спросил Сталин у Голованова. 
   – Каждый самолет может взять до тридцати десантников с противотанковыми ружьями из расчёта одно на двоих, с противотанковыми гранатами и личным оружием.

посадка десанта
   – Хорошо. Сколько у нас есть самолётов?
   – Надо количество транспортников довести до тридцати, – сказал Голованов. – Пятнадцать в Тайнинском уже есть. Ещё пятнадцать прикажу перебросить с аэродрома Внуково из состава особой авиационной группы.
   – Поезжайте в Тайнинское, – размеренно сказал Сталин. – Лично поставьте задачу лётчикам. Когда прибудут стрелковые полки, поговорите с людьми, обрисуйте обстановку и попросите от моего имени выполнить эту опасную задачу. Отберите только добровольцев. Только добровольцев, – повторил он.
   Через полчаса на краю поля аэродрома в Тайнинском замерли два стрелковых полка. Голованов обратился к воинам:
   – Сынки, я приехал к вам прямо от товарища Сталина. На Можайском направлении – критическая обстановка. Прорвалось шестьдесят танков с пехотой. Идут прямо на Москву. Остановить их нечем. Вся надежда на вас. Задание опасное. Нужны только добровольцы. Необходимо десантироваться с малой высоты и остановить танки. Иного способа нет. Пять шагов сделали все два полка.
В первую очередь отбирали расчёты противотанковых ружей, причём наиболее крепких, выносливых красноармейцев и командиров. Ведь прыжок в сугроб, как бы он ни был опасен, это только начало. А затем предстоял бой с превосходящим противником, бой с танками.

   И вот первые пятнадцать самолётов, поднимая при разбеге снежные вихри, стали один за другим подниматься в воздух. Они легли на боевой курс, и через некоторое время шум двигателей стих настолько, что показалось, будто они замолкли совсем. По тридцать человек из каждого самолёта посыпались в сугробы близ дороги.

выброска десанта
   Первая волна самолётов выбросила 450 бойцов. Около девяноста человек разбились сразу. Уцелевших хватило тоже ненадолго. Но они сделали своё дело, задержав танки, заставив их развернуться в боевой порядок, причём во время развёртывания часть танков увязло в глубоком снегу. Когда же гитлеровцам показалось, что они справились с десантом, и танки вновь выстроились в походную колонну на дороге, из­-под облаков вынырнули ещё пятнадцать тяжёлых краснозвёздных машин, и снова посыпались в снег красноармейцы, готовые вступить в жестокий бой, – люди, презревшие смерть, люди, одолеть которых казалось уже делом невозможным.
   Снова выстрелы противотанковых ружей, снова взрывы противотанковых гранат, снова беспримерные подвиги бойцов, бросающихся под танки.

Можайский десант
   Головные подбитые танки загородили остальным путь вперёд. Но взрывы уже гремели и в глубине колонны, и в её тылу. О чём думали гитлеровцы в те минуты огненной схватки? Как оценивали они происходящее? Перед ними было что-­то из области фантастики. Огромные русские самолеты, проносящиеся над землей на высоте от пяти до десяти метров, и люди, прыгающие в снег, а потом, правда, уже не все, поднимающиеся в атаку и идущие на броню, на шквальный огонь пулемётов с единственной целью – уничтожить незваных гостей, топчущих Русскую землю.
   Можайский десант задержал колонну немецких танков, дав возможность перебросить под Кубинку артиллерию. Совместными согласованными усилиями артиллерии и стрелковых полков противник был отброшен на исходные рубежи, потеряв 51 танк, сгорело также около шестидесяти автомашин, было уничтожено до трёх полков пехоты.
   Это была последняя, судорожная попытка врага прорваться к Москве.
   Говорят, что те немецкие солдаты и офицеры, которые встретились в заснеженных полях России с беспримерным десантом, получившим название Можайского, были надломлены морально и уже не могли воевать так, как воевали до сих пор. 

 

Сталин… власть от Бога.

05-03-2013_01·10·43

Именно Сталин отменил указание Ленина «О борьбе с попами и религией»,

и начал борьбу против ленинских указов по закрытию храмов и монастырей. 

Именно при нем началась реабилитация духовенства и восстановлено патриаршество.

Именно Сталин вернул РПЦ Троице-Сергиеву Лавру.

Была ли власть Иосифа Сталина от Бога? Вопрос, конечно же, интересный… Особенно когда Сталина приравнивают к Гитлеру. Особенно когда о тождественности Гитлера и Сталина говорят известные церковные историки. Так, например, профессор Н.К. Симаков на Межрегиональной научно-практической конференции «500-летие кончины преподобного Иосифа Волоцкого. Наследие и заветы преподобного» на вопрос, являлась ли власть Гитлера и Сталина от Бога, ответил однозначно: «Конечно, нет». Нет, так нет… Но тогда, значит, их власть была от сатаны и получается, что сатана боролся сам с собой? И сам себя победил, и сам себя поверг в прах… Абсурд какой-то… А разве уважаемому церковному историку не известны слова Христа: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит. И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собой: как же устоит царство его?» (Мф. 12:25-26)

Святитель Иоанн Златоуст так толкует эти евангельские слова: «Будет ли князь бесовский помогать человеку против своих же бесов? Возможно ли такое человеколюбие со стороны того, кто есть человекоубийца искони? Видите сами, как смешно ваше обвинение, как оно безрассудно, какое в нем противоречие! Если человек сам во власти бесов, то как он может изгонять их?» 

 

Сталин уничтожал на русской земле бесов, порожденных революцией. Сталин изгнал с русской земли фашистских бесов. А посему, следуя словам святителя Иоанна Златоуста, скажем, что смешно и безрассудно отождествлять Гитлера со Сталиным и говорить, что у того и у другого власть была не от Бога. Послушаем лучше авторитетных православных архиереев и священников, относившихся к власти Сталина, как Богоданной.

Но прежде следует поговорить о том, тождественны ли Гитлер и Сталин не по духовной сути данной им власти, а хотя бы по идеологии. Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в июле 2009, выступая в прямом эфире крупнейшего телеканала Украины «Интер», заявил: «И в нацизме, и в сталинизме есть репрессии, и против своего собственного народа тоже, как и во многих других режимах, которые существовали. Но чем нацизм отличается от любой другой системы? Он отличается своим человеконенавистничеством… Это политика и философия, которая оправдывала любую человеческую жестокость, которая ставила своей целью уничтожение людей. Вот почему нельзя ставить все на один уровень».

Итак, коль нельзя ставить на один уровень сталинизм и нацизм, то естественно нельзя уравнивать Гитлера и Сталина. Но с Главой Русской Православной Церкви не согласен его же ближайший помощник Председатель ОВЦС митрополит Илларион. Так в телепередаче «Церковь и мир» прошедшей 22 июня 2013 г. по телеканалу «Россия-2» владыка Илларион заявил, что Сталин несет ответственность за истребление русского народа, и что при Сталине было невиданное массовое уничтожение народа.

Хотелось бы спросить владыку – откуда он взял, что при Сталине происходило такое уничтожение народа, при котором, «мало кому удалось выжить в 30-е годы», если численность населения СССР за годы сталинского правления, согласно переписям, увеличилась на 60 млн. человек. Как свидетельствует исследователь демографических архивов того времени В.Н. Земсков, темпы прироста населения составляли более 1%, что превышало показатели Англии или Франции. В 1926 году в СССР было 147 млн. жителей, в 1937 году – 162 млн., а в 1939 году – 170,5 млн.

Интересно отметить, что не только Глава РПЦ расходится со взглядами митрополита Иллариона, но и Президент РФ Владимир Путин, который по поводу заданной темы заявил, что «невозможно ставить на одну доску нацизм и сталинизм, потому что нацисты прямо, открыто, публично объявили одну из целей своей политики – уничтожение целых этносов: евреев, цыган, славян. При всем уродстве сталинского режима, при всех репрессиях, даже при всех ссылках целых народов все-таки цели уничтожения народов никогда сталинский режим перед собой не ставил, и попытка поставить на одну доску одних и других абсолютно не имеет под собой никакой почвы».

Ну да ладно, владыке Иллариону не впервые бездоказательно наклеивать различные ярлыки на Сталина. Вероятно, владыка просто плохо знаком с исследованиями итогов сталинского правления.  Но печально то, что ученый муж, известный церковный историк, профессор Н.К. Симаков дует в ту же дуду. Про то, от Бога ли была власть Сталина, автор уже высказался в начале статьи. Теперь послушаем мнение авторитетных архиереев и священников.

Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Старгородский): «Пред началом нового государственного года поусерднее помолимся о Богохранимой стране нашей и о властех ее во главе с нашим Богоданным Вождем. Да дарует им Господь силы и крепость еще много лет совершать их великое служение во благо вверенных им народов» (ЖМП №3 за 1943 год, стр. 3-4).

Патриарх Алексий (Симанский) в публикациях ЖМП № 2 1944 г., ЖМП № 2 и № 5 1945 г., ЖМП № 11 1947 г. нарекает Сталина гениальным вождем, а еще «Богодарованным Верховным Вождём нашим», «мудрым Вождём, которого Промысл Божий избрал и поставил вести наше Отечество по пути благоденствия и славы».

Так же и знаменитый митрополит Николай (Ярушевич) – глава ОВЦС МП, в ЖМП 1944 № 5, N 10, № 11; ЖМП 1945 № 5, называет Сталина гениальным, а кроме того «Богом поставленным на свой подвиг служения нашей Родине».

Могут возразить: «А что они еще могли сказать, зависимые от Советской власти, запуганные Сталиным Патриархи и митрополиты?» Но вот мнение совершенно независимого от Сталина, зарубежного Патриарха, Главы Александрийской Православной Церкви Христофора (Даниилидиса): «Маршал Сталин является одним из величайших людей нашей эпохи, питает доверие к Церкви и благосклонно к ней относится…».

Приведем еще и слова знаменитого митрополита Гор Ливанских Илии, епископа Антиохийской Православной Церкви, который также был совершенно независим от Сталина: «Мы знаем и верим, что Русский народ, сплотившись вокруг своих вождей и под верховным водительством мудрого и любимого Иосифа Виссарионовича Сталина – достиг и достигнет небывалого еще в мировой истории могущества и расцвета.

Мы твердо верим, что ваша Святая Церковь наслаждается полным миром и спокойствием, с каждым днем развивая все более и более свою многополезную деятельность на церковно-общественной ниве… А посему мы будем молить Всевышнего, дабы Он сохранил… Иосифа Виссарионовича Сталина, а также весь богоспасаемый Русский народ на многие, многие и многие лета».

Можно и еще приводить похвальные слова зарубежных архиереев о Сталинской власти, но лучше всего об этом сказал узник сталинских лагерей (!), известный проповедник и миссионер конца ХХ века протоиерей Димитрий Дудко: «Если с Божественной точки зрения посмотреть на Сталина, то это, в самом деле, был особый человек, Богом данный, Богом хранимый, об этом пишут даже его противники. Если бы победил Троцкий с его перманентной революцией…, все мы были бы трудовой армией для тёмных сил. Но именно Сталин… сохранил Россию… Поэтому я, как православный христианин и русский патриот, низко кланяюсь Сталину… Я, СИДЕВШИЙ ПРИ СТАЛИНЕ И БРЕЖНЕВЕ, как и владыка Лука, /святитель Лука Крымский/ готов воскликнуть: «Сталин – Богом дарованный вождь России».

«Но как сообразовать сталинизм с христианскими понятиями? – продолжает далее отец Димитрий. – Ведь при сталинском деспотизме все было опутано атеизмом. Атеизм был везде и всюду. Но, видимо, не случайно философ Н. Бердяев говорил: атеизм – это дверь к Богу с черного хода. И мы сейчас видим, как многие атеисты стали по-настоящему верующими. Сталин был деспот, да, но он был ближе к Богу. Наши Патриархи, особенно Сергий и Алексий, называли Сталина богоданным вождем. К ним присоединялись и другие, такие, как крупный ученый и богослов, архиепископ Лука Войно-Ясенецкий. Кстати, сидевший при Сталине, но это не помешало ему назвать Сталина богоданным. Да, Сталин нам дан Богом! ОН СОЗДАЛ ТАКУЮ ДЕРЖАВУ, КОТОРУЮ СКОЛЬКО НЕ РАЗВАЛИВАЮТ, А НЕ МОГУТ ДО КОНЦА РАЗВАЛИТЬ. Даже поверженной, ее боятся хваленые капиталистические страны.

Есть у Сталина такое выражение: «прошлое принадлежит Богу». Если с Божеской точки посмотреть на Сталина, то это в самом деле был особый человек, Богом данный, Богом хранимый, об этом свидетельствуют даже его противники. Поэтому я, как православный христианин и русский патриот, вслед за владыкой Лукой низко кланяюсь Сталину.

«Чур, перекрестись…» – да, я это слышу. Кому кланяешься, мол, не антихристу ли? А вот вам я задам вопрос. Антихрист придет от атеистов или верующих? В том-то и дело, что от верующих, на Библии будет клясться. Поэтому я утверждаю, по Евангелию: один сказал «пойду» и не пошёл, другой сказал: «не пойду», но пошёл.

Сталин с внешней стороны атеист, но на самом деле он верующий человек. Не случайно в Русской Православной Церкви ему пропели, когда он умер, вечную память. Не случайно он учился в Духовной Семинарии, хотя и потерял там веру, но чтоб по-настоящему её приобрести. А мы этого не понимаем…»

Лично мне совершенно нечего добавить к этим словам высокочтимого протоиерея Димитрия Дудко.

Вернемся к заявлению Николая Симакова, что власть Сталина была не от Бога. Сказав это, уважаемый профессор отметил, что Иосиф Волоцкий писал – если царь противится Церкви, то он мучитель и ему не должно повиноваться. Это как понимать? Таким образом, Симаков отождествил Сталина с мучителями Церкви?

Что ж, рассмотрим и этот вопрос. Как известно гонения на Церковь начались сразу после Октябрьской революции, когда духовенство действительно подверглось страшным репрессиям. Но начались они не по «указке Сталина», а по постановлению возглавляемого Лениным Совнаркома от 7 декабря 1917 г. о создании Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК СНК РСФСР) по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Это постановление касалось всех слоёв населения, в том числе и духовенства. Именно ЧК и проводила в России террор против всего народа, и особо жестокий против духовенства.

Сталин же в это время работал руководителем продовольственного дела на юге России. Позднее он возглавил Военсовет Северокавказского военного округа, а затем Военсовет Южного фронта. Став же секретарем ЦК ВКП(б) Сталин обратил внимание на неправые гонения против Церкви и в 1923 г., еще при жизни Ленина (!!!), всем партийным организациям страны направил Циркулярное письмо «Об отношении к религиозным организациям». В нем, в частности, приказывалось:

«1) воспретить закрытие церквей, молитвенных помещений… по мотивам неисполнения административных распоряжений о регистрации, а где таковое закрытие имело место – отменить немедля;

2) воспретить ликвидацию молитвенных помещений, зданий и проч. путем голосования на собраниях с участием неверующих или посторонних той группе верующих, которая заключила договор на помещение или здание;

3) воспретить ликвидацию молитвенных помещений, зданий и пр. за невзнос налогов, поскольку такая ликвидация допущена не в строгом соответствии с инструкцией НКЮ 1918 г. п. II;

4) воспретить аресты «религиозного характера», поскольку они не связаны с явно контрреволюционными деяниями «служителей церкви» и верующих».

Таким образом, Сталин задолго до войны делал все что мог, чтобы остановить гонения на Церковь и реабилитировать духовенство. Другой вопрос, что для бесов революции циркулярное письмо так и осталось письмом…

В 1933 г. Сталиным были приняты мере по защите храмов от сноса. Так в постановлении Политбюро от 12 октября говорится, что в 20-е-30-е годы в Москве было полностью разрушено 150 храмов, а 300 переоборудованы. При этом по архитектурным планам застроек Москвы предусматривается снос более 500 оставшихся храмов и церквей…

В связи с этим было решено считать «невозможным проектирование застроек за счёт разрушения храмов и церквей, которые являются памятниками архитектуры древнерусского зодчества. Органы Советской власти и рабоче-крестьянской милиции обязаны принимать меры вплоть до дисциплинарной и партийной ответственности по охране памятников архитектуры древнерусского зодчества».

А впоследствии Сталин и вовсе встал на защиту Церкви и священнослужителей. Так в постановлении Политбюро ЦК от 11 ноября 1939 говорилось следующее:

«1. Признать нецелесообразным впредь практику органов НКВД СССР в части арестов служителей русской православной церкви, преследования верующих.

2. Указание товарища Ульянова (Ленина) от 1 мая 1919 года за № 13666-2 «О борьбе с попами и религией», адресованное председателю ВЧК товарищу Дзержинскому, и все соответствующие инструкции ВЧК-ОГПУ-НКВД, касающиеся преследования служителей русской православной Церкви и православно верующих, отменить.

3. НКВД произвести ревизию осуждённых и арестованных граждан по делам, связанным с богослужительской деятельностью. Освободить из-под стражи и заменить наказание на не связанное с лишением свободы осуждённым по указанным мотивам, если деятельность этих граждан не нанесла вреда советской власти».

Оба вышеприведенных постановления были подписаны Секретарем ЦК Иосифом Сталиным.

Реабилитация духовенства происходила и в годы Великой Отечественной войны. Особенно после исторического приема Сталиным иерархов Русской Православной Церкви 4 сентября 1943 г., после которого было восстановлено Патриаршество и тысячи священников были освобождены от заключения.

Но есть еще такой вопрос. А закрывались ли в военное и послевоенное время церкви? И не возобновлялись ли гонения на священство? Да, закрывались. Особенно после освобождения оккупированных территорий. Советская власть закрывала сотни храмов, открытых фашистами. А священников, служивших в них, арестовывали, тех же, кто сотрудничал с фашистами, расстреливали по законам военного времени. Как бы там не было, но следует признать, что репрессии хотя и в малых масштабах, но были. Но, репрессии на таковых священников были и со стороны Церкви. Как известно 8 сентября 1943 года состоялся исторический Архиерейский собор РПЦ, на котором Патриархом Московским и всея Руси был избран митрополит Сергий. Однако мало кто знает, что к числу деяний собора относится еще и принятие документа «Осуждение изменников вере и Отечеству». В нем, согласно соборному определению, говорится следующее: «Всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня да числится отлученным, а епископ или клирик – лишенным сана». (ЖМП. 1943. N 1. С. 16; Смирнов А., прот. Противники Креста Господня // ЖМП. 1943. N 3. С. 25-29).

Но вернемся к Сталину. В сентябре 1943 года он дал весьма примечательные указания председателю Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР Г.Г. Карпову в которых говорилось: «Совету… не делать прямого вмешательства в административную, каноническую и догматическую жизнь церкви и своей деятельностью подчеркивать самостоятельность церкви. Председателю Совета установить такие отношения с патриархом, которые не давали бы церковному центру повода рассматривать председателя Совета как обер-прокурора. Не смотреть в карман церкви и духовенства… не делать «булавочных уколов» группам верующих и при рассмотрении вопроса об открытии церкви, хотя и регулировать, но не зажимать. Совету обеспечить, чтобы епископат являлся полновластным хозяином епархии, и право архиерея распоряжаться церковными суммами. Не делать препятствий к организации семинарий, свечных заводов и. т.п.».

Еще следует сказать, что с 1939 по 1952 гг. Сталиным не было созвано ни одного съезда партии большевиков. При этом с разрешения Иосифа Виссарионовича РПЦ три раза созывала Поместные церковные соборы!

Если суммировать все вышесказанное, то получится следующая картина. Именно Сталин отменил указание Ленина от 1 мая 1919 года за № 13666-2 «О борьбе с попами и религией», и начал борьбу против ленинских указов по закрытию храмов и монастырей.  Именно при нем началась реабилитация духовенства и восстановлено патриаршество. При этом Сталин предостерегал от вмешательства государственных органов в дела Церкви и от запретов на открытие храмов. Именно Сталин вернул РПЦ Троице-Сергиеву Лавру, санкционировал открытие при Лавре Духовной Академии, семинарии, а также богословских курсов в Новодевичьем монастыре. Отдельная тема – насколько тяжело ему это давалось, и какое неимоверное сопротивление оказывали ему бесы, порожденные революцией. А главное – какую тяжелейшую борьбу вел против этих бесов Иосиф Сталин.

И как можно после этого говорить, что власть Сталина была не от Бога? Значит, она была от сатаны? Вы это, уважаемый Николай Кузьмич, скажите владыке Иллариону. Может, он вам и поверит. Мы же поостережемся, памятуя слова святителя Иоанна Златоуста о том, что смешно и безрассудно считать, будто князь бесовский станет помогать человеку против своих же бесов.

.

ИГОРЬ ЕВСИН, православный писатель, г. Рязань

«РУССКАЯ НАРОДНАЯ ЛИНИЯ»

http://ruskline.ru/special_opinion/2015/10/stalin_ot_boga_li_byla_ego_vlast/&?commsort=back

Сталин… Разоблачение фальсификаций.

2752

В настоящее время наблюдается рост научного и общественного интереса к личности Сталина. В декабре 2014 года в общенациональной дискуссии от Левада-Центра об исторической роли Сталина в России положительных оценок наблюдалось больше половины (52%). Отрицательных – меньше трети (30%). Это стало действительно сенсацией – после 60 лет попыток забвения и даже уничтожения личности генсека его авторитет остается очень высоким.

Перед празднованием 70-летия Великой Победы авторитет Сталина еще более вырос. Мы могли наблюдать плакаты с его изображением в Краснодаре, Махачкале, Екатеринбурге и других городах, «сталинобусы» в Санкт-Петербурге, установку памятников в Липецке и Крыму (в планах – Санкт-Петербург, Екатеринбург), открытие мемориальных досок в Симферополе и Уссурийске. Это лишь некоторые из примеров, которые чрезвычайно переполошили либеральные СМИ и политиков.

Мы попытались проанализировать данный вопрос и сформировать свое мнение – ведь если репутация политического деятеля неподвластна десяткам лет «черного пиара» – это о многом говорит. Вынесем на обсуждение аргументы в защиту Сталина и, соответственно, контраргументы.

Аргумент 1. В эпоху Сталина население увеличивалось, а при либералах в девяностые годы – катастрофически сокращалось.

Это действительно так:

 Демографический рост при Сталине

По данным Госкомстата РФ

Зеленой линией на графике обозначен рост населения в процентах (чем выше линия, тем выше процент), и, несмотря на войны, лучшая динамика – как раз во времена Сталина, причем одна из наилучших – в 1937 году. Демография населения – это существенный качественный показатель уровня жизни.

Так, с 1926 по 1954 годы, несмотря на голод и Великую Отечественную войну, население приросло на 50 миллионов человек.

А вот такого падения населения, как при либералах, не было даже в войны и голод. Для сравнения: с 1991 по 1999 год естественный прирост населения составил минус 5,8 миллиона человек, то есть вместо прироста была его убыль. Как выражался либерал-реформатор Анатолий Чубайс, «не вписались в рынок».

В Великую Отечественную войну людские потери СССР составили 6,3 миллиона военнослужащих убитыми и умершими от ранений, 555 тысяч умершими от болезней, погибших в результате происшествий, осужденных к расстрелу (по донесениям войск, лечебных учреждений, военных трибуналов) и 4,5 миллиона попавшими в плен и пропавшими без вести. Общие демографические потери (включающие погибшее мирное население на оккупированной территории и повышенную смертность на остальной территории СССР от невзгод войны) составили 26,6 миллионов человек.

Но даже в военные и послевоенные годы не было такого падения населения, как в девяностые годы, которые оказались для России в демографическом плане еще хуже.

Получается, что либеральная политика девяностых привела страну к демографической катастрофе, Сталин же ее избежал. Какими средствами? Нужно изучать. Отрицая Сталина, мы отрицаем весь его опыт руководства страной.

Аргумент 2. Промышленное производство росло высокими темпами.

 Темпы роста валовой продукции промышленности СССР

Темпы роста валовой продукции промышленности СССР.

При Сталине было создано собственное мощное национальное производство. Перед войной по объему валовой промышленной продукции СССР стал второй державой в мире; совсем немного отставал от США, но опережал любую отдельно взятую европейскую страну (Индустриализация СССР, 1933—1937. Документы и материалы. — М.: Наука, 1971. — С. 598). Советская промышленность родилась и, что важнее, действовала в те самые 30-е годы, когда после великого кризиса экономика капиталистических стран фактически топталась на месте. Советская индустриализация внесла изменения в баланс мировых сил. С точки зрения промышленного развития нерусские республики не только не подвергались дискриминации, но и оказывались в предпочтительном положении, а некоторые из них (в Средней Азии) развивались быстрее, чем остальные части страны. Бывшие окраины активно включились в хозяйственные преобразования. Впечатляющий рост кадров отмечался в области образования: численность персонала в системе Наркомпроса за тот же период удвоилась: с 1,3 миллиона до 3,7 миллиона человек. Также удвоилось число занятых в здравоохранении и научно-исследовательских учреждениях. Эти цифры показывают, что индустриализация по мере своего успеха начинала приносить благотворные плоды не только в виде одного лишь усиления экономического потенциала страны. На национальных окраинах, где люди не знали грамоты, появилась сеть научных и научно-исследовательских учреждений, вузов, общеобразовательных школ, библиотек.

К 1937 году в СССР было создано 13 экономик 1913 года. Страна могла производить любую технику, включая военную. В 1953 году Королевым была осуществлена разработка эскизного проекта двухступенчатой баллистической ракеты дальнего действия массой до 170 тонн с отделяющейся головной частью массой 3 тонны на дальность 8 тысяч километров. Данный проект стал залогом дальнейших успехов в космосе.

Диаметрально противоположны этой тенденции либеральные девяностые годы, когда созданное «отцами» их «дети» проедали и распродавали, при этом не забывая разрушать советское государство под соусом западной идеологии. Средства производства практически не создавались.

При Сталине страна работала и создавала, в том числе благодаря высокому уровню дисциплины и наличию национальной идеи. В выражении на душу населения темпы роста в СССР были значительно выше, чем в любой из развитых стран мира.

Темы проста промышленной продукции на душу населения в СССР и США
Темпы роста производства промышленной продукции на душу населения в СССР и США.

Аргумент 3. Уровень жизни при Сталине был лучшим за новейшую историю.

В наше время достаточно высокую популярность получил «курс гамбургера» (например, сколько гамбургеров можно купить на зарплату в разных странах). Но зачем нам заморские ядовитые в буквальном смысле яства? Измерим уровень жизни картошкой!

Средняя зарплата россиян в килограммах картошки по соответствующим времени ценам
Согласно данному графику, на уровень 1953 года мы вышли только в 1970 году, но сейчас находимся ниже – и это при всех технологиях и прогрессе! Уровень жизни должен был вырасти многократно, но он не растет. Почему? Может быть ответ на поверхности – в феномене сталинского руководства? Значит, нам стоит изучить этот феномен, а не только вспоминать о жесткости правления. Рынок продуктов сегодня вырос за счет создания их на фабричных предприятиях, а не на мелких крестьянских фермах. Именно эту цель и преследовала сталинская коллективизация. Лица, которые активно препятствовали государственному курсу, создавали ему угрозу, естественно, подвергались наказанию, но разве стоит этому удивляться, и было ли это особенностью отдельно взятой страны того времени? В 1953 году средняя зарплата в СССР составляла 719 рублей, то есть 179 долларов по тогдашнему курсу. С учётом инфляции в пересчете на сегодня – около 1600 – 1700 долларов. Сейчас средняя зарплата составляет не выше 500 долларов, при этом большую часть получает 10% самых богатых. Выходит, никогда после Сталина народ столько не зарабатывал. А если учесть так называемый «социальный пакет»: квартиры, бесплатное образование, путевки, медицинское обслуживание?

При Сталине было построено общество социальной справедливости, общество для трудящихся. Авторитет Сталина до войны и особенно после войны был настолько велик, что это угрожало мировой финансовой олигархии. Коммунистические государства и движения стали распространяться по всем континентам. Единственным выходом для олигархии было начать кампанию по уничижению Сталина, сначала «лично», а затем СССР и коммунистов во всех странах.

Кстати, именно критика культа личности Сталина Хрущевым стала причиной ухудшения отношений с Китаем. «Оттепель» в СССР была использована в большей мере ЦРУ. «Глоток свежего западного воздуха» оказался ложкой меда в бочке дегтя. Страна была наводнена представителями западных служб, которые вели в СССР подрывную работу. С ними уже придется разбираться Брежневу. Китай стал союзником США. В реализации принципа мирного сосуществования со странами европейской «демократии» уже сам Хрущев столкнулся в ООН с «проамериканским клубом». Прозрение к Хрущеву пришло поздно. Поддержка Фиделя Кастро, Патриса Лумумбы, Нкрума Кваме, ведущих борьбу с США за независимость, завершила «советскую оттепель» и вызвала новый виток «холодной войны». Что еще сделал Хрущев? Передал Крым в УССР, чем активизировал программу Запада за «вызволение Украины из СССР» (напомним, что такое «дело» было заведено еще при Сталине).

Развитие ядерных арсеналов СССР и США.
Наши три контраргумента, опровергающие доводы противников Сталина.

Контраргумент 1. Сталин развязал Вторую мировую войну.

Война шла уже с 1935 года. В 1935–1936 годах Муссолини захватил единственное независимое тогда в Африке государство Эфиопию. В 1936–1939 годах шла итало-германская агрессия в Испании, свергнута республика, поставлено фашистское правительство Франко. В 1937–1945 – японско-китайская война. Японцы захватили Маньчжурию. Вторжение в Китай осуществила страна–союзница Гитлера по Антикоминтерновскому блоку. В 1938 году Гитлер уже присоединил Австрию и Судеты. В марте 1939 всю Чехословакию. При этом нас уверяют, что мировая война началась 1 сентября 1939 года нападением Гитлера на Польшу, и войну развязывал Сталин. Война началась в 1935–1937 годах при молчаливом согласии Англии, Франции и США. А в 1938 году уже при открытом согласии в Мюнхене . Союзники объявили начало мировой войны с даты вторжения Гитлера в Польшу, чтоб не запачкать свои англо-французские мундиры, свалить развязывание войны на Сталина и Гитлера. СССР, введя войска в сентябре 1939 года в Польшу, спас украинский и белорусский народы. Все они забыли расовую программу «Ост» – освобождение земли до Урала от славян-«недочеловеков» для немецких колонистов. Истребление поляков, евреев, цыган. Эстония, Латвия и Литва подлежали полному онемечиванию.

Контраргумент 2. Репрессии. Перегибы в репрессиях были провокацией пятой колонны.

Этот факт задокументирован. Контраргумент подтверждается архивными материалами. Маршал Советского Союза (1935) М. Н. Тухачевский, репрессированный в 1937 году по «Делу военных», в своей рукописи писал, что с 1932 года при поддержке Британии и Германии он готовил заговор генералов, который не удалось осуществить Антанте и Колчаку. На этот раз целью было свержение Сталина (были планы и физического устранения). Подтверждением этому являются, помимо рукописи Тухачевского, рассекреченные советские, немецкие, британские документы.

В ЦК ВКП(б) заговор возглавил литовец Иосиф Варейкис, который «особо отличился» в 1937 году на посту первого секретаря Далькрайкома ВКП (б) составлением «расстрельных списков» и депортацией корейцев в Среднюю Азию. 8 сентября Варейкис направил Иосифу Сталину доклад о проделанной работе, в котором рассказал о ситуации в Дальневосточном крае и об успехах в разоблачении врагов народа. Он сообщал, что только среди работников железных дорог были выявлены и расстреляны 500 шпионов.

Варейкис Иосиф Михайлович
Варейкис был расстрелян как предатель по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР.

Особенно усиленно велась диверсионная работа на национальных окраинах (в том числе на Украине) с целью развала СССР. В планы Запада по расшатыванию советского режима входила и провокация с составлением «расстрельных списков» – тогдашних сакральных жертв Запада. На фоне контрработы ОГПУ-НКВД «с вредителями» началось оклеветание честных людей и включение их в эти списки. Затем в работу включалась так называемая областная «расстрельная тройка», состоявшая из начальника областного управления НКВД, секретаря обкома и прокурора области. Решения выносились тройкой заочно по материалам дел, представляемым органами НКВД, а в некоторых случаях и при отсутствии каких-либо материалов – по представляемым спискам арестованных, даже по телеграфу (например, из Игарки в Красноярск). Процедура рассмотрения дел была свободной, протоколов не велось. Характерным признаком дел, рассматриваемых «тройками», было минимальное количество документов, на основании которых выносилось решение о применении репрессии. Решением Политбюро ЦК ВКП(б) № П65/116 от 17 ноября 1938 года судебные тройки были ликвидированы. Дела передавались на рассмотрение судов или Особого Совещания при НКВД СССР.

Факт 2. В «годы репрессий» в СССР сидело за решеткой не больше людей, чем в современной Америке. Число жертв репрессий завышено.

Невероятно, но факт. Согласно данным Международного центра тюремных исследований (ICPS), сегодня в образцово-демократических и свободных США на сто тысяч человек населения сидит в среднем 738 человек, а в абсолютном выражении – 2 217 000 человек. Для сравнения, в России сейчас эта цифра составляет 460 человек на сто тысяч, или 673 818 человек.

Согласно статистике, которую В.Н. Земсков опубликовал в журнале «Социс», в 1930-х годах в СССР в среднем было 583 заключенных на сто тысяч. Очень важна оговорка о том, что в это время в СССР, по рассказам очевидцев, большая часть уголовных преступников была за решеткой, а в современной России из-за слишком либеральных законов зачастую преступники разгуливают на свободе.

Ниже приведен один из способов запугивания населения образом Сталина:

 Мемориал и десталинизация

Механизм манипулирования сознанием общества с политическими целями мастерски раскрыт советским российским ученым Сергеем Георгиевичем Кара-Мурзой в его книге, учебном пособии для студентов «Манипуляция сознанием». В 17 главе «Воздействие на оснащение ума» в программах информационных войн особо отмечает эффективность разрушения у человека способности «взвешивать» явления, утраты чувства меры при манипуляции с числами: «Речь идет не о том, что человек теряет инструмент измерения и снижает точность, «меряет на глазок», он теряет саму систему координат, в которую мы помещаем реальность, чтобы ориентироваться в ней и делать более или менее правильные выводы».

«Самой крупной кампанией по манипуляции сознанием с помощью числа», по его мнению, были связаны со сталинскими репрессиями: «Общественное сознание до сих пор отвергает всякую рациональную информацию о действительных количественных масштабах репрессий. А значит, именно их количественная сторона была важна для манипуляторов».

Подобные же махинации производились с числом «кулацких ссылок», с судьбой советских военнопленных, вернувшихся после немецкого плена и пр. Так, советский и российский историк и писатель, директор Государственного музея истории ГУЛАГа Антон Владимирович Антонов-Овсеенко писал в своей статье: «По данным Управления общего снабжения ГУЛАГа, на довольствии в местах заключения состояло без малого 16 миллионов — по числу пайкодач в первые послевоенные годы».

Сергей Кара-Мурза разоблачает эту фальсификацию: «В списке лиц, пользовавшихся этим документом, фамилия Антонова-Овсеенко отсутствует. Следовательно, он не видел этого документа и приводит его с чьих-то слов, причем с грубейшим искажением смысла. Если бы А. В. Антонов-Овсеенко видел этот документ, то наверняка бы обратил внимание на запятую между цифрами 1 и 6, так как в действительности осенью 1945 года в лагерях и колониях ГУЛАГа содержалось не 16 млн., а 1,6 млн. заключенных. В материалах всесоюзных переписей населения 1937 и 1939 годов численность спецконтингента НКВД группы «В» (заключенные и трудпоселенцы) совпадает с нашими данными, взятыми из статистической отчетности ГУЛАГа НКВД СССР, тюремного управления НКВД СССР и Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР».

Как несложно — убрал запятую, запустил число в СМИ – и сотни миллионов человек верят. А когда возник стереотип, никакие доводы разума уже манипулятору не страшны.

В качестве политических жертв репрессий выдаются обычные уголовники.

Это подтверждает статистика преступлений. В 1940 году при населении в 193 млн. чел. в СССР было 6 549 убийств, а в 2005 году в России при населении в 145 млн. человек убийств почти в 5 раз больше – 30 800.

Контраргумент 3. Сталин расправлялся с церковью и священниками: фальсификация.

Архиепископ Лука, русский духовный писатель, епископ Русской православной церкви; с мая 1946 года архиепископ Симферопольский и Крымский, свидетельствует, что Сталин никогда не боролся с церковью: «Сталин боролся за величие России и фактически сохранил Церковь Христову от погрома, проводившегося троцкистами, в большинстве своем ненавидевшими и Церковь, и Россию, и русский народ с его историей. Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для мира. Поэтому я, как православный христианин и русский патриот низко кланяюсь Сталину». При Сталине государство не вмешивалось в дела церкви, церковь была свободной.

«По отношению к религии, служителям русской православной церкви и православноверующим ЦК постановляет: 1) Признать нецелесообразной впредь практику органов НКВД СССР в части арестов служителей русской православной церкви, преследования верующих. 2) Указание товарища Ульянова (Ленина) от 1 мая 1919 года за N13666 – 2 «О борьбе с попами и религией», адресованное пред. ВЧК товарищу Дзержинскому, и все соответствующие инструкции ВЧК – ОГПУ – НКВД, касающиеся преследования служителей русской православной церкви и православноверующих, – отменить». ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА N98 ЗАСЕДАНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК ОТ 11.11.1939 г.

Итог.
Личность Сталина остается в исторической науке мало изученной. Демонизация образа его на Западе и в СССР после его смерти не позволяет ученым, даже после открытия секретных архивов, воссоздать правдивую картину жизни страны в правление И. В. Сталина. Демонизация Сталина логически перешла в демонизацию образа целой страны. Ни в одной стране Европы нет аналога такого пристрастного отношения к руководителю государства, как к Сталину, перед образом которого в глазах Европы меркнут военные преступления Гитлера и его пособников.

Основываясь на вышеизложенном, мы выносим на обсуждение общественности следующие положения:

1. Положительный образ И. В. Сталина следует вернуть не только в историю России, но и в мировую историю.

2. Заслуги И. В. Сталина как государственного деятеля огромны. Сталин спас Россию от разрушения после Первой мировой войны и последовавшей за ней революцией, гражданской войной и интервенцией. Вряд ли во всех этих потрясениях можно обвинять Сталина. Он не дал странам Антанты и США разорвать страну на куски. Более того, он смог восстановить почти всю Россию в границах СССР, создав таким образом условия для всех нерусских республик стать экономически и культурно процветающими государственными образованиями. Ни у одного из этих народов до СССР не было развитой государственности.

3. Заслуги Сталина в области национального строительства велики. На месте развалившейся после войн России он создал могущественный Союз советских социалистических государств, наднациональное объединение, не знающее аналогов в истории. В рамках СССР в кратчайшие сроки все большие и малые народы реализовали свои права. Особенно это справедливо для народов Средней Азии, получивших свою государственность (Узбекистан, Туркменистан, Киргизия, Таджикистан, Казахстан). В 1936 году в СССР были гарантированы право на труд (не было безработицы), на бесплатное образование, на бесплатную медицину, на отдых (во всех республиках и областях возводились здравницы для взрослых, молодежи и детей), доступность каждому человеку культурных ценностей: книги, газеты, кино, театр, музеи, на государственность и развитие национальной культуры. Школы, вузы, техникумы, университеты, научно-исследовательские институты, филиалы АН быстро распространялись на национальные окраины, как и промышленные предприятия.

 Великий Сталин - знамя дружбы народов СССР!

4. «Сталинская система труда» была выстроена на иных экономических законах, на иной социально-экономической организации. Европейской демократии, основанной на погоне за прибылью и рынками капитала, советская система противопоставила общественный труд и общественное производство. Эта система была создана, прекрасно функционировала и отразилась в кратчайшие сроки в успехах индустриализации. При Сталине было построено общество социальной справедливости, не знающее аналогов в мире, о котором мечтали гуманисты эпохи Ренессанса, основанной на новой социально-экономической организации, исключающее дикие законы капиталистической конкуренции, утверждающие господство в экономике и политике (включая международную политику) финансовой олигархии.

 Кому достаётся национальный доход

5. Был запущен процесс объединения миллионов людей в коллективы, в которых трудящиеся творили все новые и новые формы самоорганизации на производстве, в культуре, в спорте, по борьбе с преступностью. Все это было проявлением подлинного, отличного от западного, народовластия. При Сталине было в своей основе сформировано общество с гуманистическими ценностями: коллективизм, взаимопомощь, трудолюбие, интернационализм, уважение к старшим, стремление постоянно повышать свой образовательный и культурный уровень. Всё это легло в основу воспитания молодежи. Организации детского пионерского и молодежного комсомольского движения также не имеют аналогов в мире.

 Сбылись мечты народные

6. В экономике материальные ценности, созданные в сталинские годы, были огромны. СССР превратился в страну с самой передовой промышленностью, была успешно проведена стратегия импортозамещаемой экономики. СССР мог производить любые машины и любое оборудование, включая оборудование для атомной энергетики. Были заложены основы создания высокотехнологичного сельского хозяйства.

 Слава Сталину - великому зодчему коммунизма

7. Сталин выстроил государство, которое смогло не только защитить свой суверенитет в годы Второй мировой войны, но и спасти от фашизма Европу и мир. В годы Второй мировой войны он проявил себя как талантливый полководец. Во многих городах Европы и Азии чтят память Сталина, приведшего величайшую в мире армию к Победе над фашизмом. Улицы и площади его имени, иногда даже памятники Сталину есть во многих городах Европы и Азии. Большинство памятников снесли в 90-е годы, остается вопрос о правомерности этого вандализма поколения детей, не знавших фронта и войны, забывших, как люди шли в бой и умирали с именем Сталина на устах, как в три смены от мала до велика ковали металл для Победы.

 Ерёменко Алексей - старший политрук

8. Реабилитация имени Сталина станет значимым событием для современной истории. Сегодня мы наблюдаем явления, во многом подобные тем, с которыми наша страна столкнулась 70-80 лет назад. Россия восстанавливает свой авторитет в мире, становясь страной, независимой от иностранного влияния. В связи с этим Запад инициировал информационную войну против нашего народа, против наших успехов государственного строительства, против нашего Президента Владимира Путина. В самой России вновь активизировались агенты Запада.

Сегодня россияне лучше начинают понимать трудности, с которыми встретились их деды при строительстве своего суверенного государства незападного образца. «Демократический» Запад вновь пытается не позволить нам идти своим уникальным цивилизационным путем, сделать свой национальный выбор, за который проливали кровь наши ветераны.

Реабилитация Сталина не только станет доказательством нашего права на свой национальный курс, но и будет отличным намеком для «пятой колонны» на то, что вежливость нашего народа не может длиться вечно. Это будет и актом политической воли российского народа в поддержке твёрдых действий Президента и политики, направленной на укрепление суверенитета страны, на освобождение от западной экономической зависимости, на очищение от чумы извращенных западных ценностей.

Сегодня стало очевидно: не было культа личности Сталина, было единение народа вокруг лидера в сложной войне против внутренней и внешней агрессии за сохранение Отечества. Подобно и сейчас мы консолидируемся вокруг нашего лидера. Мы уже слышим, как либералы говорят о культе личности Путина.

Совершенно оправданным сегодня является пересмотр роли личностей в истории, которые сохранили Россию, предотвратили ее раздел и превращение в сырьевой придаток Запада. Напротив, необходимо дать историческую оценку действиям либеральных правителей страны, которые под руководством западных служб развалили Россию и СССР. Страна должна знать истинных героев, кто служил и укреплял Отечество, и антигероев – тех, кто его разрушал.

Волна популярности Сталина сейчас нарастает, поэтому и памятники и плакаты будут появляться. Это объяснимо: ведь только теперь мы стали осознавать контекст отечественной и мировой истории 30-х годов. Сейчас дух фашизма снова витает над миром. Война уже ведется против России, ведется новыми изощренными методами и технологиями. При отсутствии противодействия этой войне в России вновь будут созданы условия для кризиса, как это уже было в 90-е годы. Выдержим ли еще раз?

 Памятник Сталину в Праге

Вместе с тем безжалостные цифры и рассекреченные документы показывают, что большая часть негативных материалов о Сталине сфабрикована. Мы предлагаем освободиться от стереотипа, изучить материалы, восстановить историческую справедливость, вписать имя Сталина в его эпоху, увидеть, например, что рядом со сломленными судьбами советских крестьян были такие же сломленные судьбы американских фермеров в 1929 году, миллион которых ушли «в никуда», был полностью разорен средний класс в США. Это были суровые законы капиталистической индустриализации.

Исторические факты показывают: Иосиф Сталин был не более жесток, чем его современники Черчилль, Трумэн или Аллен Даллес. Факты помогают сделать вывод, что это самый оболганный западной историографией государственный деятель и, что особо досадно, предан нами, своим же народом, спасённым благодаря его службе Родине, но развесившим уши перед либеральной пропагандой.

Советская власть жила в военное время и действовала по законам советского времени. Мы верим, что истина восторжествует. Сталин, собравший расползавшуюся на куски страну и сделавший её единой и самой великой на Земле, предвидел информационную войну Запада, и верно говорил о том, что на его могилу после смерти нанесут кучу мусора, которую развеет ветер истории.

Так пора дать этому ветру сделать своё дело. 

.

Илья Белоус, Юрий Белоус

«КОНТРОЛЬНЫЙ ВЫСТРЕЛ»

http://kv-journal.su/content/mif-o-staline-razoblachenie-falsifikaciy-0

Восстановление памятника Александру III

           ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ВЛАДИМИРУ ВЛАДИМИРОВИЧУ ПУТИНУ.

УВАЖАЕМЫЙ ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ! ВЫ И ВАША КОМАНДА ПРОВОДИТЕ ОГРОМНУЮ РАБОТУ ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ НАШЕЙ МАТУШКИ РОССИИ! САМЫЙ СВЕЖИЙ ВАШ ПРОЕКТ-ВОССТАНОВЛЕНИЕ – ЭТО ВОЗНЕСЕНСКИЙ И ЧУДОВ МОНАСТЫРИ! МЫ, РОО “БОРОДИНО 2012-2045” ПРИКЛАДЫВАЕМ ПОСИЛЬНУЮ ПОМОЩЬ В МОЛЕНИИ, КРЕСТНЫХ ХОДАХ И ПОИСКЕ ИНИЦИАТИВНЫХ ЛЮДЕЙ ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ КУЛЬТУРНЫХ ПАМЯТНИКОВ ИСТОРИИ РОССИИ. В СВЯЗИ СО 170-летием СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ МОНАРХА, ПРОСИМ ВАС, ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА ВОССТАНОВЛЕНИЕ ПАМЯТНИКА АЛЕКСАНДРУ ||| , РАЗРУШЕННОМУ В 1918 ГОДУ.

0_82534_fc0dda38_XXL

ОТКРЫТОЕ БЛАГОДАРСТВЕННОЕ ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ РФ В.В. ПУТИНУ. Ответ департамента письменных обращений.

РЕГИОНАЛЬНАЯ ОБЩЕСТВЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ 

 СОДЕЙСТВИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ ИНИЦИАТИВЕ

ПО  СОХРАНЕНИЮ  ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОГО  И  ДУХОВНОГО  НАСЛЕДИЯ

 «БОРОДИНО 2012-2045»

ИНН  7716239610  ОГРН  1107799017699

Москва, 129346, Анадырский проезд, д.45/2 кв.73

Тел.: +7(495)474-88-49 +7(915)375-49-98

E-mail: salnikovgen@yandex.ru 

                                                                               

 

  (ПИСЬМО СОСТАВЛЕНО 05.08.2014).

Молитвенное-стояние

 

ГЛУБОКОУВАЖАЕМЫЙ ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ!

МЫ, РОО “БОРОДИНО 2012-2045” С ОГРОМНОЙ РАДОСТЬЮ УСЛЫШАЛИ ИЗ ВАШИХ УСТ О ПРЕДЛОЖЕНИИ ВОЗРОДИТЬ В КРЕМЛЕ ВОЗНЕСЕНСКИЙ И ЧУДОВ МОНАСТЫРИ. ЧУДОВ МОНАСТ ВОЗНЕСЕН МОНАС

В 1980 году В СВЯЗИ С 600-летием КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ “БОРОДИНО 2012-2045”, БУДУЧИ ОРГАНИЗАЦИЕЙ, ИМЕНУЕМОЙ “ВИТЯЗИ”, ОБРАЩАЛАСЬ К ГЕН.СЕК. БРЕЖНЕВУ Л.И. О ВОЗРОЖДЕНИИ ВОЗНЕСЕНСКОГО И ЧУДОВА МОНАСТЫРЕЙ. УЧИТЫВАЯ ДУХОВНУЮ СИТУАЦИЮ 80-х годов, ИДЕЯ БЫЛА НЕ ПРИНЯТА ПРАВИТЕЛЬСТВОМ.

СЕГОДНЯ, КОГДА ВЫ, КАК ГЛАВА ГОСУДАРСТВА ПОДНИМАЕТЕ ЭТОТ ВОПРОС, ВИДИМ В ЭТОМ ПРОМЫСЕЛ БОЖИЙ!

МЫ НЕ ТОЛЬКО ПОДДЕРЖИВАЕМ ЭТУ ИДЕЮ, НО И МОЛИМСЯ О ВАШЕМ

ЗДРАВИИ И УКРЕПЛЕНИИ ГОСУДАРСТВА.

ГЛАВНЫМ АРХИТЕКТОРОМ ВОССТАНОВЛЕНИЯ КРЕМЛЁВСКИХ СВЯТЫНЬ

РОО “БОРОДИНО 2012-2045” ПРЕДЛАГАЕТ

ученика и соратника П.Д.  Барановского, профессора Института

искусства реставрации, академика Академии архитектурного наследия

Журина Олега Игоревича.

ПРОСИМ ВАС ТАКЖЕ ПРОДОЛЖИТЬ ДЕЯНИЯ В ОБЛАСТИ ИСТОРИИ РОССИИ

И ВОССТАНОВИТЬ ПАМЯТНИК АЛЕКСАНДРУ |||

НА ЕГО ИСТОРИЧЕСКОМ МЕСТЕ.

АЛЕКС 3

«Во всем свете у нас только два верных союзника, — любил он говорить своим министрам, — наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас».

 

ПРЕЗИДЕНТ РОО “БОРОДИНО 2012-2045”,

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПОПЕЧИТЕЛЬСКОГО СОВЕТА БОРОДИНСКОГО ПОЛЯ

И СТРАСТНОГО МОНАСТЫРЯ НА ПУШКИНСКОЙ ПЛОЩАДИ МОСКВЫ,

 ПОПЕЧИТЕЛЬСКОГО СОВЕТА НАЦИОНАЛЬНОГО ПАРКА «ЛОСИНЫЙ ОСТРОВ»

САЛЬНИКОВ ГЕННАДИЙ ПАВЛОВИЧ.

 

ОТВЕТ КОНСУЛЬТАНТА ДЕПАРТАМЕНТА ПИСЬМЕННЫХ ОБРАЩЕНИЙ ГРАЖДАН И ОРГАНИЗАЦИЙ. 

 Скан_20150222

БОГОМАТЕРЬ НА ВОЙНЕ.

А.Н. Крылов.

В основе этого рассказа лежит очень хорошая книгa “Память русской души” Грачёвой Татьяны Васильевны, заведующей кафедрой Военной Академии Генерального штаба Вооруженных Сил России.
Добавлен фрагмент из книги Жевахов Н. Воспоминания. М., 1993. С. 36-37, 44-46., статьи протоиерея Владимира Востокова КОГДА ЖЕЛЯБОВЫ СМЕЮТСЯ — РОССИЯ ПЛАЧЕТ.
Использованы также материалы ресурсов http://www.pobeda.ruhttp://www.otechestvo.org.ua, других сайтов.
При работе над этой вещью очень помогли книги:
Митрополит Николай (Ярушевич) Слова и речи, послания (1914—1946 гг.). Т. I. М., 1947.Сила любви Издательство: “Правило веры”, Москва Год издания: 2007
Митрополит Илия (Карам) и Россия Издательство: Издательский Cовет Русской Православной Церкви Год издания: 2005
Хочу выразить признательность дочери А.И. Ерёменко за оказанную возможность ознакомления с подлинником дневника её отца.
Приношу благодарность и ныне живущим Сталинградцам, сообщившим весьма ценные подробности прорывов в осаждённый город через Волгу.
Огромная благодарность почитателям Митрополита Николая, просветивших автора в весьма интересных моментах нашей истории.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

В трудных испытаниях, выпадавших на долю России, незримо присутствовала и ощущалась Божия помощь и Заступничество Пресвятой Богородицы.


В 1395 году полчища Тамерлана повернули прочь от Москвы в день празднования иконы Владимирской Божией Матери.

В день Рождества Богородицы состоялась Куликовская битва,

в Рождество 1813 года последний наполеоновский солдат покинул пределы Отечества.


Иконами Божией Матери наша Родина ограждена со всех сторон света: «Казанской» – с востока,

«Смоленской» – с запада,

«Тихвинской» – с севера

и «Донской» – с юга.


Иконы Божией Матери, как величайшие святыни, всегда сопровождали русских воинов.

С «Казанским» образом шло освобождать Россию Второе Победное Ополчение Минина и Пожарского.

«Смоленский» образ был с нашими воинами во время Отечественной войны 1812 года.
Спас Нерукотворный

взирал на наших предков на Куликовом поле и в Казанских походах Благоверного и Христолюбивого Царя Ивана Грозного.
Наша историческая память требует, чтобы мы всегда помнили об этом.
Осенью 1854 г. иеромонах Оптинской пустыни о. Евфимий (Трунов) писал в своём дневнике: «14 Сентября — день Воздвижения Честнаго Креста Господня был днем начала осады Севастополя. Не откровение ли это для внимательного?.. Не знаменует ли событие это, что Русь Святая уже недостойна именоваться этим именем, что благодать и сила Честнаго Креста Господня отступает от тех, кто поставлен быть вождями Русского народа, кто, принося клятву быть верным Вере и Царскому Престолу, первородство свое и верность продает за чечевичную похлебку низменного тщеславия и самолюбия?.. Но, благодарение Богу, тайники души простого народа еще не затронуты, или мало затронуты злом неверия и вольнодумства его руководителей — в этом временное спасение земли Русской, яко хранительницы чистой Христовой веры. Коснется этих тайников дух князя века сего, тогда чего ждать? Не грозного ли и Страшного Суда Господня?..»
Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими силами в Крыму князя Александра Сергеевича Меншикова матросы называли «Изменщиков», а люди осведомленные прямо утверждали, что «светлейший — вольтерьянец и старый масон». Участник обороны Севастополя П.Кислинский рассказывал после войны «Серафимову служке» Н.Мотовилову: «Как-то раз я был у светлейшего… Адъютант докладывает, что явился гонец от архиепископа Херсонского Иннокентия…
— Владыка прислал доложить вашей светлости, что он прибыл к Севастополю с Чудотворной иконой Касперовской Божией Матери и велел просить встретить ее как подобает, у врат Севастопольских. Владыка велел сказать: се Царица Небесная грядет спасти Севастополь.
— Что, что? Как ты сказал? Повтори!
— Се Царица Небесная грядет спасти Севастополь!
— А! Так передай архиепископу, что он напрасно беспокоил Царицу Небесную — мы и без Нея обойдемся!»
Об этом же на¬писал известный духовный писатель С.А. Нилус. «При первом выстреле, направленном на севастопольские ба¬стионы с вражеских кораблей, он послал Государю, для отправки в Севастополь, копию иконы Божией Матери «Радости всех радостей», перед которым всю жизнь молился и в молитвенном подвиге скончался Преподобный Серафим…»

«Севастопольская война уже кончилась, настали великие дни коронации Александра II. Мотовилов был в числе других дворян выбран в депутацию от Нижегородского дворянства на коронационные дни в Москву. На одном из вечеров у князя Ивана Федоровича Звенигородского ему довелось встретиться с одним из героев Севастопольской обороны, адмиралом Петром Ивановичем Кислинским.

Мотовилов не преминул поинтересоваться, что сталось с посланною им покойному Государю иконой, и была ли она доставлена в Севастополь. Кислинский ему ответил: «Икона Божией Матери была от Государя прислана, но наш светлейший (главнокомандующий князь А.С. Меншиков) на нее не обратил никакого внимания, и она долгое время хранилась в каком-то чулане, пока Сам Государь не запросил, куда она помещена. Тогда ее разыскали и поставили на Северную сторону, и только Северная сторона, как известно, и не была взята неприятелем» (С. Нилус. Великое в малом).
Ужасающим равнодушием к православным святыням была отвергнута милость Божия и в Русско-японскую войну 1904-1905 годов. Тогда непослушание гласу Царицы Небесной привели к роковым последствиям, которые захватывают и настоящее время. Некоторые современные историки называют этот перелом начала века для страны: «русско-японский динамит».

В памяти и сердцах православных России бережно сохраняется необыкновенная история святыни, предназначенной Провидением для оказания помощи русскому воинству в эти годы. Не будем забывать: в то время у либеральной публики, студентов считалось хорошим тоном посылать японскому микадо (императору) поздравительные телеграммы по случаю победы над русской армией в очередном сражении.
Таинственная и чудесная по своему происхождению икона, известная под названием «Торжество Пресвятой Богородицы», была предназначена для крепости Порт-Артур, в связи с чем получила второе имя «Порт-Артурская икона Божией Матери».

В литературе встречается и тре¬тье ее название: С.А. Нилус в книге «Великое в малом» упоминает ее под именем образа Царицы Небесной «На двух мечах». В рассказах об этой необычной иконе чудным образом переплетаются народные предания и действительные факты, глубокая вера в Небесное Провидение и равнодушие к церковным святыням (Отвергнутая победа. Икона «Торжество Пресвятой Богородицы» в Русско-японской войне. СПб., 2003).
Накануне Русско-японской войны Пресвятая Богородица явилась одному старому матросу, участнику обороны Севастополя. Он усердно молился о русском флоте в Порт-Артуре. Богородица повелела написать Свой образ и доставить его в Порт-Артур, обещая Свое покровительство и победу русскому воинству. 11 декабря 1903 года, ровно за два месяца до начала Русско-японской войны, этот благочестивый человек (матрос Феодор) прибыл в Дальние пещеры Киево-Печерской лавры и рассказал о чудесном явлении монахам (Порт-Артурская икона Божией Матери. СПб. 2005).


Начался сбор пожертвований на написание образа. 10 000 богомольцев приняли участие в сборе средств, каждый вносил по 5 копеек (больше не брали). Так были собраны средства на краски и материал для иконы, за работу мастер П.Ф. Штронда ничего не взял. Образ был написан точно по описанию старика-матроса.
   Само изображение Пресвятой Богородицы необычно. Она изображена на небесно-голубом фоне Порт-Артурского залива стоящей на скрещенных самурайских кривых мечах. Хитон Божией Матери был синим, а верхнее одеяние – коричневым. С правой стороны изображен Архистратиг Михаил, а с левой – архангел Гавриил. Над ней ангелы держат Царскую корону, еще выше на облаках – Господь Саваоф. Образ венчает надпись: «Да будет едино стадо и един пастырь».
Эмалированной вязью на иконе было написано: «В благословение и знамение торжества христолюбивому воинству Дальней России от святых обителей Киевских и 10 000 богомольцев и друзей».
   В феврале 1904 года началась военная кампания.
На Страстной Седмице при громадном стечении народа образ был освящен и отправлен в Санкт-Петербург, на попечение адмирала Верховского.

Киевские граждане выражали надежду, что «Его Превосходительство употребит все возможности для скорейшего и безопасного доставления иконы в крепость Порт-Артур».
Власти полного адмирала, члена Адмиралтейств-Совета Владимира Павловича Верховского, конечно, вполне хватило бы для «скорейшего и безопасного доставления» иконы по назначению. К тому же, как утверждали, он был человеком благочестивым, ценителем изящных искусств.
На Пасху образ был уже в доме адмирала. Казалось бы, дело за немногим — погрузить икону в ближайший скорый поезд или воинский эшелон, и через 17—18 суток она будет на Порт-Артурских позициях. Но Владимир Павлович поспешности в делах не любил. Несколько дней его дом напоминал модный художественный салон: посмотреть икону заходили генералы, сенаторы, представители властей, старые коллеги по службе… Навестил адмиральскую квартиру и митрополит Петербургский Антоний. Верховский испросил благословения выставить икону («хотя бы на недельку») в Казанском соборе, но владыка напомнил, что законное место ее в Порт-Артуре, и что с исполнением Владычной воли следует поспешить. Адмирал ответил, что ради выигрыша 7—8 дней вряд ли стоит подвергать икону дорожным случайностям. (Последующие события показали, что судьбу иконы как раз и решили эти самые дни!)
31-го марта (в среду Светлой Седмицы) под Порт-Артуром вместе с флагманским броненосцем «Петропавловск» погиб командующий флотом адмирал Степан Осипович Макаров.

Его смерть во многом предопределила развитие событий на морском театре военных действий и весь ход войны. тихоокеанцы переживали его гибель как личную катастрофу, а Государь Николай Александрович оставил среди каждодневных своих записей такую: «Целый день не мог опомниться от этого ужасного несчастья… Во всем да будет воля Божия, но мы должны просить о милости Господней к нам, грешным».
Если бы Верховский воспринял эту трагедию как некий грозный знак и поторопился с отправкой иконы!.. Но образ «Торжество Пресвятыя Богородицы» продолжал украшать адмиральскую квартиру; Верховский заказал его список, и на эту работу (ее прекрасно выполнили монахини Новодевичьего монастыря) ушло еще несколько дней.
На место погибшего Макарова заступал адмирал Николай Илларионович Скрыдлов, отозванный с поста командующего Черноморским флотом. Приказ о назначении состоялся 1 апреля; 6-го Скрыдлов прибыл в столицу, и, пока длилась почти недельная череда полагавшихся по чину аудиенций, попечение над «Порт-Артурской» иконой приняла на себя вдовствующая Императрица Мария Федоровна. Образ после краткого молебна в собственной Ее Величества резиденции (Аничков дворец) был доставлен в салон-вагон адмирала Скрыдлова.

Николай Илларионович обещал, что лично внесет его в Порт-Артурский собор.
Адмиральский поезд отбыл 12-го числа. Но, к удивлению многих… снова в Севастополь! Там Скрыдлов пару дней потратил на передачу дел своему преемнику, еще день-другой устраивал по-дорожному семейство с багажом, и лишь 20-го тронулся в путь. Увы, сделал он это слишком поздно! Последний эшелон с боеприпасами прорвался в крепость 26 апреля, разгоняя на стрелках вышедших к полотну японских солдат, за три дня до того высадившихся на побережье. В результате Скрыдлов вместо Порт-Артура оказался во Владивостоке…
Принято считать, что история не терпит сослагательного наклонения. Однако порой невозможно не задаться вопросом: «А что, если?..». Что, если бы лаврские богомольцы не стали связывать свои надежды с Верховским, а твердо возложили упование на всеблагую и всесовершенную волю Божию? Тогда, быть может, история войны сложилась бы по-другому?..
О том, что было дальше, пишет один из современников: «Таинственная и чудесная по своему происхождению икона, известная под названием «Торжество Пресвятой Богородицы»… 2-го августа (!?) 1904 г. была временно помещена во Владивостокском кафедральном соборе…» Икона была выставлена на поклонение 2 августа, спустя почти 90 дней после прибытия во Владивосток. Слухи о сокрытии командующим «Порт-Артурской» иконы блуждали по городу. Можно представить себе, сколь обострилось недовольство (особенно среди моряцких жен и матерей), когда три крейсера вышли в море на неравный бой с японской эскадрой 30 июля — и адмирал поспешил переложить ответственность на вдовствующую Императрицу — мол, Высочайших указаний не поступало… На телеграфный запрос был немедленно получен ответ Марии Федоровны, и образ перенесли из адмиральского дома в Успенский собор.
Едва ли когда соборные стены слышали столько искренних молений, сколько возносилось их перед образом «Торжества Богородицы» в те дни. «Перед иконою, — писал очевидец, — склонив колена, с глубокой верою, со слезами на глазах молились люди… Морские и сухопутные чины, начиная с простого солдата и матроса и кончая адмиралом или генералом, повергались ниц пред этою иконою и в усердной молитве искали утешения, ободрения и помощи у Пресвятой Богородицы…»
6 августа, в праздник Преображения Господня, Преосвященный Евсевий, епископ Владивостокский

в первый раз служил молебен «перед сею необычайною по своему происхождению иконою», предварив его такими словами: «И да не смущается сердце старца-воина, которому было видение, и всех, на средства и по усердию которых сооружена святая икона, что не попала она в Порт-Артур. Господь многомилостив и всесилен, и Его Пречистая Матерь может оказать помощь Артурцам и всем русским воинам, находясь Своим изображением и во Владивостоке, а мы, жители Владивостока, возрадуемся и возвеселимся, имея у себя сию святыню…».
Но чувство неправильности происходящего испытывали практически все русские православные люди. В редакцию «Церковного Вестника» приходили каждодневно десятки писем, вопрошавшие — «Куда делась икона?» Весть о нахождении образа во Владивостоке мало утешила людей. Настроения их наглядно иллюстрирует письмо, направленное в те дни неким «православным военным» адмиралу Верховскому: «Раз икона находится во Владивостоке и не дошла по назначению, она не может подавать благодатной помощи верующим в заступление Богоматери. В настоящие дни наших тяжких испытаний особенно благовременно искать помощи Небесной… и если эта помощь обещана нам при выполнении определенных условий, то нельзя же останавливаться на полпути к тому, что требуется от нас…
Пусть бы икона вверена была рискованному способу доставки ее на место: если действительно было намерение Богоматери через нее явить свою чудесную помощь в Порт-Артуре, то Ее образ дойдет до Порт-Артура; если же не дойдет — подчинимся воле Богоматери, и на нашей душе не останется упрека за невнимание к тому, что через посредство простого моряка изрекается устами Царицы Небесной».
В штабе Скрыдлова составилась группа молодых офицеров-«заговорщиков», душой которой был 23-летний мичман Павел Оттович Шишко. Прорывать блокаду он задумал на маленьком старом пароходе «Сунгари». Отправить икону на нем Скрыдлов, правда, не решился. С нее была снята фотокопия в трех экземплярах, а затем местным живописцем была написана на дереве масляными красками еще одна, в уменьшенном размере. Фотокопии послали почтой в Чифу русскому консулу, чтобы переправить в осажденную крепость китайской джонкой, а вновь написанную решили отправить транспортом. Доставить ее вызвался матрос-доброволец Пленков.
Мичман Шишко, назначенный командиром транспорта лейтенанта А.М.Веселаго и их товарищи предприняли две попытки. Сначала транспорт, нагруженный также мукой и снарядами, был отброшен тайфуном. Вторая попытка сорвалась у самого Порт-Артура, когда на судне уже видели вспышки выстрелов крепостных орудий – помешали дозорные корабли противника. Решили зайти в Циндао и, загрузившись углем, попробовать еще раз, но через день по приходе «Сунгари», туда прибыли миноносцы из крепости, сообщившие о готовящейся капитуляции…
Все это время Успенский кафедральный собор был переполнен народом. Очевидец писал: «Пред иконою «Торжество Богоматери» так же много было молящихся и плачущих, как и в начале августа, после возвращения из боя наших крейсеров… Часто можно слышать с укоризною произносимый вопрос: почему же до сих пор не отправили икону в Порт-Артур?.. Почему не нашелся до сих пор человек, готовый из-за любви к Родине и ее защитникам-героям взять на себя опасную, но вместе с тем высокую задачу — провезти в Порт-Артур икону Богоматери?..»
Такой человек нашелся. Им был Николай Николаевич Федоров, участник Русско-турецкой войны 1877—78 гг., отставной ротмистр лейб-гвардии Уланского Его Величества полка, служивший по Дворцовому ведомству в должности делопроизводителя Императорской охоты. Возраст его был за пятьдесят, он страдал ревматизмом, ни о каких подвигах не мыслил, живя себе тихо в Гатчине — пока не прочел в газете, что икона «Торжество Богородицы» вот уже почти полгода пребывает во Владивостоке, и никто не может доставить ее по назначению…
Николай Николаевич, рассказав о своем намерении супруге, сел на поезд и вечером того же дня был в Кронштадте. Позднее он говорил, что на всем пути его странствий с ним случались «малые чудеса», а все сложные вопросы разрешались на удивление быстро, как бы сами собою. «Впрочем, — заключал он, — удивляться тут как раз и нечему. Ведь я прежде всех моих дел испросил благословение у Кронштадтского Пастыря, великого молитвенника земли русской…»
7 ноября Федоров прибыл во Владивосток. И в этот же день адмирал Скрыдлов получил из Копенгагена депешу вдовствующей Императрицы, которая дозволяла «вверить попечение над образом «Торжество Богородицы» г. Федорову».
О доставке иконы по суше через Маньчжурию нечего было и думать. Моряки советовали дождаться второго похода «Сунгари», но Николай Николаевич решил добраться на каком-нибудь судне в Шанхай и далее действовать по обстоятельствам. Нашлось и подходящее судно — норвежский пароход «Эрик». Команда — малайцы, капитан — британский подданный, груз имел адресацию в Шанхай, а время выхода в рейс было назначено на 22 ноября. «…Время до 22 числа, — писали «Епархиальные ведомости», — г. Федоров употребил на приготовление себя к великому и опасному предприятию: он говел, исповедовался и причастился Св. Тайн Христовых…»
Пароход ушел. С надеждой верующие люди России ждали известий, но их не было… 20 декабря 1904 г. Порт-Артур пал. Фёдоров не успел. И не его в этом вина. Кто из генералов и адмиралов задерживал икону, ясно из вышеизложенного.
11 января во Владивосток пришел заказной пакет, отправленный из порта Чифу на следующий день после падения крепости, 21 декабря 1904. Федоров писал: «8 декабря приехал в Чифу. Нашлись китайцы, взявшиеся доставить меня на джонке в Порт-Артур, и 14 декабря в 9 часов вечера я сел в лодку, но проехал всего около 10 верст. Слабый попутный ветер переменился, подул сильнейший противный северный ветер… и мы вернулись при большом волнении в Чифу. 19 числа я намерен был опять выехать в 6 часов вечера, но к этому времени слабый попутный ветер совсем улегся, и пришедшие за мной китайцы заявили, что опять ехать нельзя. 20-го утром пришли 4 миноносца из Порт-Артура… Какова же была моя скорбь, когда я узнал, что они в Порт-Артур не возвратятся, потому что крепость сдается… Неисповедимы пути Божии. Попутный ветер — от Бога, и если я не попал в Порт-Артур, то ясно, что на это не было воли Божией».
Как сказал глава русской православной миссии в Корее архимандрит Павел — «Слава Богу, что нашелся на Руси человек, явивший ту христианскую доблесть и ту веру, в которых — увы! — многие из нас ныне ослабли… История «Торжества Пресвятой Богородицы»… явилась испытанием нашей общей веры, и самое происхождение ее в Киеве так же необычно, как и тот урок, который преподан нам с такою силою в Порт-Артуре…».
После падения крепости Федоров, рассудив, что икона должна быть среди сражающихся войск, перебрался в маньчжурскую армию. До конца войны Порт-Артурская икона находилась в походной церкви главнокомандующего, а в мае 1905 г., волею Божией и трудами многих людей, счастливо избегнув военных случайностей, вернулась во Владивосток…
Известно письмо отца Иоанна Кронштадтского: «Вождь нашего воинства А.И. Куропаткин оставил все поднесенные ему иконы у японцев-язычников, между тем как мирские вещи все захватил. Каково отношение к вере и святыне церковной! За то Господь не благословляет оружия нашего, и враги побеждают нас. За то мы стали в посмеяние и попрание всем врагам нашим» (Вратарница Дальневосточная. Статья из журнала «Глаголь» №22 (44) от 5.12.2001).
В.Н. Мальковский так писал в своем «Сказании об иконе «Торжество Пресвятыя Богородицы» (1906 г.): «Ужасная и небывалая по своим размерам война унесла десятки тысяч человеческих жизней, поглотила сотни миллионов народного достояния. Обрушившись так внезапно со всеми своими кровавыми ужасами, она явилась Божией карой за то неверие, за ту нравственную распущенность, которые царили в наших слоях общества».
26 мая 1905 года Порт-Артурская икона, возвращенная из действующей армии, была внесена во Владивостокский кафедральный собор. Есть факты, что икона, пронесенная крестным ходом, помогла обуздать революционные бесчинства во Владивостоке 30-31 октября 1905 года (Владивостокские епархиальные ведомости. 1905, № 24) (Отвергнутая победа. Икона «Торжество Пресвятой Богородицы» в Русско-японской войне. СПб. 2003).
Подобная трагическая история произошла и с Песчанским чудотворным образом Божией Матери, о котором в нескольких посмертных явлениях говорил Святитель Иоасаф Белгородский.


Образ Божией Матери, называемый “Песчанским”, известен как один из чудотворных списков Казанской иконы Божией Матери. Явление этого образа связано с именем русского святителя епископа Белгородского Иоасафа. В год своей кончины в 1754 году он объезжал свою епархию, и накануне выезда в Белгород ему был сон…

Некая церковь и в ней, в неподобающем месте, икона Божией Матери. От нее исходило сияние и был глас: “Смотри, что сделали с ликом Моим служители этого храма”. Пораженный епископ Иоасаф при посещении церквей осматривал их как снаружи, так и внутри. Прибыв в город Изюм, он направился в Вознесенскую церковь и там узнал икону, которую видел во сне. Икона служила в притворе перегородкой, за которую ссыпали уголь для кадила. По его повелению икону поместили в большой киот, а в 1792 году церковь вместе с иконой была перенесена из замостья ( городского предместья ) на Пески. По молитвам у Песчанской иконы Божией Матери совершались многие чудеса, люди исцелялись от неизлечимых болезней, прославляя Заступницу рода человеческого.
Чудотворный образ пришел на помощь нашей Родине в один из тяжких моментов ее истории, в самый разгар войны 1914 года и был… отвергнут. 4 Сентября 1915 года на на общем собрании членов “Братства святителя Иоасафа” попросил разрешение выступить военный. “Не удивляйтесь тому, что услышите, — сказал он. — Вопрос идет обо всей России, и я не могу молчать потому, что получил от угодника Иоасафа прямое повеление”; И он рассказал о своем грозном сне за два года до войны. “Явившийся в сновидении святитель взял меня за руку, вывел на высокую гору, откуда взору открылась вся Россия, залитая кровью”. Затем было еще одно видение угодника Божия. “Передо мной стоял святитель Иоасаф… “Поздно, — сказал он,- теперь только одна Матерь Божия может спасти Россию.

Владимирский образ Царицы Небесной и Песчанской образ Божией Матери нужно немедленно доставить на фронт, и пока они будут там находиться, до тех пор милость Господня не оставит Россию”. Я очнулся и с удвоенной настойчивостью принялся выполнять прямое повеление Божие”. Князь Жевахов и другие члены братства поверили полковнику. Возглавить миссию поручили князю. С Божией помощью князь донес до императрицы суть дела. Последовали высочайшие распоряжения для препровождения икон в Ставку, в которую они прибыли накануне тезоименитства Цесаревича. Но Государю о прибытии поезда из Харькова даже не докладывали.
Вот что сообщает князь Жевахов (страшно ненавидимый масонами за издание им книг С. А. Нилуса, разоблачающих масонский заговор):
Я шел по улицам, разукрашенным, по случаю Тезоименитства Наследника Цесаревича, флагами… Было только 8 часов утра… Встречных было мало… Прошло несколько минут, прежде чем я нашел канцелярию протопресвитера. В первой комнате сидел за столом Е.И. Махароблидзе… Он был правой рукою всесильного протопресвитера, и в его движениях сказывалась уверенность человека, довольного своим положением. Протопресвитер находился в смежной комнате. Я прошел к нему…
“Вот видите, как мы живем здесь, – сказал мне Г.И. Шавельский, указывая рукою на стоявшую в углу кровать, – вот и все наше убранство… Здесь моя квартира, здесь и канцелярия”.
Не желая терять времени, я перешел непосредственно к тому, что меня угнетало, и сказал протопресвитеру:
“Никогда бы я не подумал, что Вы окажете такой прием чудотворному образу Божией Матери, пред которым сам Святитель Иоасаф коленопреклонно молился, со слезами… Я был уверен, что Вы встретите святыню еще более торжественно, чем ее встречали в Харькове и по пути следования в Ставку, когда даже на маленьких станциях, ночью, духовенство и народ, с хоругвями и свечами в руках, ждали прибытия поезда, чтобы приложиться к иконе, и служились непрерывно молебны о ниспослании победы на фронте… Мне казалось, что Вы встретите Царицу Небесную на вокзале крестным ходом с Царем во главе, пройдете с вокзала в Собор, отслужите пред Нею молебен и поставите икону на подобающее святыне место; а увидел я только одного Е.И. Махароблидзе, с брезентовым автомобилем, на котором разъезжают солдаты”…
“Какие там крестные ходы! – запальчиво ответил Г.Шавельский, – это архиепископу Антонию делать нечего; он и устраивает крестные ходы, да всенощные служит по пяти часов: а нам здесь некогда. По горло заняты”…
Я обомлел от этих слов; однако, не допуская еще такого издевательства над религиозным чувством, я спокойно сказал о. Шавельскому:
“Позвольте, здесь, верно, какое-то недоразумение… Вы должно быть не знаете, что я командирован в Ставку по повелению Ея Величества, и того, чем вызвана моя командировка… И что, по возвращении в Петербург, я должен буду представить Государыне доклад о своей поездке”.
Г.И. Шавельский промолчал… Рассказав о докладе полковника О., о бывших ему дважды явлениях Святителя Иоасафа, о таком же явлении старцу в селе Песках, я добавил:
“Совершенно не подобает мне утверждать пастыря Церкви в вере; однако же я думаю, что Вы берете на себя великую ответственность, не выполняя повеления Святителя Иоасафа… Если бы я был даже неверующим, то и тогда одновременное явление Святителя в разных местах двум разным лицам – одному – живущему в месте пребывания святой иконы, в селе Песках, а другому – находящемуся на фронте, и переданное им одинаковое повеление Божие, поколебало бы мое неверие… Святитель приказал не только привезти святые иконы в Ставку и здесь их оставить, а повелел обойти с ними фронт и предупредить, что такова воля Матери Божией, и что только при этом условии Господь помилует Россию; а вы не встретили святыни на вокзале и не предуведомили Царя”…
“Да разве мыслимо носить эту икону по фронту! – возразил протопресвитер. – В ней пуда два весу… Пришлось бы заказывать специальные носилки…
А откуда же людей взять… Мы перегружены здесь работой, с ног валимся. Все это Ваша мистика; это Петербург ничего не делает, ему и снятся сны; а нам некогда толковать их, некогда заниматься пустяками”, – говорил о. Шавельский, все более раздражаясь.
“Так неужели же Вы дерзаете вовсе не исполнить повеления Святителя? – спросил я изумленно, – если Вы берете на себя эту смелость, тогда отслужите хотя бы, всенародный молебен, с коленопреклонением, здесь на площади, в присутствии Государя”, – сказал я протопресвитеру.
“Некогда! С утра до ночи люди в Штабе, за работою”, – отрезал он. Я откланялся.
Через полчаса этот человек пошел в собор служить обедню. Никакое горе, никакое несчастье, казалось, не могло нанести мне большего удара, чем эти слова, этот тон, это глумление над верою, со стороны того, кто являлся духовным пастырем армии и флота…
“Да ведь этот один человек погубит всю Россию, – думал я, возвращаясь в гостиницу… – Бедный Царь, бедная Россия”…
Мне знаком был этот тип людей, и психология о. Шавельского меня не удивляла… Случайные сановники редко привыкают к своему положению настолько, чтобы не иметь нужды подчеркивать его, и часто делают это такими способами, какие только выдают их скромное прошлое. Не заносчивость и самоуверенность о. Шавельского, граничившая с невоспитанностью, шокировали меня, а удивляло меня то искусство, с которым этот маловерующий и ловкий человек мог войти в доверие к столь глубоко религиозному и мистически настроенному Государю и пользоваться чрезвычайным расположением как Его Величества, так и Государыни Императрицы.
Православие для него – мистика… Какая же религия не мистична… Тогда это не религия, а философия…
Священник Яковлев с нетерпением ожидал моего возвращения и бросился мне навстречу с расспросами…
Как, однако, ни было велико мое негодование, я, все же, смягчил свое впечатление от беседы с протопресвитером: мне было жалко смиренного сельского пастыря; мне не хотелось обнажать пред ним картину действительности и показывать те черные пятна, какими эта картина была покрыта…
Но мудрый батюшка и без моей помощи многое видел. От его взора не укрылось то, чего он не ожидал увидеть, и, как бы отвечая на невысказанные мною мысли, о. Александр часто повторял:
“Ох, будет горе, будет… сами люди накликают его… Вот искушение… Сама Матерь Божия протягивает им Свои Пречистые руки, а люди того не замечают… Теперь и злодеи, по селам, каются, ибо видят карающую Десницу Божию; смиряются, проникаются страхом Божиим; а тут сам протопресвитер не боится Бога”…
С помощью Небесной Заступницы, можно было предотвратить Первую мировую войну, а когда она все же началась, закончить ее русской победой. Но помешало оскудение веры и ревности у отдельных причастных лиц.
Необходимо понимать, что дело не в том, что иконы Пресвятой Богородицы находились в чуланах и других неподобающих для них местах, а в том, что ВЕРЫ у помещающие эти иконы в чуланы не было во Всемогущество Божие, отношение к Святыням обличало духовное состояние русского общества. И показывало БОГУ НЕОБХОДИМОСТЬ вразумительного воздействия. А потому за Первой мировой войной последовала революция, сломившая православную Российскую Империю и открывшая эпоху мученичества и гонений на христианство.
Почему такое произошло? Ведь среди Русского Народа были великие молитвенники. Сам Царь Николай Второй был святой и праведной жизни. Почему Господь попускал все эти неудачи? Ответ может быть один: грехи и беззакония, совершавшиеся в России, превысили крайнюю меру долготерпения Божия. Разложенные революционной пропагандой, русские солдаты бежали с фронта, обращали оружие против своих соплеменников. Новая власть очень скоро начала борьбу с Православием. Митрополит Вениамин (Федченков), бывший в войсках генерала Врангеля, говорил, что русская армия героичная, но она «некрещеная». Одного героизма, одного воинского таланта мало для того, чтобы одержать победу (Духовная основа боеспособности, 31.08.2005).
Все белые “вожди” революционных времен садятся на два стула и проваливаются. Иные из них про себя-то не прочь были помечтать и о царе, но вслух именем таким не смели оскорбить завоевания “бескровной”, “страха ради иудейска”. Были из них и ярые противники “царизма”. Деникин, например, сражаясь за “единую-неделимую”, говаривал друзьям: “Вы думаете, что я иду на Москву восстановить трон Романовых? — Никогда!” Но без трона-то Романовых его “единая-неделимая” в клочки разлетелась, и сам он вместо Москвы попал в Черное море.
Протопресвитер Шавельский, верный исполнитель предначертаний масона Романовского, деникинского начальника штаба, даже на Ставропольском церковном соборе 1919 г. не позволял произнести слово “царь”, но на этом же соборе дал волю поляку-эсэру, Свенцицкому, чудом каким-то очутившемуся в рясе священника, и тот бичевал, как самых опасных членов собора, немногих тогда открытых монархистов.
Отход от веры русского общества и всеобщего разложения высшей аристократии под растлевающим влиянием революционных настроений привел к пренебрежению помощью свыше.
Однако во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов сердца людей опять обратились к Богу в молитвенном плаче о спасении Отечества.
В самом начале Великой Отечественной войны Патриарх Антиохийский Александр III обратился с посланием к христианам всего мира о молитвенной и материальной помощи России, друзей у которой тогда оставалось уже совсем немного.

Конечно, и на самой Руси были великие молитвенники — например, Преподобный Серафим Вырицкий, который тысячу дней и ночей непрестанно молился и в своей келии, и в саду — на камне перед иконой Преподобного Серафима Саровского. Но речь у нас сегодня не о нем, а о другом удивительном молитвеннике и друге России — митрополите Гор Ливанских Илие (Караме). Он знал, что значит Россия для мира, и всегда молился о ней и ее народе, а после обращения Александра III решил затвориться и просить Божию Матерь открыть ему, чем можно помочь России. Для этого митрополит Илия спустился в каменное подземелье, куда не доносился ни один звук и где не было ничего, кроме иконы Богородицы. Он затворился там, отказавшись от еды, воды и сна, и только, стоя на коленях, молился перед иконой Божией Матери с лампадой. Через трое суток ему явилась в огненном столпе Сама Богородица и объявила, что избрала его, истинного молитвенника и друга России, для того, чтобы передать определение Божие для страны и народа русского, предупредив при этом, что, если все это не будет исполнено, Россия погибнет.
«Должны быть открыты во всей стране храмы, монастыри, духовные академии и семинарии. Священники должны быть возвращены с фронтов и из тюрем, должны начать служить. Сейчас готовятся к сдаче Ленинграда — сдавать нельзя. Пусть вынесут, — сказала Она, — чудотворную икону Казанской Божией Матери и обнесут ее крестным ходом вокруг города, тогда ни один враг не ступит на святую его землю. Это избранный город. Перед Казанскою иконою нужно совершить молебен в Москве; затем она должна быть в Сталинграде, сдавать который врагу нельзя. Казанская икона должна идти с войсками до границ России. Когда война окончится, митрополит Илия должен приехать в Россию и рассказать о том, как она была спасена».
Владыка связался с представителями Русской Православной Церкви и с советским правительством и передал им все, что ему было открыто. Письма и телеграммы, переданные митрополитом Илией в Москву, по сей день хранятся в архивах.
Когда эти письма дошли до Сталина, он вызвал к себе митрополита Ленинградского Алексия (Симанского) и местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского) и обещал исполнить все, что передал митрополит Илия, ибо не видел больше никакой возможности спасти положение. Из Владимирского собора вынесли Казанскую икону Божией Матери, обошли с ней крестным ходом вокруг Ленинграда — и город был спасен. Многим до сих пор непонятно, чем держался Ленинград, ведь помощи ему практически не было: то, что подвозили, было каплей в море. И тем не менее, город выстоял.
То же самое произошло и в Москве. Правда, там из-за боевых действий обойти город с иконой было невозможно, и поэтому чудотворная икона Тихвинской Божией Матери была обнесена вокруг Москвы на самолете. Столица была спасена, а 9 декабря 1941 г. освобожден Тихвин. (Икона, кстати, была взята из Тихвинского храма в Алексеевском, который расположен буквально в нескольких минутах ходьбы от станции метро «ВДНХ».)
Одновременно с этим в России было открыто более 20 000 храмов Русской Православной Церкви. Вся страна молилась — даже Сталин (об этом есть свидетельства очевидцев). Начальник Генштаба Б.М. Шапошников, царский генерал, не скрывавший своих религиозных убеждений, часами беседовал со Сталиным, и все его советы (в том числе одеть войска в старую форму царской армии с погонами) были приняты.
А сколько старших офицеров, не говоря уже о солдатах, молились на фронте. Многие командиры, да и сам маршал Жуков, говорили перед боем: «С Богом!» Один офицер, сидевший на связи с летчиками во время боевых вылетов, рассказывал, что часто слышал в наушниках, как пилоты горящих самолетов кричали: «Господи! Прими с миром дух мой!..»
Тогда же были открыты духовные семинарии, академии, Троице-Сергиева Лавра и многие монастыри. Было решено перенести мощи святителя Алексия, митрополита Московского и всея Руси в Богоявленский собор, где стояла всю войну та самая чудотворная икона Казанской Божией Матери, которая была с ополчением 1612 года.


Поздняя осень Сталинграда 1942 года. Тяжело нависшее над Волгой ноябрьское небо, полное вражеских самолётов, несущих в своём чреве тонны смертельного груза. По реке идёт «сало» — мелкий битый лёд. Маленьким трудягам – бронекатерам всё тяжелее пробиваться к сражающемуся городу, подвозя подкрепления и боеприпасы. Многие судёнышки уже навсегда успокоились на волжском дне. Огонь Великой Битвы пылал над речными волнами, почти не угасая. На правом берегу противник нажимал, увеличивая мощь своих атак. В жестоких встречных боях таяли силы защитников города, всё меньше становились наши правобережные плацдармы.
В эти ноябрьские дни в штабе Фронта появился необычный гость. Облачения священнослужителя русской православной церкви резко контрастировали с мундирами офицеров штаба. Это был первый помощник и правая рука местоблюстителя Патриаршего Престола Сергия Старгородского – митрополит Николай Ярушевич.
Воины сражающегося Сталинграда получали всемерную помощь. Но кроме снарядов, мин и танков требовалось главное – Божья Помощь, без которой, как известно, победы не будет.
Командующий Фронтом – генерал – полковник Ерёменко тепло принял митрополита Николая. Рассказал о тяжёлых боях в городе, о том, что в подвале одной из разрушенных церквей чудом оставшийся в живых батюшка служит уже 12 дней непрерывный молебен о даровании победы русскому оружию.
Отец Николай сказал, что имеет поручение от товарища Сталина – доставить на сражающийся правый берег Волги святыню – Казанскую икону Божьей Матери и отслужить перед нею молебен.
Андрей Иванович нахмурился и хранил молчание.
Тогда митрополит Николай стал рассказывать, как эта святыня была направлена в Сталинград. Сразу после начала войны митрополит гор Ливанских Илия Карам, обезпокоенный судьбой России, спустился в подземелье одного из храмов. И там, через несколько суток безпрестанной усердной молитвы, ему явилась в огненном столпе Пресвятая Богородица. Она поведала подвижнику, как спасти Россию от дьявольского нашествия двунадесяти языков.
Илия в точности передал её слова в Россию своим друзьям, которые ознакомили с ними товарища Сталина.
Выполняя волю всевышнего, Казанская Богородичная икона была направлена сначала в Ленинград, а теперь прибыла на берега Волги.
Отец Николай сделал паузу. Молчал и Андрей Иванович. Он, как никто другой, осознавал опасность переправы через Волгу, забитую «салом». И без того небыстрый бронекатер в ледяном крошеве превращается в удобную мишень. Вражеская артиллерия без труда пустит ко дну хрупкую скорлупку…
Как бы читая его мысли, отец Николай проговорил:
— Порт – Артур сдали, когда промасоненные генералы не допустили на землю крепости Порт – Артурскую Богородичную икону, направленную туда Царём. Та же история только с Песчанской иконой произошла в германскую войну 14 года. Повторять ошибок недавнего прошлого не стоит. Бог не без милости. Прорвёмся.
Перед глазами Андрея Ивановича встали картины его боевой юности, опалённые огнём Великой войны. Штыковые атаки, ранение, потом смута, позор Брестского мира, великое собирание земель русских, освободительный поход в западные области Малой и Белой Руси…
Андрей Иванович решительно встал, подошёл к полевому телефону. На проводе был командир отряда бронекатеров. Андрей Иванович отдал приказ готовить ночной прорыв парой на участке напротив разрушенной мельницы.
Позвонил он и командующему артиллерией, что бы тот организовал контрбатарейную артподготовку на время речного прорыва.
А отец Николай уединился в одном из помещений штаба, вознося молитвы перед доверенной ему святыней.
День клонился к вечеру. Андрей Иванович получил доклады о готовности сил прорыва и артиллерийской поддержки. Сумерки быстро доедали короткий ноябрьский свет. Сталинград горел, отбрасывая багровое зарево на полусотню вёрст в округе. Артиллерийские расчёты уже поднесли к орудиям снаряды, командиры проверяли прицелы и сверяли квадраты по карте «Дон». Моторы бронекатеров были прогреты и работали на малых оборотах в ожидании пассажиров.
«Сало» шло по чёрным волнам в красноватых отблесках непрерывного пожара. Казалось, что это вскрыта израненная плоть великой русской реки.
Митрополит Николай и Андрей Иванович Ерёменко прибыли на стоянку бронекатеров, соблюдая предосторожности маскировки. Командующий Фронтом принял доклад командира отряда речных судов. Ещё раз оглядел правый берег, сверкавший вспышками выстрелов, и сказал:
— С Богом, отец Николай!
Священник легко, почти невесомо, прошёл по сходне на бронекатер, неся в руках драгоценную святыню.
Кораблик отвалил от берега, развернулся, раздвигая бортами тяжёлое «сало».

И вот дан полный ход. Дизеля, надрывая коленвалы, вышли на предельные обороты. На корме отчаянно трепетал флаг Военно Морского Флота, почти касаясь пенного буруна, переходящего в льдистый кильватерный след. Пара катеров устремилась к правому берегу, навстречу огню и ливню свинца. Скоро осколки и пули дробно застучали по броне боевой рубки. С верхней палубы грозно и методично бил по берегу спаренный ДШК. Белые деревья разрывов встали возле бортов, обрушиваясь ледяными водопадами на низкие палубы. Прожектора противника пытались взять кораблики в свои холодные пронизывающие лучи. Но вовремя заговорила фронтовая артиллерия, затыкая батареи противника и гася его прожекторные посты.
Отец Николай стоял в боевой рубке головного катера с молитвой на устах. Катер пробивался сквозь плотный заградительный огонь. Левый триплекс иллюминатора бокового обзора вдруг пошёл сетью снежно-белых трещинок, сквозь которые ясно проглядывали тёмные кружочки застрявших крупнокалиберных пуль. Кораблик накренился на правый борт, резко снизив скорость. Командир катера маневрировал, сбивая пристрелку вражеских пулемётов. Резкий разворот, стоп, полный ход к спасительным обрывам, нависшим над волжской водой.
Фронтовая артиллерия била во — всю уже по самому берегу, подавляя вражеские пулемётные гнёзда. Их огонь заметно ослаб, а вскоре прекратился. Над немецкими позициями стояла сплошная стена разрывов. Двести стволов русских пушек смешивали с землёй незваных гостей. Немец почти не отвечал, истошно вопя по радио о помощи Люфтваффе.
И вот нос головного катера уткнулся в прибрежный песок. Отец Николай сошёл на истерзанную землю правого берега. Катера тотчас отошли назад, взяв раненых и донесения в штаб Фронта.
Люди в наших траншеях хотя и были предупреждены о визите священника, но поверили в это только увидев сходящего на берег отца Николая в развивающихся облачениях.
Он творил молитву перед иконой Казанской Богоматери всё время перехода. Праздничное облачение священника сверкало золотым шитьём, солдаты с удивлением и трепетом провожали взглядом человека, нёсшего святыню Русского Православия в самое пекло Сталинградского сражения.


Несколько офицеров сопровождали отца Николая, проведя его по ходам сообщения к стенам разрушенной мельницы. Там, под защитой толстых стен, были собраны на молебен защитники города.
Богородичную икону установили на два снарядных ящика – своеобразный Сталинградский Алтарь образца начала ноября 1942 года. Отец Николай приступил к молебну без промедления:
«Русь Святая! Береги веру — самое ценное наше сокровище на земле, жемчужину души человека, опору жизни, радость и свет бытия! Разве не слышишь ты, душа русская, как без слов, но громче всяких речей человеческих молят тебя об этом — особенно в наши неспокойные дни — родные нам угодники русские?
Береги в себе веру: молят тебя подвижники киевских пещер, не только донесшие в себе искру веры до дверей могилы, но и разжегшие ее в такой пламень, который светит и греет нас через много веков.
Береги в себе веру: зовет наш смиренный и кроткий, весь народ русский обнявший своею любовию, всегда радостный и ласковый преп. Серафим Саровский…
Береги веру: взывает родной, близкий каждой верующей душе св. Сергий Радонежский, взывает Патриарх-мученик Гермоген и сонм многих-многих других небожителей…
Береги веру: завещает каждому из нас и святой покровитель нашей северной столицы благоверный князь Александр Невский, этот завет он оставил Русской Земле всею жизнью своею и подвигами, умирая- свыше 650 лет тому назад в цветущем возрасте 43 лет, но в изнеможении от непосильных трудов, целожизненных подвигов, огорчений и страданий за Святую веру Русской Земли и Родину…
Нельзя быть беспечным ни одного дня своей земной жизни. Нельзя оставаться ленивыми рабами, которые забывают или не хотят себе напомнить о грядущей смерти, изо дня в день остаются со своими грехами, со своей слабой верой, некрепкой надеждой, не твердой и не верной любовью к Богу. Верному рабу Божьему надо эту веру укреплять, эту любовь сделать горячей. Нужно торопиться — жизнь так коротка — возможно больше посеять в своей земной жизни добрых дел, чтобы эти добрые дела ушли туда, в вечную жизнь, еще прежде нас и там встречали нас, когда мы своей бессмертной душой будем проходить путь посмертных мытарств и ангелом-хранителем своим будем приведены на суд Небесного Отца и Всеправедного Судии.
И вот, кто живет с Господом, оплакивает свои грехопадения, всегда напоминая себе о том, что он перейдет из этой жизни в иную, к которой должен готовиться каждый день; кто в копилку для добрых дел вкладывает изо дня в день хотя бы малые свои добрые дела; приходит в храм Божий за очищающей благодатью Христовой; с благоговейным трепетом приступает к Святой Чаше; кто искупает свои грехи чистою жизнью и посильными подвигами во имя Христово; кто, может быть, и хромыми, спотыкающимися ногами, но таким верным путем идет в Царство будущей жизни,— тот идет к своему Небесному Отцу блаженным, умирающим в Господе.
О том, что мы должны умирать в Господе, напоминают нам, дорогие мои, все святые угодники, со славою прошедшие свой земной путь. Напоминают об этом все рабы Божий, наши благочестивые предки, которые умели жить по-Божьи и умирали с Господом в сердце. И мы должны научиться жить так, чтобы так и умирать: ведь наша земная жизнь — это только мгновение по сравнению с той вечностью, какая раскроется перед каждым из нас.
Братья! Как образно говорит один из наших поэтов — Христос исходил, благословляя Русь, от крайнего севера до юга, от востока до запада, посевая частицы Своего света в сердца людей. И Русская Земля вся покрыта потом трудов и подвигов носителей этого света, угодников, прославленных у Бога за твердость и чистоту свою, покрыта кровью мучеников за веру святую…
Неожиданным для нашей Родины было вероломное, предательское нападение Гитлера. Но лишь успела весть об этом молнией пронестись по стране, как всколыхнулся от края до края необъятного нашего отечества весь наш многомиллионный народ. В полном единении, грудью, все, как один, встали русские люди на защиту священных рубежей своей земли.
В первый же день Великой Отечественной войны глава Православной Церкви в России Патриарший Местоблюститель, Митрополит Сергий, маститый 74-летний старец, опубликовал свое воззвание ко всем верующим нашей страны.
В этом воззвании Митрополит Сергий обращается со всею силою убедительности к патриотическим чувствам верующих людей, призывает к исполнению священного долга перед Родиной, освящая этот патриотический порыв первосвятительским благословением.
Со всею силою своего авторитета он возглашает в своем воззвании: “Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг”.
И в заключение своего обращения Первоиерарх нашей Церкви выражает твердую веру в нашу победу над врагом: “Господь нам дарует победу”.
Это воззвание было прочитано в Московском кафедральном соборе 26 июня за торжественным молебном о даровании победы и сопровождалось еще особой речью Митрополита Сергия. С огромным воодушевлением молился верующий народ о победе над врагом, переполнив обширный храм, и с жадностью внимал словам воззвания и речи Первосвятителя. У многих блестели слезы на глазах: ведь Сам Господь, через свою земную Церковь, звал и благословлял верующих людей на священную войну, на защиту Родины. Верующие, молясь, со всей глубиной переживали тяжесть грядущих испытаний, зная, что Гитлер несет с собою одни ужасы насилия, смерти, разрушения, что Гитлер идет с целью истребить русский народ и то, что составляет святое святых для верующей души, — святое православие.
Воззвание Митрополита Сергия было распространено по всем православным храмам нашей страны. С таким же воодушевлением, слезами, религиозно-патриотическим подъемом встретили верующие люди это обращение Митрополита Сергия в ленинградских храмах, в Киеве и других городах и селах. Слова этого воззвания идут навстречу самым святым чувствам и убеждениям православно-верующего человека, который знает, что защищать Родину, умереть за Родину — это высший христианский подвиг.
И то, что наблюдалось нами в западных областях Украины и Белоруссии, то же происходит и на севере, И на востоке, и по всем краям России: все православно-верующие люди нашей страны, выполняя свой священнейший долг, отдают сейчас все силы свои на дело защиты Родины. Они с огромным подъемом, с крепчайшей волей к победе идут в ряды Красной Армии и народного ополчения, они куют победу у станков, на колхозных полях, на транспорте. Верующих людей воодушевляет на патриотический подвиг не только сознание общегражданского и христианского долга, но и это особое благословение Святой Церкви Православной.
Идет напряженнейшая великая и священная отечественная война. Кровь наших братьев-красноармейцев льется на полях сражений. Злобным врагом уже пролито немало крови и мирных граждан; сердца всех остающихся в тылу совместно бьются для одного святого общего дела — обороны Родины.
На этой общей священной страде — где место верующему советскому гражданину?
Все православно-верующие люди нашей страны, как дети одной семьи советских народов, сейчас, в годину испытаний, должны быть впереди других и на фронте, и в тылу, плечом к плечу со всей страной.
К защите Родины зовет верующих не только священный гражданский долг; их зовет к этому и долг верующего христианина: Христово учение требует от каждого своего последователя беззаветной любви к своей Родине и защиты ее от посягательств врага.
Мы знаем, как возвышенно, свято чувство патриотизма! Это чувство безграничной любви к Родине глубоко заложено в духовной природе славянина. Оно воспето и художественно отображено нашими писателями и поэтами-классиками в их бессмертных творениях — “Война и мир”, “Полтава” и множестве других.
Рисуя в стихах картину Бородинского боя, наш великий русский поэт Лермонтов, чью столетнюю годовщину со дня смерти мы вспоминали на днях, вкладывает в уста старого солдата пламенный призыв постоять за свободу Родины в этой исторической битве:
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою,
И дальше поэт говорит устами этого русского солдата:
И умереть мы обещали.
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Русский человек из века в век жил и живет этой могучей и в то же время нежной любовью к Родине.
Но ведь у нас, верующих людей, эта любовь к Родине, как мы сказали, приобретает значение и христианского долга; она озаряется евангельским светом Христовых заповедей. Любя Родину, служа Родине, защищая Родину, христианин выполняет одно из своих земных назначений.
Мы и наблюдаем сейчас этот мощный религиозно-патриотический подъем у верующих людей нашей страны. Прежде всего мы увидели его, по месту нашей работы, в западных областях Украины и Белоруссии, первыми принявших на себя предательские удары врага. Мы вскоре узнали и о самых широких, ярчайших проявлениях этих религиозно-патриотических чувств верующих советских людей в Москве, Ленинграде и повсюду в других местностях нашей бескрайной страны. Иначе и быть не может.
При всезахватывающих переживаниях, в годины тяжких испытаний Родины в душе человека разгорается особенно яркое пламя патриотизма; с особой силой подымаются волны веры в православном сердце, и, углубляясь и обостряясь при этих испьпаниях, вера влечет человека на особые подвиги во имя Христовой заповеди: “Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя”.
Фашистский зверь заливает кровью нашу родную землю. Воистину, как говорит святой пророк Исаия, “ад преисподний пришел в движение” (Исаия 14, 9).
Этот враг подвергает осквернению наши святые храмы Божий: во многих городах и селах они были превращены фашистами в конюшни, в уборные, в кирхи, в застенки, где держали и пытали арестованных русских людей и пленных наших воинов и где даже расстреливали наших братьев (в г. Верее и других местах). В г. Калуге они убили старца-священника в то время, когда он совершал панихиды на кладбище; расстреливали церковных старост (в г. Волоколамске и других местах), благочестивых монахинь (в г. Калуге), странников и убогих при храмах.
И кровь убиенных (Нова 24, 12), и разоренные святыни, и разрушенные храмы Божий — всё вопиет к небу об отмщении!
Дорогие братья и сестры наши, чада Святой Православной Церкви Русской!
Святая Церковь радуется, что среди вас на святое дело спасения Родины от врага восстают народные герои, для которых нет выше счастья, как, бороться за Родину и, если нужно, и умереть за нее.
Смерть — это конец всем земным заботам, тревогам человека, земной суете, конец и многочисленным, нередко тяжким болезням и страданиям, каким мы подвергаемся так часто, можно сказать, в течение всей своей жизни. Мы еще с вами живы, мы путешествуем по земле, а они, мертвые, уже достигли Небесного Отечества. Мы, живые, еще плаваем по волнам житейским, а они уже вошли в тихую пристань вечной жизни. Мы еще в узах плоти своей, а они уже в свободе духа.
Все земные радости, земные скорби и земные приманки теперь для них — ничто. Телом они мертвы. Если бы около гроба с бездыханным телом усопшего рассыпать сокровища мира сего, холодные руки не протянутся за этими сокровищами. Никакие крики веселия и никакие рыдания не пробудят угаснувшего навсегда телесного слуха усопшего. Никакие горячие слезы не согреют холодное, бездыханное тело.
Смерть — мужу покой (Иова 3,23). Смерть — это покой телу человека. Но покой телу, какой наступает для каждого усопшего, не означает покоя души покинувшего землю нашего брата. Для них, наших усопших, нет радостей и скорбей земных, но у них есть свои радости и свои скорби в вечной жизни, куда они переселились бессмертной душой.
С какими скорбями вступает в вечную жизнь душа грешника, не раскаявшегося, лежавшего в своих грехах, не омывшего их благодатью покаяния, забывшего и о Боге, и о своей бессмертной душе! И какая радость, какое счастье, какое утешение — удел той преданной Господу души, которая готовила себя к жизни будущего века и перешла туда, в страну нескончаемой жизни, с верой и своей доброй христианской жизнью!
Церковь непоколебимо верует в скорую победу и скорое освобождение ваше от ненавистного врага. “Я предам врага твоего в руки твои”, — говорит нам Господь в Своем слове (1 Цар. 24,5).
Будьте истинными христианами, радуйте вашу Святую Матерь — Церковь Православную делами во благо освобождения нашей Родины от фашистских захватчиков, а она никогда не оставит вас своими святыми молитвами у престола Божия.
Господь да будет с вами, дорогие!»
Величественно и мощно лились древние молитвы над непокрытыми головами советских воинов, насмерть стоявших среди руин Великого Города, несшего в своём названии имя Русского Мессии, поднявшего Родину из пепла и кровавой смуты. В далёком восемнадцатом году здесь решилась судьба новой, Советской России, ставшей защитницей и историческим правопреемником Московии – Третьего Рима.
Теперь Божий перст опять указал на крутые волжские откосы, наметив точку поворота в праведной битве Православного Света с сатанинской оккультной тьмой, покорившей почти всю планету. Свет новой зари пробивался сквозь облака дыма, вставая из-за Волги неотвратимым багровым сиянием. Занимался ещё один день войны, приближая победную поступь русского солдата к улицам немецкой столицы. Наступал тот самый момент истины, Апостольской Истины – Держателем и Хранителем которой издревле была Россия – единственная в мире Держава.
Просто и безхитростно обратился отец Николай к пастве, стоявшей перед ним в серых опалённых страшным огнём шинелях. Скоро на плечах этих воинов засверкают тяжёлым золотом звёзды, оттеняя суровое шитьё широких погон. И новая армия, отбросив масонские треугольники и ромбики, увенчанная символами чести русского воинства понесёт Сталинские победные знамёна почти до Ла – Манша. А в небесной вышине, благословляя на подвиги, её будет сопровождать Пресвятая Богородица, которую ясно увидят немцы над атакующими неприступный Кёнигсберг советскими войсками.


Так в ноябре 1942 года рождалась победная славянская весна, через три года озарившая планету солнечной радостью грядущей мирной жизни.
Глава русской Православной Церкви митрополит Сергий в своей телеграмме на имя И.В.Сталина ко дню 25-летия советского государства (7 ноября 1942 г.) был выразителем чувств всех православных русских людей, когда сказал: “Сердечно и молитвенно приветствую в Вашем лице богоизбранного вождя наших воинских и культурных сил, ведущего нас к победе над варварским нашествием, к мирному процветанию нашей страны и к светлому будущему ее народов”. Русские верующие видят в лице верховного вождя нашей страны Богом ей данного отца своего народа, и горячи их молитвы Господу Богу о его здравии на долгии годы.
В нашем вожде верующие вместе со всей страной знают величайшего из людей, каких рождала наша страна, соединившего в своем лице все качества упомянутых выше наших русских богатырей и великих полководцев прошлого; видят воплощение всего лучшего и светлого, что составляет священное духовное наследство русского народа, завещанное предками: в нем неразрывно сочетались в единый образ пламенная любовь к Родине и народу, глубочайшая мудрость, сила мужественного, непоколебимого духа и отеческое сердце. Как в военном вожде, в нем слилось гениальное военное мастерство с крепчайшей волей к победе.
С начала войны во всех своих обращениях к народу Иосиф Виссарионович не перестает звать к твердой уверенности к победе. Вся страна, как один, верует его верой, а русская Православная Церковь молитвенно благословляет подвиг, какой он несет во имя блага и счастья нашей Родины, и молит Бога о помощи нашему вождю в его великом историческом призвании — отстоять честь, свободу и славу родной страны.
В дни всенародного патриотического подъема в нашей стране, в конце 1942 г. и в начале 1943 г., когда могучим потоком лились пожертвования советских людей на дело разгрома фашистского зверя, в этот поток с энтузиазмом вливали свои лепты духовенство и верующие русской Церкви. И, посылая свою жертву в фонд обороны, верующие патриоты спешили выразить в своих телеграммах верховному вождю нашего воинства чувства своей ему преданности, своего благоговения перед его подвигами, веру в его гений.
Митрополит Сергий писал: “Молитвенно желаю Вам испытать радость полной победы над врагом и видеть возрождение истерзанной Родины”.
В другом приветствии он же пожелал Иосифу Виссарионовичу: “Да завершится победой над темными силами фашизма общенародный подвиг, Вами возглавляемый”.
“Вам, Иосиф Виссарионович, главному полководцу и вождю наших победоносных армий, желаем здоровья и успеха в Ваших тяжелых трудах”, — посылал свои пожелания архиепископ Куйбышевский Алексий от лица всех верующих города Куйбышева.

“Живите долгие годы, наш мудрый вождь Иосиф Виссарионович”, — вылилось из глубины души у протоиерея Пензы Алексея Ивановича Виноградского.
“Дорогой наш отец”, — такими словами начинал свое сообщение Иосифу Виссарионовичу о пожертвованиях священник Молотовской области Александр Александрович Троицкий.
И отеческие ответы Иосифа Виссарионовича на все эти обращения, с выражением “искреннего привета и благодарности” духовенству и верующим, подымали еще на большую ступень одушевление верующих русских людей, составляющих со всеми народами, населяющими нашу страну, одну братскую семью с одним общим отцом во главе.
Чувства преклонения перед личностью Иосифа Виссарионовича, перед его мудрой проницательностью, его отеческой сердечностью и изумительным вниманием к нуждам всех без исключения граждан достигли у верующих наивысшего подъема в сентябрьские дни, когда вся страна узнала о состоявшемся в Кремле приеме главой правительства митрополита Сергия совместно с митрополитами Алексием и Николаем.
25 февраля 1943 года из Ульяновска в Кремль Сталину Сергий написал: «Верующие в желании помочь Красной Армии охотно откликнулись на мой призыв: собрать средства на постройку танковой колонны имени Дмитрия Донского.

Всего собрано около 6000000 рублей и, кроме того, большое количество золотых и серебряных вещей… Примите эти средства как дар от духовенства и верующих русской православной церкви в день юбилея Красной Армии».
Ответ Сталина Сергию был направлен в тот же день:
«Прошу передать православному русскому духовенству и верующим, собравшим 6000000 рублей, золотые и серебряные вещи на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского, мой искренний привет и благодарность Красной Армии».
Эта танковая колонна успешно громила немцев в войсках Рокоссовского.
Документально подтверждено, что уже после окончания войны, в 1947 году, Сталин исполнил свое обещание и пригласил митрополита Илию в Россию. Перед приездом гостя Сталин вызвал владыку Алексия, ставшего тогда уже Патриархом, и спросил: «Чем может отблагодарить митрополита Илию Русская Церковь?» Святейший предложил подарить митрополиту Ливанскому икону Казанской Божией Матери, крест с драгоценностями и панагию, украшенную драгоценными каменьями из всех областей страны, чтобы вся Россия участвовала в этом подарке. По распоряжению Сталина самые искусные ювелиры изготовили панагию и крест.


Митрополит Илия прибыл в Москву, и встретили его там более чем торжественно. На церемонии-встрече ему преподнесли икону, крест и панагию, а также наградили Сталинской премией за помощь России во время Великой Отечественной войны. От премии владыка отказался, сказав, что монаху деньги не нужны: «Пусть они пойдут на нужды вашей страны. Мы сами решили передать вашей стране 200 000 долларов для помощи детям-сиротам, у которых родители погибли на войне».
Из Москвы митрополит Ливанский поехал в Ленинград. Вот запись слов одного из очевидцев пребывания владыки Илии в Ленинграде (текст приводится по выдержавшей уже три издания совершенно удивительной книге «Россия перед Вторым Пришествием», которую составил Сергей Фомин):
«По делам службы я оказался рано утром 8 ноября на Московском вокзале (отправлял контейнеры). Вдруг вижу идет начальник МВД города, с ним множество милиции, солдат, почетный караул, никого не пускают. Все говорят: «Наверно, Сталин приехал…» Подхожу к оцеплению и вижу: идет Косыгин (его, наверно, как ленинградца направили сопровождать владыку Илию), с ним митрополит Ленинградский Григорий, а между ними митрополит в восточном клобуке. Утром 9 ноября митрополит Илия служил Литургию в кафедральном Никольском соборе, тогда же он преподнес храму частичку мощей Святителя Николая. На следующий день я пришел к знакомому, и мы пошли с ним во Владимирский собор. Что-то необыкновенное в городе творится: все прилежащие улицы заполнены народом. Около двухсот тысяч человек стояло у храма, весь транспорт остановился, проходы загорожены, еле пробрались к нему. Стоим около храма, а внутрь не попасть: солдаты стоят в оцеплении и никого не пускают. Вдруг из боковой двери выбегает староста (наш знакомый), увидел нас и зовет: «Пошли! Я вас дожидался!» Он провел нас в храм, и мы оказались у самой солеи! Слева от нее было отгорожено место, и там стояли члены правительства. Мы насчитали — 42 человека. И вот появились — митрополит Илия, митрополит Григорий и священство. Началась служба. Отслужили малую вечерню, после чего состоялось возложение драгоценного венца — дара владыки Илии — на Казанскую икону Божией Матери. По возложении венца он произнес проповедь. Он рассказал все: как явилась ему Божия Матерь, что Она поведала ему. После его речи все запели: «Заступница усердная…» Невозможно передать, какое чувство было во время пения! Когда вышли из храма, тропарь Казанской иконе Божией Матери запели все стоящие на площади, на прилегающих улицах, у стадиона — десятки тысяч, все пели: «Заступница усердная»… Люди плакали и молились истинной Заступнице и Спасительнице России!».

Полёт над пропастью. IV часть.

А на островах разворачивалась кровавая драма. Командующий аргентинским экспедиционным корпусом оказался пустышкой. Сражаться с англичанами он не умел и не пожелал. Допустил высадку английского десанта. Инициативу упустил сразу же. Боевой дух аргентинских войск поддержать ему не удалось. Да он и не хотел этого. За то раздувался от спеси и надменности, разговаривая с подчинёнными. Плохо обученные аргентинские солдаты, видя неудачи одну за другой, стремительно теряли боеспособность. Офицеры сражались стойко, но их было мало. Англичане наседали, используя преимущество в инициативе боя, корабельную поддержку и хорошую разведку.

Всю оборону на островах пробыл единственный журналист – Александр Казанцев, знакомый Юрию по газете «Наша Страна». Он со своим телеоператором снимал боевые действия, читал лекции по истории войн прямо в солдатских окопах. Ходил под огнём, не пригибаясь. Сам стрелял из орудий на одной из артиллерийских батарей.

ПИСЬМО ЛЕЙТЕНАНТА ЭСТЕВЕСА

ПАВШЕГО В БОЮ ЗА МАЛЬВИНЫ В 1982 ГОДУ

 

Мира современного картина –

Сильным – всё, а прочим – ничего…

Грохот над Пуэрто Архентино:

Бьёт по «Харриерам» ПВО.

Но, пусть ветер потемнел от гари –

Смертью, англичанин, не грози:

С чётками в руках поют «Розарий»

Ангелы с солдатами в грязи.

Силы света много попустили…

Но сегодня пекло задрожит:

Кавалькадой рыцарей Кастильи

Над волнами мчатся «Миражи».

Зимний шторм стал зноем Палестины,

В мире теплохладные – не все…

Как за Гроб Господень, за Мальвины

Копьями разили «Экзосет».

И пускай неверующим мнится,

Что весь мир у золота в плену –

Умирать умели аргентинцы,

Как умели наши на Дону!

От земли, где взрывы скалы рушат

И ликует атлантистский ад,

Примет паладинов Своих души

Богоматерь Донья Соледад

И введет в Сыновние покои,

Где ни смерти, ни печали нет,

Где Эспаньи и Руси герои

Облекут пришедших в белый свет.

Англичане очень опасались, что Советский Союз поможет Аргентине оружием. Они предполагали, что на островах есть русские. Радиоперехват неоднократно доносил, что общение ведётся на русском языке. Спецподразделениям SAS было особо указано на выявление и уничтожение русских в первую очередь. Пассивная тактика командующего аргентинскими войсками привела к сдаче гарнизона. Не обошлось в этом деле без предательства высших офицеров армии Аргентины.

 

В ночь последних боёв, Казанцев и те, кто не пожелал сдаться, набились в транспортный самолёт С-130. Он стоял в укрытии и уцелел от обстрела. Его командир – Боршет решил не отдавать свой корабль врагу. С ним вместе прорывались больше шестидесяти бойцов. Они везли знамёна и документы.

Ровно в полночь громыхнули моторы «Геркулеса». Не зажигая огней, ревя двигателями и объезжая воронки С-130 начал разбег. Англичане открыли сильный огонь. Взлётная полоса покрылась тысячами разрывов. Но «Геркулес» упрямо набирал скорость. Вот и точка отрыва. Двигатели надрывно выли, отдавая все свои железные силы, всё же поднимая тяжеленный самолёт над вспаханной разрывами взлётной полосой. После отрыва и выравнивания Боршет прижимает машину к воде, уходит, часто меняя курс. Вдогонку англичане выпустили ракету. Но Бог смилостивился над смельчаками, и ракета не попала в самолёт. Боршет успешно довёл свой корабль до материка. Спасённые люди тихо выходили в открытую дверь «Геркулеса» на свободную землю их родины.

Эскадрилья «Этандеров» осталась без боеприпасов. Ракет больше не было, и взять их было не откуда. Франция объявила эмбарго. Через третьи страны сделка не удалась, расстроенная английскими агентами. Война закончилась сдачей гарнизона островов и обменом пленными. Англичане потеряли 23 корабля, множество самолётов и вертолётов. Уцелевший обгоревший авианосец с трудом удалось довести до английских судоремонтных заводов.

После заключения мира в Аргентине уселось проамериканское правительство, во всём потакавшее англичанам. Герои – лётчики, нанёсшие значительный урон английским кораблям, стали подвергаться преследованиям властей. Один из сослуживцев Юрия уехал в Канаду, другой погиб при невыясненных обстоятельствах.

Юрий, коротая свободное время гулял по центру Буэнос – Айреса. Наконец то ему представилась возможность полюбоваться латиноамериканским Парижем во всём его великолепии. Пилот шёл, с интересом вглядываясь в лица нарядных женщин и беззаботных мужчин, будто и не было кровавой драмы на Мальвинах…

На одном из перекрёстков, переходя оживлённую улицу, оступилась миловидная женщина. Она разбила коленку и выронила сумочку. Юрий помог незнакомке подняться, взял вещи и проводил домой.

По дороге они разговорились. Незнакомку звали Беатрис Торрес. Когда она назвала своё имя, Юрий вдруг вспомнил далёкое время шестидесятых, Москву и милые черты аргентинской Золушки, представленной ему на одном из приёмов. И вот теперь главная героиня «Возраста любви» осторожно шла, крепко держась за его руку. Этот фильм вышел в послевоенные годы, когда Россия после тяжелейших страданий остро нуждалась в жизнерадостной песне, как обезвоженная земля в весеннем дожде. Юная Лолита Торрес с ангельским личиком и осиной талией в расклешённом колокольчиком платье прекрасно пела и танцевала. Уникальный чарующий голос с прекрасным нижним регистром и богатейшими переливами звуков лился в души исстрадавшихся русских людей, а аргентинское танго прочно вошло в московскую действительность пятидесятых.

Беатрис неожиданно остановилась, внимательно вглядываясь в лицо своего сопровождающего. Её глаза широко и удивлённо глядели в серые глаза пилота. Она перевела дыхание и спросила по-русски:

– Юрий, это вы?

Он немного смутился, но ответил прямо и честно. Беатрис повисла на его руке не в силах сделать ни шага. Юрий подхватил женщину и внёс в дом. Их окружила многочисленная семья актрисы. Юрий положил Беатрис на кресло. Она пришла в себя и несравненным бархатным голосом попросила домочадцев удалиться. Потом актриса долго расспрашивала своего кумира, поражаясь хитросплетением людских судеб и Божественному Провидению. Беатрис просила не забывать её и заходить в гости, как только будет возможность…

Юрий уже не летал. Со своим верным другом – техником Прево он переехал в пригород Буэнос – Айреса, на берег залива. Денег катастрофически не хватало. На работу устроиться было невозможно. Изредка помогали родственники Сергея Александровича. Юрий понимал, что становится для них серьёзной обузой. Посоветовавшись с Прево, он решил уходить в Уругвай. До Монтевидео можно было доплыть через залив. Но существовала опасность задержания пограничниками.

Прево где-то раздобыл хорошую мореходную шлюпку. Она имела палубу, мачту и подвесной мотор. Дождались тёмную дождливую ночь. Тихо тарахтя двигателем, шлюпка уходила от аргентинского берега. Юрий стоял на руле. Прево возился возле мотора. Только бы не скис! Дождь плотной пеленой укрывал беглецов. Под утро натянуло туман. Шлюпка упорно шла в сторону уругвайского берега.

Волнение было слабым, туман глушил звук работающего двигателя. Вскоре стали попадаться рыбацкие суда. Потом проглянул долгожданный берег…

Продав свою шлюпку, беглецы долго ходили по незнакомому городу. Надо было куда – то пристраиваться. Не долго думая, Прево отправился в китайский ресторан, и к удивлению Юрия их там взяли на работу. Проходили недели и месяцы. Юрий и Прево влачили достаточно жалкое существование. Но однажды к Юрию за столик сел бородатый человек. Это был знахарь из русской старообрядческой деревни. Разговорились на родном языке.

Юрий представился новому знакомому спортсменом – баскетболистом, отставшим от своей команды. Филат, так звали знахаря, предложил Юрию помощь, пригласил поселиться в их деревне. Юрий согласился не сразу. Пошёл советоваться с Прево. Тот одобрил решение.

– А я останусь тут. Скоплю деньжат, там дальше видно будет.

Простились. Обнялись. Прево на прощание снабдил Юрия патронами к его неразлучному «парабеллуму».

Здоровенный пикап Филата Зыкова долго катился по хорошей дороге. Отмахали от столицы 150 вёрст. Внезапно Филат свернул с шоссе на боковую дорогу. Затрясло сильнее. Машина, подняв тучу пыли, рыча продиралась к едва видной деревне. Сельская улица, на которую въехал пикап, была очень похожа на улицу родного Юрию Клушина. Только дорога, проходившая по центру села, была асфальтированной. Русская деревенская калитка и родной язык ласкали взор и слух Юрия. Чужбина давно тяготила его широкую русскую душу. Только верой и усилиями воли Юрию пока удавалось победить ностальгию.

У плиты хлопотала хозяйка. Одежду её составляли традиционные русские сарафан и рубашка с вышивкой. Длинные косы были уложены красивой причёской. Двое её сыновей чистили винтовки. Филат познакомил Юрия со своим многочисленным семейством. У него к тому времени родилось одиннадцать детей.

Староверы не пьют чужую воду, не едят вместе с иноверцами. Для Юрия накрыли гостевой стол, Филат присел рядом. Потекла дружеская беседа. Вопросов веры не касались. В основном, говорили о далёкой Родине. Юрию было непонятно, как староверы сохранили такой чистый и правильный русский язык. Филат рассказал, что детей они не отдают в местные школы, а учат в своей. Общаются с местными только по необходимости.

Трудолюбие староверов явилось одним из факторов, благодаря которому они выжили на чужбине и сохранили свои обычаи. Разговор опять уходил в сторону далёкой незабвенной России. Филат сказал, что там скоро будут значительные перемены. В ноябре умер Брежнев. Его кресло занял Андропов. Юрий почти безразлично отнёсся к такой новости. Что один, что второй состояли на службе у мирового масонства, о котором Юрий достаточно прочитал у Солоневича и Башилова.

Для русского народа наступали тяжкие времена. Из брежневского сытого безвременья страна катилась в кровавый хаос. Филат не возражал, но только как – то особенно стал посматривать на Юрия.

Поселили гостя в пустовавшей избе. Хозяева перебрались в Бразилию и наезжали лишь изредка. Размеренная деревенская жизнь пошла своим чередом. Филат навещал достаточно часто. Он раздобыл для Юрия подлинные уругвайские документы. Как это удалось сделать, для всех осталось непроницаемой тайной.

В один из вечеров Филат пригласил Юрия к себе. Многочисленное филатово семейство ничуть не мешало их беседе. Филат налил по стопке. Выпили. Помолчали. Потом старовер вытащил потрёпанный журнал «Тайм».

На его обложке красовалась большая фотография Юрия. Ничего не говоря, Филат положил журнал на стол. Юрий с интересом стал рассматривать находку знахаря. Потом спросил, зачем тот хранит такие древние журналы. Филат немного помялся, потом сказал:

– Возможно, это не моё дело. Но для русского народа вы явились Светлым Ангелом в тяжкую годину испытаний. Мне неизвестна ваша жизнь, но знакомые говорили, что вы долго были в заключении на родине, а потом храбро сражались за Мальвины с англичанами. Мне будет очень приятно, если вы не отвергнете мою безкорыстную помощь.

Промолвив это, Филат вручил Юрию уругвайские документы. Теперь Юрий стал легальным гражданином страны, правда имя пришлось взять новое. В благодарность он рассказал Филату подробности своего полёта в апреле 1961 года, поведал о тяжёлых боях на Мальвинских островах, о потерях друзей, о репрессиях, развёрнутых против героев – лётчиков проамериканским правительством Аргентины. С большой теплотой Юрий говорил о главкоме ВВС Лами – Дозо и о своём командире – капитане Коломбо.

Филат слушал, не прерывая рассказ пилота. Это была неизвестная староверам яркая жизнь русского героя, витязя их далёкой незабвенной Святой Руси. Тяжкая чёрная пелена опустилась на одну шестую часть суши. Огромная беда повисла над наивным, обманутым, оболганным и спаиваемым народом. Зловещий силуэт мирового масонства уже застилал весь исторический горизонт России. Вскипая кровавым месивом, страна всё больше и больше опускалась в бездну. Но пока ещё не поздно было отвернуть, отойти от чёрного провала, куда гнали русский народ масонские изуверы. Обстановка тогда ещё позволяла надеяться на лучший исход. Вьюжным вечером февраля 1983 года Светлана Владимировна Щёлокова удачным выстрелом продырявила кровавого саксофониста прямо в лифте его дома.

В феврале 1984 года Андропов умер. На его похороны съехался весь сонм ярых ненавистников России – Рокфеллер, Тэтчер, Морган… Они прекрасно знали, кто был этот страшный человек и на чью мельницу он лил воду. Тэтчер даже рыдала в голос над гробом усопшего.

Юрий засобирался домой. Он попросил Филата сделать хороший чемоданчик, как бы для зубного инструмента. В его полости можно было спрятать неразлучный «парабеллум». Филат долго возился, но сделал всё как нужно.

Юрий проводил свободное время, разбирая старые граммофонные пластинки уехавших хозяев дома. Некоторые были в хорошем состоянии, и их можно было слушать. И вот, однажды из динамика радиолы полилась удивительная песня:

Замело тебя снегом, Россия,
Запуржило седою пургой
И холодныя ветры степныя
Панихиды поют над тобой.

Ни пути, ни следа по равнинам,
По сугробам безбрежных снегов.
Не добраться к родимым святыням,
Не услышать родных голосов. 

Замела, замела, схоронила
Всё святое, родное пурга.
Ты, – слепая жестокая сила,
Вы, – как смерть, неживые снега. 

Замело тебя снегом, Россия,
Запуржило седою пургой
И холодныя ветры степныя
Панихиды поют над тобой.

 

Но ударят весенние громы, 
И растопят громады снегов, 
И услышим опять перезвоны 
Всех твоих сорока сороков! 

Резануло по сердцу, выбило непрошенную слезу. Не знал Юрий Алексеевич, что Филарет Чернов, написавший проникновенные слова романса, погиб в психушке, преданный женой и всеми забытый, а певицу Надежду Плевицкую французы замучили в тюрьме как советскую разведчицу…

Но внезапно пилота озарило воспоминание о прочитанной в православном храме Буэнос – Айреса книжке Бориса Башилова «Пламя в снегах». Это был гимн русской несокрушимой мощи, гимн народу, создавшему в суровых условиях великое государство, частью которого Юрий Алексеевич ощущал себя всегда. Вот и теперь чувство нравственной бодрости и духовной крепости наполнило и согрело его душу.

Тёплым февральским днём Юрий вылетел на родину. Денег Филат собрал столько, что хватило бы и на кругосветное путешествие. Через туристическую фирму была получена виза и организован десятидневный вояж по городам СССР. Путь лежал через Францию. Там пересели на советский Ил-62. Погода сменилась, сильно похолодало. Февраль в северном полушарии не летний месяц.

 

16. Возвращение.

 

Родина встретила Юрия пургой. Белые вихри кружились по лётному полю, танцевали возле автобусов, перепрыгивали на крышу аэропорта. Группа уругвайских туристов, кутаясь в разноцветные тёплые одеяния, быстренько расселась в поданном красном автобусе с белой надписью «Спутник».

Разместили прибывших гостей в отеле, недалеко от центра Москвы. Юрий для виду пару дней ходил на экскурсии, потом сказался больным и остался в номере. Группа, громко разговаривая, скрылась в вестибюле. Юрий подождал, пока они сядут в автобус, и двинулся к выходу.

Генерал Чук был в 1984 году уже в ранге министра. Ловкий двурушник, он, не стесняясь, топил конкурентов, подчиняя все свои действия лишь карьерным мечтам. Ему пришлось вести дело Юрия и за рубежами Советского Союза.

В Аргентине всё было просто. Служит летун и служит. Ну, съездил во Францию. А так, вся жизнь на виду. Когда же Юрий нелегально перешёл границу Уругвая и растворился безследно в этой стране, генерал Чук разработал специальную операцию по поиску и обнаружению подопечного. Она была одобрена Андроповым и принесла успех. Вновь удалось наладить постоянное наблюдение.

На месте трагедии 1968 года в Новосёлове и близлежащих деревнях контрразведчиками были завербованы агенты из числа местных жителей. Им вменялось в обязанность доносить своим патронам любую информацию о трагедии или людях, появляющихся в той местности и интересующихся теми событиями. Мера оправдалась с лихвой. Агенты сдали достаточно большое количество самодеятельных исследователей, раскопавших подлинные факты. Участь исследователей была незавидна. Все они уничтожались хорошо отлаженными методами.

Агенты участвовали и в дезинформационной кампании. Не давая исчерпывающую информацию о трагедии по официальным каналам, исподволь, слухами генерал Чук формировал общественное мнение, делая упор на то, что лётчик пил, морально разложился от свалившейся на него славы, летел в тот полёт ради собственного удовольствия – охоты на лосей и другие нелепости в том же духе.

Временщикам – карьеристам было мало убрать народного героя, надо было ещё и опоганить память о нём. Чистый и цельный образ Юрия Алексеевича нестерпимо колол их паучий глаз, ярко показывая, каких людей не разучилась рождать Святая Русь. Мелочность устремлений и осознание своей ничтожности подвигало очень многих совковых функционеров на подхватывание и тиражирование слухов и явной клеветы, запущенной Чуком.

На родине лётчика генерал проводил андроповскую разработку «двойники». Когда лётчик несколько дней прожил дома, обманув своих гонителей, надо было как – то объяснить это окрестным жителям, видевшим воочию живого Гагарина после объявленной властями смерти. Пришлось готовить специальных агентов – актёров, в задачу которых входило появляться на родине Первого Космонавта и набиваться в сыновья его родителям.

Таким образом формировалось фоновое общественное мнение, центральной мыслью которого становилось утверждение о том, что настоящий лётчик погиб, а все, кто пытается назваться его именем – сумасшедшие, подлежащие немедленному изъятию и изоляции от общества. Этим создавались наибольшие трудности при легализации подлинного героя, посмей он появиться в родных местах под своим именем.

Получив известие о том, что лётчик в составе туристической группы отбывает в СССР, генерал Чук вызвал одного из своих агентов – актёров, по легенде проживающего в Мытищах. Генерал посмотрел в одутловатое лицо прибывшего. Да, похож не очень, ну да этого и не требуется сейчас.

– Послушайте свою задачу. Вам надлежит сегодня же активизировать свою деятельность на родине объекта. Больше шума, крика, суеты. Главное, что бы вы напомнили стержневую линию нашей разработки – на родине появляются двойники погибшего. Их стремление – известность и слава Первого Космонавта. Всем окружающим должно стать понятно, что это больные люди. Кричите громче, бейте стёкла, словом привлекайте внимание окрестных жителей и прохожих. Местные товарищи вам помогут. Отправляйтесь туда немедленно. Всё. Идите.

Одутловатый, неловко повернувшись, вышел. Задание он выполнил. Был шум, битые стёкла. Прилюдно на машине «Скорой помощи» агент – актёр был увезён с места происшествия. Потом, на следующий день, появился снова. Комедия продолжалась с неделю, пока Чук не сказал:

– Хватит, а то переборщим.

Агента отправили в престижный закрытый санаторий – жрать водку и валяться на женской плоти. Что ж. Заработал. Каждому – своё.

А генерал Чук затаённо ждал. Время поджимало. Объект прибыл, живёт с туристами в гостинице и два дня ходит на экскурсии. Наружка исправно ведёт его по Оружейной палате, Пушкинскому музею, Третьяковке. И вот сигнал – объекта нет в группе! Чук закрутил диск телефона. Отдал распоряжение группе захвата. Брать только ночью. Под утро. Тихо, незаметно. При сопротивлении применить оружие немедленно. Потом он устало опустился в кресло. Задал хлопот ему этот лётчик…

Вот уже почти двадцать лет приходится вести его дело. Скольких, докопавшихся до следов контрразведки, пришлось за это время убирать! Но в обществе почему – то не убывал интерес к личности пилота и подробностях его последнего полёта на истребителе. Чук не понимал людей, проявляющих такое любопытство. Ну, сидели бы по отведённым им норам и стойлам. Пожирали бы корм да в меру размножались. Глядишь, были бы живы. Началось с техника ошибочно сбитого самолёта, который, опознав не свою машину в прилетевшем МиГе, стал обсуждать такие чудеса с товарищами. После двум пвошным генералам пришлось авиакатастрофы устраивать. Потом лётчик перехватчика Су-11 болтать начал. Тоже заморочка в Луховицах была…

А родственники объекта! Отца и брата так и не удалось ни купить, ни уговорить. Одного пришлось тихо отравить, а другому разыграть самоповешение. Но главной цели генерал добился. В официозе тема гибели героя стала с самого начала запретной. За неё убивали. Быстро и безжалостно. Это знали все, сколько – нибудь причастные к теме и сведущие люди. Появлялись лишь контролируемые публикации, из которых правды было понять невозможно.

Целая группа «морских свинок» из академии Жуковского состряпала обнаучненную версию, подкреплённую матмоделью. Вокруг этого бреда и крутилось дозволенное общественное мнение. Остальные горе – писатели были сразу же причислены к сумасшедшим…

Часы тянулись медленно, Чук нервничал: наружка надолго потеряла объект. Из гостиницы он скрылся и что – то предпримет теперь?

 

17. Пламя в снегах.

 

Юрий полностью сменил одежду. Закутался в шарф и вышел из своего номера. Ключи он не сдавал. Спустился на лифте вниз и вышел через ресторан во двор. Там сунул пятёрку водителю грузовика, стоявшего у ворот под разгрузкой товара. Шофёр открыл дверцу, и Юрий протиснулся в кабину. Поехали. При выезде из ворот, Юрий пригнулся, как бы завязывая шнурок. Так, на попутных машинах, он добрался до Ржева. Ранние сумерки и вьюга помогали остаться незамеченным. Ржев уже зажигал огоньки в домах, на улицах кое – где работало освещение. Юрий вышел из машины на завьюженной улице, вблизи старообрядческого храма. Там уютно мерцали свечи, и под негромкое пение шла служба.

Русский народ, несмотря на колоссальное воздействие интернациональной банды, всё ещё помнил о вере, и церкви созывали прихожан звоном колоколов. Россия, Святая Русь была жива! Ради неё, прекрасной, солнечной страны и жертвенного русского народа и возвращался Юрий в родные места. Кто – то должен был возглавить назревающее как обвал русское возрождение. Всенародная любовь и венец мученика делали Юрия Алексеевича более чем реальным претендентом на мессианскую роль. Возможно, он чувствовал это всем своим существом, возможно, получил Божественное Откровение и удостоился видения Богородицы. Сиё сокрыто от нас за грехи наши.

По полутёмным улицам мела позёмка, Юрий, проверяя, оторвался ли он от наблюдения, петлял кварталами древнего Ржева. Окружным путём, останавливаясь на перекрёстках, он постепенно вышел к величественному зданию железнодорожного вокзала. Привокзальная площадь, плотно заваленная сугробами снега, провожала редких пассажиров светом двух подслеповатых фонарей. От Ржева на Вязьму ходил дизельный поезд. Юрий успел на последний рейс, купив билет в кассовом окошечке с милым русским белокурым личиком.

Локомотив, свистя, потянул полупустые вагоны к выходному светофору станции Ржев Балтийский. У окна, в середине вагона, Юрий устроился немного перекусить: тяжёлая дорога давала о себе знать. На улице бушевало снежное ненастье. В темени проплыли пригороды, потом стало совсем черно. Люди постепенно покидали пустеющий на остановках вагон.

Вскоре Юрий остался почти один и немного вздремнул. И привиделось ему, что в вагон входят, протискиваясь сквозь узость дверей люди с оружием – противотанковыми ружьями, винтовками и автоматами, на их заснеженных могучих плечах лежат стволы станковых пулемётов и миномётные плиты. Люди беззвучно рассаживаются по подразделениям, занимая всё свободное пространство вагона. Но места не хватает, новые и новые подразделения стремятся в открытые двери. Юрий видит глаза солдат. Они полны решимости выполнить свой долг и умереть в бою с ненавистным врагом. Им был адресован знаменитый приказ №227 – ни шагу назад. И все они ушли в вечность, в эти леса и долины, в города и сёла, в нашу современную далеко не простую жизнь. Теперь этот приказ был и для него, полковника Гагарина. Пришло такое время.

Юрий открыл глаза. Поезд подходил к Вязьме. Мелькали огни переездов, под полом вагона колёса гулко отсчитывали стрелки и пересечения рельсового пути. Вязьма уже спала, последние пассажиры споро расходились по домам, подняв воротники. Разбитной водитель молоковоза взялся доставить Юрия в родной город. Глубокой ночью они въехали с северо – запада в спящий, заметённый снегами Гагарин. Юрий расплатился и пошёл к дому, огибая знакомые до боли дома. Перемахнув несколько заборов, Юрий очутился в родном дворе.

В комнате матери послышались шаги:

– Кто здесь?

– Мама, не бойся, это я, Юра.

– Ох, как вы надоели. Уходите прочь!

– Мама, ты что!

Анна Тимофеевна сердцем почувствовала своего сына. Узнала его голос. Бросилась на шею Юрия. Невозможно описать трагическую, пронизывающую душу, обстановку их последней встречи. До утра они долго разговаривали, вспоминая прошедшие годы. Мать поведала сыну о недавних событиях. Юрий понял, что его здесь ждут и надо уходить. Но мать попросила дня два подождать. Он не смог ей отказать.

Генерал Чук был в бешенстве. Объект безследно исчез из гостиницы. Все его вещи и документы были на месте, а самого и след простыл. Холодный пот пробивался на липком лбу генерала: вот только потери контакта ему ещё не хватало! Лётчик человек решительный, мог пойти на всё. Что у него на уме? Почему молчит наружка, размещённая возле дома пилота? Генерал набрал номер телефона. Трубка глухо сообщила – без изменений, сильная пурга, видимость падает, температура падает, приборы ночного видения не работают – аккумуляторные батареи сели. Новые везут из Москвы. Чук обматерил нерадивых службистов и их поганое материально – техническое обезпечение. Но где же объект, где???

Юрий спокойно спал в родном доме. Это было несказанным счастьем, так долго лелеянной на чужбине мечтой. Мама хлопотала по хозяйству. Снега за ночь намело с полметра. Заряды обрушивались на город один за другим.

Часов в 10 утра у калитки появился незнакомец в кожанке с брезентовой сумкой через плечо. Анна Тимофеевна открыла незваному гостю. Он представился электриком и полез смотреть счётчик. Однако всё время зыркал по сторонам. Но ничего необычного он не заметил. Одежда и обувь Юрия были предусмотрительно убраны. Сам же он перебрался на чердак, ощутив, как врезался в ногу металл затвора «парабеллума». Электрик полазил по дому и ни с чем ретировался.

Генерал Чук опять получил доклад – без изменений. Надо было срочно что – то предпринимать. Объект потерян, намерения его неизвестны. В такой обстановке благоприятный для генерала ход событий мог и не состояться. Чук ходил по кабинету. Мысли бегали, предлагая различные варианты действия. Но все они не годились. В такой мороз объект должен где – то скрываться. Иначе замёрзнет. Просчитал его друзей и знакомых. Все взяты под наблюдение. Но они ведут обычную жизнь, никто безпокойства не проявляет. Возле дома на родине лётчика постоянно дежурят до 30-и сотрудников посменно. Никаких следов.

Было от чего тереть генеральскую макушку. Тумака можно схватить приличного, хорошо хоть Андропов почил во Бозе, а его преемник пока не раскачался, входит в курс других дел.

Юрий после ухода «электрика» слез с чердака и сказал матери:

– Этот приходил проверять, нет ли меня здесь. Они не успокоятся. Надо уходить.

– Да куда же ты пойдёшь, сынок? Мороз ведь какой!

– Буду пробиваться в Сибирь, к староверам, на Соляную тропу.

– А нужен ли ты им?

– Меня туда ведёт проверенная дорога. Есть среди них люди, готовые помочь.

– Ну, как знаешь. Только дождись погоды, чтобы тебя не заметили.

– Ладно, мама. Будем ждать следующего бурана, благо к весне они часты.

Генерал Чук вызвал к себе начальника научно – технического управления. Тот появился в дверях с важным видом, представился и сел.

– Генерал, мне бы хотелось уточнить у вас, имеем ли мы в распоряжении безконтактную систему съёма речевой информации по лазерному лучу?

– Да, такая система есть.

– Вы можете её немедленно развернуть? Нам очень надо прослушать один сельский домик.

– Можем. Но у системы есть ограничения по погодным условиям и по расстоянию до объекта. Необходимо обследовать условия работы перед установкой техники.

– Нет. Это исключено. Ставьте так. Главное условие – скрытность. Установите всё в фургоне на автомобиле. Припаркуйте его где – нибудь поблизости. Через пять часов я должен слышать всё, что происходит в том домике.

К исходу дня Юрий обратил внимание на фургон с надписью «Хлеб», припарковавшийся на другой стороне улицы. Машина встала, водитель вышел и больше не возвращался. Сердце Юрия тревожно заныло. Но он был готов ко всему. Больше в неволю он не пойдёт. Как там, у кубинцев: Родина или смерть!

Генерал Чук получил записи снятых разговоров поздно ночью. У специалистов дешифровки сомнений не оставалось – объект в доме. Операцию захвата Чук назначил на четыре утра. Предполагалось ворваться в дом неожиданно тремя группами с разных сторон…

Юрий в эту ночь не спал. Они много говорили с мамой и не могли наговориться, предчувствуя, что видятся в последний раз. Под утро Юрий увидел в окно мелькание множества теней. Группы захвата выдвигались на исходную. Время пошло на секунды. Он спокойно сказал маме:

– Иди в подпол. Посиди там. Сейчас начнётся.

Анна Тимофеевна перекрестила сына и исполнила его просьбу. Юрий положил запасную обойму в задний карман брюк. Вынул подарок генерала Дозо. «Парабеллум» матово светился в руке. Отвёл затвор. Загнал в ствол патрон. Вытащил обойму, дозарядил. «Парабеллум» лежал в руке как влитой. Решимость всех его металлических частей сплавилась в одно целое и передавалась человеку.

Звон разбиваемого стекла заглушили выстрелы. Юрий бил наверняка, будучи готовым и хорошо целясь. Нападавших было много. Они кубарем вваливались в комнату через окна, под прикрытием светошумовых гранат. Но эти пукалки разве могли смутить безстрашного лётчика? Первая тройка ввалившихся уже лежала на полу, получив по два попадания каждый. Не спасли и бронежилеты. Когда потери нападавших превысили шесть человек, они открыли бешеный огонь, изрешетив стены дома. Юрий был тяжело ранен и потерял сознание.

Генерал Чук ждал доклада от группы захвата. Они что – то задерживались. Вот, наконец, звонок. Командир группы сообщал:

– Объект оказал вооружённое сопротивление. Потери группы пять убитых, семь раненых, двое тяжело.

У Чука всё упало внутри. Потерять двенадцать человек! Справившись с собой, он спросил, жив ли лётчик? Командир группы ответил, что жив, но тяжело ранен. Без сознания. Чук взревел в трубку:

– Вы что там мне, в войну играете? Башку размозжу лично об свой стол, если объект не выживет!

Командир группы, морщился возле телефона. Мало того, что этот парень уложил пятерых наповал, мало того, что у самого командира группы пуля застряла в ноге, ему ещё и выговор. Но он справился со своими эмоциями, ответил – Есть! И бросился к своей машине, где на заднем сидении в наручниках лежал без сознания раненый.

Машина рванулась в сторону Москвы. Они успели вовремя. Юрий остался жив. Продолжался его тернистый путь: опять Красноярск, Тинская, знакомая палата…

На следующий день после ночного боя в дом к Анне Тимофеевне без лишних слов вошли несколько человек. Ничего не спрашивая, они молча застеклили окна, поправили рамы, замыли кровавые лужи, словом навели полный порядок.

Через две недели на пороге Анны Тимофеевны появился первый секретарь Смоленского обкома КПСС. Он вежливо поздоровался и вошёл в комнату. Хозяйка не скоро составила гостю компанию. Хлопотала по хозяйству, возилась у плиты. Функционер партии измены терпеливо ждал. Задачу ему поставили сложную: отселить Анну Тимофеевну из её дома во вновь построенный Дом Космонавтов. Трогательная забота о престарелой матери Гагарина объяснялась просто. Временщикам нельзя было допустить стихийной организации мест поклонения русских людей своим героям. Андропов вдоволь навозился с Домом Ипатьева в Свердловске, пока Беня Эльцер не снёс это здание в 1977 году по его приказу. Теперь намечалось не менее значительное для русского народа место на Смоленщине.

Незваный гость Анны Тимофеевны исподволь повёл разговор о том, что тяжело де одной жить в этом доме, что пора бы переехать ей в новый дом. Лесть и яд стекали с уст партийной змеи. Но Анна Тимофеевна твёрдо заявила функционеру, что ляжет под нож бульдозера, если этот дом начнут сносить. Первак ретировался ни с чем. Тогда руководство партии измены поручило улаживать вопрос поднаторевшему в грязных делах генералу Чуку. Он привычно справился, сократив дни земной жизни матери лётчика в середине лета того же 1984 года.

Дом, где пролилась кровь Юрия, был безжалостно снесён уже в августе. Уроды запрыгали на костях, празднуя свою победу. Они уже взялись за весь русский народ и его государство. Намечался полный разгром СССР, уничтожение промышленности, армии, космоса и большей части русских людей. Называлось это кровавое пиршество перестройкой. Во главе разрушителей явно просматривался выпестованный Андроповым и меченый дьяволом ставропольский мерзавец.

 

18. Памятник в Монтевидео.

 

Юрий полулежал в кресле – каталке. За окном занималась весна. Небесная лазурь нестерпимо звала ввысь сквозь прутья оконной решетки. Юрий всё чаще приподнимался в своей каталке, разминая ноги и руки, сгибался, как мог. Группа захвата во время ночного боя всадила в него больше десятка пуль. Просто чудом ему удалось выжить той памятной февральской ночью 1984 года.

Здоровье медленно возвращалось в его израненное тело. Юрия никто не навещал. Прошло уже больше года со дня нового заключения, а он даже не знал о смерти матери и сносе отчего дома. В начале сентября появился генерал Чук. Он вошёл, по – хозяйски сел напротив, и повёл свой змеиный разговор:

– Знаете, Юрий, мне, как офицеру – фронтовику очень импонирует ваше мужество. Вы храбро дрались в небе Южной Атлантики. Вы уложили при задержании двенадцать специально подготовленных и хорошо вооружённых офицеров спецназа. Я преклоняюсь перед вашими достоинствами, как лётчика. Это для меня недоступная сфера, но ваши коллеги, которых я расспрашивал, весьма высоко отзывались о вашем мастерстве.

Юрий слушал вполуха. Этот двурушник мог тарахтеть сколько угодно. Хорошо бы влепить уроду пулю про меж глаз из любимого «парабеллума», да жаль, нет его. А Чук разливался в лести. Он обещал Юрию полную легализацию, реабилитацию и все блага жизни. А что же требовалось в таком случае от лётчика? Да всего – ничего. Самая малость: надо было публично поддержать меченого трепача – разрушителя. Человека, чьё гнилое нутро было противно каждому русскому патриоту. Юрий презрительно посмотрел на ожиревшую генеральскую физиономию.

– Скажите, генерал, а ваш сын ещё не застрелился?

Чук в суеверном страхе отпрянул от каталки. Откуда он знает? Кто сказал?

Юрий уничтожающе глядел в змеиные глаза проходимца. Чук не смел отвести взгляда. Юрий сказал своему навязчивому собеседнику:

– Ваша дочь вас бросит. Вы будете догнивать на пенсии как одинокий несчастный старик. У меня всё. Прощайте.

Чук, бледновато – серый покидал палату – камеру на трясущихся ногах. Страх липкой паутиной стягивал мысли. Всегда невозмутимо – надменное лицо корчили судорожные гримасы. Хорошо, что шефа в таком СОСТОЯНИИ не видят подчинённые…

В кабинете главврача Чук, стуча зубами пил воду из казённого гранёного стакана. Потом приказал травить объект ударными дозами психотропных препаратов и ретировался в Москву…

Филат Зыков не получил от Юрия никаких обещанных вестей с родины. Лётчик канул в неизвестность. Предчувствуя недоброе, Филат поехал в Буэнос – Айрес. Нашёл там генерала Дозо. Почтенный генерал был уже на покое, но старовера принял. Поняв в чём дело, Дозо стал звонить своим знакомым и сослуживцам. Но они не смогли ничем помочь. Стали думать, как выручать Юрия из беды. Филат рвался ехать в объятую смутой Россию. Дозо поддержал идею и сказал, что выделит на это средства.

При следующей встрече Филат попросил генерала посодействовать ещё в одном немаловажном деле: увековечении памяти Юрия Алексеевича в столице Уругвая. Русская община обратилась к мэру Монтевидео с просьбой назвать одну из площадей именем Гагарина. Но администрация не спешила с решением. После исторического полёта 1961 года прошло 24 года, всё стало понемногу забываться. Да и не в почёте в Латинской Америке названия иноземными именами, тем более в столицах. Это вам не Москва.

Аргентинский аристократ, герой Мальвинской войны, генерал Дозо пользовался заслуженным уважением в странах Южной Америки. Он лично знал многих высших офицеров в армии Уругвая и Парагвая. Переговорив по телефону со своими знакомыми, Дозо попросил устроить ему встречу с мэром Монтевидео. Вскоре пришло приглашение, и Дозо выехал в Уругвай. Встреча состоялась в особняке, недалеко от центра столицы.

Дозо прошёл в просторный кабинет мэра. Сел в предложенное кресло. Напротив пристроился хозяин. Генерал зажёг сигару и сказал:

– Знаете, мне хорошо известен этот человек, имя которого хотят присвоить площади вашего города. Он был моим подчинённым, моим коллегой. Он многократно превзошёл меня и большинство моих пилотов в лётном мастерстве. Он храбро дрался с англичанами в небе над Мальвинами. Наконец, его всемирно известный полёт за пределы атмосферы. Американцы до сих пор скрипят зубами после такой звонкой оплеухи!

– О, да! Мне говорил о достоинствах кандидата господин Зыков. Я всецело поддерживаю вашу просьбу. Мы вынесем решение на ближайшем заседании.

Лами – Дозо поднялся, поблагодарил мэра уругвайской столицы за сердечный приём. А в 1985 году одна из площадей Монтевидео получила имя Гагарина. В 2000 году на ней был установлен бронзовый бюст героя. Автор памятника – всёзнающий Зураб Церетели хотел первоначально поставить монумент в Буэнос – Айресе. Но власти Аргентины не разрешили этого сделать без объяснения причин. Тогда Церетели предложил проект установки бюста Юрия Алексеевича на одноимённой площади Монтевидео. Отлитый на петербургском заводе «Монументскульптура» великолепный памятник теперь украшает неширокую площадь столицы Уругвая. Это единственный памятник Гагарину в Западном и Южном полушариях планеты.

Нужно заметить, что Юрий Алексеевич изображён в полной военной форме офицера советских ВВС, а не в одеяниях «гражданина мира».

К монументу приходят как местные староверы из «Дороги бородачей», так и русские туристы. Последним, правда, невдомёк, как занесло майора Гагарина в далёкий Монтевидео.

 

 

19. Руническая повесть московской площади.

 

Филат Зыков собирался в туристическую поездку в Россию. На дворе уже стоял 1993 год. Жена паковала нехитрый багаж, а Филат обдумывал, как ему использовать те недолгие десять дней вояжа, отпущенные на поиски Юрия.

Россия бурлила. Социальная неурядица, разграбление страны, невыплаты зарплат, пожар национальных окраин – всё слилось в единый бурлящий и вскипающий русской кровью котёл. Где – то там, в неведомом хитросплетении подлостей и интриг затерялись следы дорогого Филату Юрия, безследно канувшего во вьюжный февраль 1984 года. Девять лет! А как много изменилось! Уже нет на карте страны с гордым именем СССР – исторического правопреемника и защитника интересов России. Страна, сокрушившая фашизм, и первая вырвавшаяся в космос, была сожрана теми же червями, от которых погибла Императорская Россия.

Гнилое брежневское безвременье породило бушующую, раздираемую страстями обстановку девяностых, где благоденствовали воры и убийцы, проститутки и педерасты, заполнившие телеэкран. У Филата была надежда, что в мутной воде вседозволенности, когда КГБ СССР был фактически разгромлен, а контрразведка не имела уже прежних возможностей, ему удастся помочь Юрию, если тот ещё жив. Филат связался с родственниками Сергея Александровича Гагарина. Они обещали помочь, если потребуется. Сами староверы собрали значительную сумму, которую Филат перевёл в московское отделение одного из американских банков.

Дни до отъезда Филат провёл у телевизора. Он старался вжиться во все события, приносимые из русского далёка чёрным ящиком. В середине сентября чета Зыковых улетела в Париж. Потом был путь до Москвы, бушующая золотая осень, неповторимое очарование русской столицы, наэлектризованной, как лейденская банка. Не откладывая в долгий ящик, Филат сразу же направился к Белорусскому вокзалу. Там ему удалось сторговаться с хозяином автомобиля БМВ, и уехать в Гагарин.

Весь путь до родного Юрию города Филат молчал. Водитель тоже был не словоохотлив, и молча топил педаль газа до пола, разгоняя машину к 150 километрам в час. Хорошая дорога кончилась. Затрясло на разбитых улицах города. Один поворот, другой. Вот и цель приезда. Филат щедро расплатился, взял вещи и пошёл к калитке. Дом Космонавтов стоял в глубине уютного двора, засаженного множеством деревьев. В стеклянном павильоне хранилась «Волга» Юрия Алексеевича.

Филат зашёл в главный вход кирпичного здания музея. Залы встретили его тёплой улыбкой и светом Гагаринского обаяния. Филат слушал экскурсовода, вглядываясь в знакомое до боли лицо молодого Юрия. Как начать разговор о феврале 1984 года Зыков не знал. Экскурсия завершилась. Филат спросил, живы ли родственники Гагарина? Экскурсовод представила его симпатичной женщине, крестнице и племяннице Юрия Алексеевича. Она оказалась директором этого музея.

Мило улыбаясь, Тамара Дмитриевна протянула руку. Филат неловко стиснул её ладонь своей широкой клешней. Их разговор сразу пошёл как по маслу, будто они познакомились много лет назад, а теперь встретились после долгой разлуки. Тамара Дмитриевна рассказала Филату, что хорошо помнит 1984 год, когда праздновали пятидесятилетний юбилей Юрия Алексеевича. А накануне, в феврале, пожаловал какой – то псих. Самозванец залез в дом к Анне Тимофеевне, набивался в сыновья. А на самом деле оказался сумасшедшим из Мытищ. Выдворили его. Он упирался, стёкла побил. А Анна Тимофеевна в тот год слегла. После её смерти, ещё могила свежая была, дом матери сломали. Тамара Дмитриевна до конца боролась за эту реликвию, показывала во всех инстанциях дарственную от Анны Тимофеевны, но всё было безполезно. Знающие люди говорили, что за всем этим стоит ЦК КПСС, высшая инстанция страны.

Филат заметил, что в ЦК, наверное, было много более важных дел, чем снос старого дома. Это очень странно, что такими пустячными делами занимались серьёзные занятые люди. Значит, вопрос сноса, решаемый ими, был чрезвычайно важен. С чем могла быть связана такая важность? Что хранили деревянные стены, почему они вдруг стали так ненавистны верхушке партии измены? Тамара Дмитриевна ничего не ответила. Филат понял, что затронул тему, за ворошение которой в СССР – России убивали быстро и безжалостно. Он тепло простился с погрустневшей от воспоминаний Тамарой Дмитриевной. Через час он был уже на пути в Москву.

Туристическую группу Филата продолжали знакомить с московскими музеями. Предстояло посетить и музей спорта, расположенный на главном стадионе страны. Филат рассеяно брёл по залам музея, вполуха слушая объяснения экскурсовода. И вдруг остановился, словно налетел на стену.

Перед опешившим старовером во всю ширь развернулась его дорогая Россия, увенчанная устремлёнными в высь фигурами. Вдоль Уральского хребта мощно и торжественно возвышался Чкалов. Упершись в ледоруб, наступал ногой на Памир Женя Абалаков. А там, над сибирскими просторами, закрывая собой звёздные раны Родины, в районе Красноярска парил Гагарин.

Скульптура называлась «Покорители высот». Экскурсовод сказал, что это новое произведение сына легендарного Жени Абалакова. Вопрос Филата о том, почему Гагарин парит над Красноярском, остался без ответа. Старовер долго стоял, изучая мельчайшие подробности загадочной скульптуры. Без сомнения, автор доступными ему средствами пытался донести до зрителя какие – то сокровенные знания. Это почуяло горячее сердце Филата, подсказав верное направление дальнейших поисков.

На следующий день Филат направился к монументу на площади Гагарина. Титановая стела была сооружена в 1980 году скульптором Бондаренко. Филата поразило, что монумент напоминает солнечные часы. Но это были не просто часы. Так скульптор показал время катастрофы. Фигура Юрия – человек, опускающий руки – на фоне неба ясно прорисовывала древнюю руническую подоплёку. Филат воочию увидел, как две руны Урус – прямая и зеркальная магически слились в титановом силуэте, образуя руну Тюр. И в мозгу Филата, словно озарение, огнём зажглись слова, которые он с изумлением и трепетом прочитал:

Русский Юрий первый мощью коллективной несокрушимой воли с огненной силой, соединяющей противоположности, расширил космическое пространство, в котором можно было продолжать творить мир, но путь потребовал жертвы, без которой стало невозможно воплощение намерения, а идея жертвы требовала принести в жертву себя самого. И Воин Духа на Дороге к Алатырю светлым огнем жертвоприношения победил темные оковы сознания и, освобождаясь от них, принял Посвящение и Силу. Он был решителен в достижении цели лишь честными способами, так как средства влияли на конечный результат. И Воин принял решение сам, мужественно неся ответственность за последствия своего выбора. Это стало воплощением справедливости, но не судом присяжных, а Божьим судом – справедливостью, принесенной на острие клинка.

Потрясённый Филат обходил вокруг монумента. Стела была расположена как бы на острие копья – руны Тюр. Её образовывали примыкающие к Ленинскому проспекту боковые улицы. Модель спускаемого аппарата корабля «Восток» – сфера из выпуклых титановых пентаграмм стояла на том месте кольцевого гранитного обрамления стелы, где находится сектор руны Тюр древних рунических часов.

Филат купил книжку Германа Вирта и на следующий день приехал сверять свои догадки с книжной мудростью. Тень от стелы легла на модель спускаемого аппарата ровно в 10:32. В книге это время было точно обозначено как завершение рунического часа руны Тюр. Филат стоял в оцепенении от того, что ему открылось. Перевёл взгляд на два высоких дома, красиво обрамляющих въезд с площади на Ленинский проспект.

Крышу одного из них украшали четыре фигуры – изваяния, крышу другого – двенадцать. Вот так штука! Двенадцатое апреля читалось невооружённым глазом. А дома и украшения на крышах постройки пятидесятых годов, когда о полёте в космос только мечтали. Мистический ток пронизывал каждую клеточку Филата, стоявшего возле памятника. Он не мог двинуться с места. Наконец он медленно обошёл чёрное гранитное кольцо, опоясывающее тридцатитрёхметровую стелу. Семиметровая фигура Юрия врезалась в пламенеющие закатом небеса. Вглядевшись получше, Филат увидел, что её силуэт прорисовывает ещё одну руну, уже не славянскую. Это была еврейская руна смерти – Тау…

Осень золотом листвы сбегала на тротуары Москвы, струилась в реке, отражалась от первого ночного ледка на лужах, висела в воздухе тысячью паутинок. Филат в раздумье шёл по городу. Он просто гулял, осознавая, что преподнесла ему площадь Гагарина. Совершенно незаметно для себя он очутился возле квартала, примыкающего к Дому Советов. Множество людей строили баррикады, казалось, что шёл непрерывный митинг.

Филата заинтересовало необычное действие. Он подошёл поближе и стал расспрашивать у пожилого бородатого казака, что происходит. Тот коротко сказал:

– Народное восстание. Будем бить зажравшихся уродов. Присоединяйся, если не трусишь.

Филат по натуре был сорвиголова, раздумывать долго не стал и уже через десяток минут присоединился к постройке баррикады. Дом был полон самыми разными людьми. Филат видел и приднестровцев, и морских пехотинцев, и людей в чёрной необычной форме – отряд Баркашова. Строительство баррикады закончилось глубокой ночью. Возле Дома Советов горело множество костров, у которых грелись последние витязи империи, вставшие по зову сердца на защиту Родины.

Филат бродил между кострами, присаживался, слушал речи людей, приехавших из далёкого края, что бы принять участие в решительной схватке с могильщиками Советского Союза. Правда русской жизни хлестала и била Филата. Здесь он познал то, что не доносили голубые экраны и радиоголоса. Праведный народный гнев уже бурлил по всей стране, разграбляемой бандой интернациональных воров и убийц. Капеэсэсиха, подобная унтер-офицерской вдове, выпорола сама себя и заняла самое позорное место в пантеоне русского прошлого, наречённая народом партией измены. Но неорганизованные народные выступления чаще всего кончаются провалом и поражением.

Во главе восстания встали люди, интересы которых были страшно далеки от победы поднявшегося против диктатуры сволочи народа. Филат тяжело переживал кровавую бойню последующих октябрьских дней. Танки били в упор. Белоснежный дворец стал чёрным, в его стенах погибали лучшие сыны и дочери незабвенного Советского Союза.

А мы – стоим. На смерть, а не на жизнь, 
И наша кровь убийцам отольётся. 
Ты только в моём сердце не остынь, 
Любовь, которая в плечо прикладом бьётся…

К исходу дня 4 октября стало ясно, что убьют всех, кто сопротивляется с оружием. Плечо Филата было синим от постоянной стрельбы, руки пропитались оружейным маслом и пахли пороховой гарью. Сдаваться уголовным ублюдкам он не стал. Прорывался вместе с группой хорошо вооружённых бойцов через подземный коллектор. Короткий огневой бой позволил группе смести заслон и выйти в тоннели метро.

Командир группы был ранен при прорыве. Он велел своим людям рассредоточиться, оружие спрятать и пробираться домой по одному. Филат, видя положение слабеющего с каждой минутой командира, вызвался его сопровождать. Тот пронзительно взглянул на бородача, но согласился. Прорыв увенчался полным успехом – все участники добрались до безопасных мест. Филат едва тащил обмякшего от потери крови командира к небольшому кирпичному дому дореволюционной постройки. Короткая лестница, тёмень подъезда. Грузно перевалились через порог. Филат с трудом переводил дыхание. Командир лежал ничком в коридоре.

Филат зажёг свет и потащил командира к кровати. На полу он расстелил простынь, полностью снял с раненого боевые доспехи и обувь. Потом помолился и стал обрабатывать рану. Пуля прошла навылет, лёгкие задеты не были. Через некоторое время Филат сбегал в аптеку и соорудил давно известный ему отвар. Раненый был уже на кровати. Филат сделал укол обезболивающего, напоил командира знахарской смесью. Поздно ночью раненый пришёл в себя и стал просить Филата подойти поближе и сесть. Ему очень нужно было поговорить: пережитый бой и разгром тяжело давил на сознание.

Командир начал издалека. Рассказал Филату о себе, как бегал мальчишкой в белорусском селе, потом армия, Училище имени Верховного Совета СССР, служба в контрразведке. Раненый прерывал свой рассказ длинными паузами, собираясь с силами и вспоминая подробности.

– Вас, наверное, интересует, как я, кадровый военный, оказался в рядах восставших?

– Да, несомненно.

– Тогда слушайте. Было это зимой далекого 1984 года. В феврале меня, уже послужившего и ходившего не один раз на задержание, включили в состав спецгруппы. Выехали в один из городов на Смоленщине. Метель бушевала во – всю. Нас предупредили, что будем брать особо опасного дезертира, который вооружён. Ну, мы не рассуждали. Дезертир, значит дезертир. Рассредоточились и под утро пошли. Домик тот был деревянный, аккуратный такой и чистый. Как положено, бросили в окно гранаты шумовые, затем ринулись внутрь. Этот парень уложил почти половину нашей группы и не застрелился только по тому, что был ранен и потерял сознание.

Я сам надевал на него наручники и относил к автомобилю. Моё лицо было совсем близко к его бледному окровавленному лику. И я узнал его – это был наш народный герой, наша звезда и надежда, человек будущего – Юрий Алексеевич Гагарин.

Пальцы Филата хрустнули, вцепившись в табуретку. А раненый продолжал рассказ дальше:

– Меня тогда будто в воду холодную окунули. Что же я делаю? Ведь в теле того, кого я нёс, сидели и две моих пули…

Тяжёлая тишина повисла в доме. Лишь тикали большие настенные часы. Филат поправил раненому подушку.

– Потом я ушёл из контрразведки. Воевал в Афганистане, дрался там в составе рейдовых групп… Однажды мне повстречался один из моих сослуживцев, тех, с кем я познакомился в 1984 году во время операции захвата. Оказывается, он тоже узнал Юрия Алексеевича. Мало того, мой сослуживец сопровождал его в больницу, а потом забирал оттуда.

Филат слушал раненого, затаив дыхание. Командир сам рассказывал то, ради чего Зыков приехал в Россию. Иначе, как Волей Божьей назвать это было невозможно. Филат не торопил рассказчика. Понимал, что этим можно только повредить делу. Раненый, собравшись с силами, продолжил:

– Разговорились мы. Тот офицер переживал 1984 год ещё похлеще моего, ибо знал, где и как продолжился тернистый путь нашего светлого витязя – Юрия Алексеевича. Решили мы с ним исправить свою давнюю ошибку. Надо было найти и освободить Гагарина. Теперь – то я понимаю, что встань Юрий Алексеевич во главе нашего восстания, Победа пошла бы за нами хоть на край земли. Это был, несомненно, Богоданный ангел, дарованный земле русской в тяжкую годину испытаний.

Филат поразился схожести чувств, которые испытывал к Юрию Алексеевичу раненый незнакомец и своих впечатлений от годового непрерывного общения с Гагариным. Командир попросил перевернуть его на бок, и речь полилась легче:

Посоветовались мы с теми, кто был неравнодушен и кое – что знал. Такие офицеры встречались на моём пути: это казалось счастьем, алмазами, найденными в грязи. Выяснили судьбу Юрия Алексеевича. Нашли подходы к персоналу спецпсихушки. У нас было всё готово. Но вот восстание разгромлено и я ранен. Неизвестно, сколько протяну. Жаль. Ох, как жаль! Ведь убьют они Юрия в застенке. Такие звери прорвались во власть…

Филат поправил подушки. Раненый забылся в тяжёлом сне. Было о чём подумать и Филату. В правдивости слов незнакомца сомневаться не приходилось. Надо срочно продлять визу и вылетать в Красноярск. Филат встал и сделал несколько шагов по комнате. Половицы скрипнули пронзительно и визгливо. Раненый открыл глаза. Сознание с трудом засветилось в их глубине.

– Послушайте, – обратился он к Филату, – вы должны доделать то, что я не успел. Я дам вам телефон. Вы встретитесь с теми, кто должен был ехать в Красноярск. При нынешнем бардаке, скорее всего, удастся купить главврача и охрану…

Филат вздрогнул от таких слов. Незнакомец как бы читал его мысли.

 

 

20. Меч.

 

Ясный морозный день клонился к вечеру. Москва окутывалась пледом сумерек, зажигались тысячи огней машин и домов. Из аэропорта Шереметьево туристический автобус резво мчал в столицу очередную группу иностранцев. Они весело галдели и обсуждали русские морозы.

Филат Зыков приехал в Россию вторично. Теперь он знал многое. За окном автобуса стремительно мелькали заснеженные поля. На душе у Филата было светло и солнечно. Он ехал делать главное дело своей жизни и был готов ко всему. Оружие он купил через своего нового знакомого – сослуживца спасённого Филатом раненого командира. Теперь их группа состояла из трёх человек. Филат обезпечивал получение наличных денег и доставку их в Красноярск. Его новые друзья уже были там и действовали по обстановке.

Разговор с главврачом тинской психушки оказался успешным. Он согласился помочь, но за очень большие деньги. Начальника охраны тоже купили достаточно быстро. Оба фигуранта спали и видели себя в любимых США с кучами долларов в карманах…

До Красноярска Филат ехал поездом. На городском вокзале его сердечно встретили поправившийся командир и его сослуживец. Без лишних слов они двинулись к отходящему в сторону Тинской пассажирскому составу. Станция Тинская была занесена полуметровым снегом. По улицам пристанционного посёлка понуро бродили жители. Страшная беда обрушилась на великий народ. Инобесие и раздробленность делали своё дело. Каждый выживал, как мог. Хорошо организованные преступные сообщества расправлялись с неугодными, безпрепятственно грабили и разоряли страну.

Деньги были вручены в оговоренный срок. Через день Филат уже обнимал бледного и похудевшего Юрия. По условиям сделки они немедля выехали в Уругвай по документам, подготовленным новыми друзьями Филата. Юрий Алексеевич навсегда расставался с Родиной, курящейся пепелищем и развалинами среди мрака уходящего тысячелетия.

Зной ворвался в самолёт через открытую бортпроводницей дверь. Юрий и Филат спускались по трапу под палящими лучами щедрого летнего солнца. Незаметно пролетел месяц в знакомой старообрядческой деревне. Однажды Филат застал Юрия за сборами в дорогу и поинтересовался, куда он намерен ехать. Юрий ответил, что хотел бы повидаться с Дозо.

Филат проводил Юрия до пристани в Монтевидео и долго махал рукой вслед уходящему парому. Путешествие оказалось благополучным, и вскоре старый аргентинский вояка стиснул в ладонях руку Юрия.

Встреча получилась трогательной. Вспоминали погибших друзей, Юрий поведал свои злоключения. Потом пересказал одиссею Филата, октябрьский бой в подземельях Москвы, рассказал о мрачной участи не смирившихся русских людей, попавших в тяжелейшие условия криминального безпредела при тотально инородной власти.

Дозо предложил Юрию остаться в Аргентине. Он взялся легализовать пилота и помочь с деньгами и жильём. Юрий в задумчивости долго ходил по просторной террасе. Смотрел на синеющий горизонт, нежно омываемый водами залива. Генерал настаивал на таком решении, убеждал пилота, что надо возвратиться в небо, ведь жизнь продолжается! А в уругвайской деревне можно умереть от скуки и жестоких когтей ностальгии.

Юрий принял предложение Дозо, и два года промелькнули совсем незаметно. Пилот возил на маленьком самолёте грузы в Рио – Гранде, летал в Кордобу. Небо снова прочно вошло в его жизнь. Известия из России доходили тяжело и скупо. В основном с эмигрантами. Радости общения с ними Юрий не испытывал, ибо многие из них совершенно не представляли, что такое Родина. Они были придатком к своим непомерным страстям и кажущейся возможности красивой жизни. А где жить, им было всё равно. Жажда обогащения любой ценой стала стержневой линией поведения большинства в безклассовом и безстроевом обществе, вылепленном потомками Троцкого и Хрущёва на необъятной территории России.

Продолжалось кровавое пиршество вурдалаков и педерастов, кривляющихся на экранах зомбирующих ящиков. Народ русский находился в сильнейшем алкогольно – наркотическом опьянении, полностью утратив ориентировку и какую – либо волю к созидательной государственной деятельности. Сильными и последовательно русскими оставались единицы. Основная же часть предалась тяжким грехам и гибла со скоростью около миллиона человек в год.

Больно укололо сердце Юрия известие о корабле контрольно измерительного комплекса, носившем его имя. Корабль достался украинским националистам, был варварски разграблен, остатки продали в Индию на металлолом. Диктатуре мелких лавочников космос нужен не был. Их мечты упирались в своём максимуме лишь в золотые унитазы собственных коттеджей.

Юрий и Лами – Дозо часто встречались. Дружба лётчиков крепла год от года. Иногда к таким встречам присоединялись пилоты – ветераны, обожжённые Мальвинской войной.

Получались своеобразные вечера воспоминаний и почтения памяти погибших. В беседах наедине, Дозо спросил как-то Юрия:

– Послушайте, любезный! Вы так хорошо, увлекательно и грамотно расписываете преимущества социализма, мощь своей страны, практически преобладавшей в мире в середине двадцатого столетия. Но, как вы объясните то крайне удручающее состояние России сегодняшнего дня?

– Дело в том, что Господь наказал русский народ за гордыню, забвение Богоданных вождей и расслабленность. Это произошло дважды за наш кровавый ХХ век. За забвение Соборной Клятвы 1613 года на верность Дому Романовых русскому народу пришлось испить горькую чашу гражданской войны. Тогда через страдания русские люди в разум пришли и на Приамурском Земском Соборе 1922 года покаялись в совершённом зле, призвав на царство уцелевших представителей великой династии.

Господь услышал молитвы и внял искреннему покаянию. Не прошло и полгода после Собора, как кончилась гражданская война, был образован СССР, ставший правопреемником и защитником интересов России, а во главе государства отчётливо обозначилась фигура Сталина, Богоданного вождя, прямого потомка Николая Первого. Он сумел за предельно короткий срок реализовать практически все исторические возможности России. Мы возродились из пепла и праха, взяли всё самое лучшее из прошлого и устремились в будущее. В бешеной кровавой схватке народ Богоносец, ведомый русским мессией, повергнул ниц Шикельгрубера и сатанизм третьего рейха – самую страшную силу, перед которой весь мир уже опустился на колени.

Наша исконная формула «ЗА ВЕРУ, ЦАРЯ И ОТЕЧЕСТВО!» вновь засияла праведным светом в сознании большинства народа. На правом берегу Волги в пылающем Сталинграде служил молебны о даровании победы русскому воинству отец Николай Ярушевич. В атаках бойцы шли на врага с именем Родины и Сталина на устах. Великие победы даровал нам Господь. Мы вырвались в космос и заставили ядерную энергию крутить электрогенераторы. Но народ русский, к сожалению, повёлся на лесть и своё обожествление. Враги рода человеческого славословили и отравляли русское самосознание. Советские люди, как это ни прискорбно, возгордились и забыли, кто привёл их к Победе. Урок семнадцатого года оказался неусвоен.

Тогда Господь забрал у народа вождя. Во второй раз за какие – то пятьдесят лет. Народ остался, ВОЖДЯ НЕ СТАЛО. Результат мы видим сегодня. Он ужасен. Россия в кровавом хаосе. Враги торжествуют на обломках некогда великой державы. Народ, потерявший ВЕРУ, теряет вождя, и, становясь игралищем сил зла, платит нескончаемую дань новым завоевателям.

Лекарство от гордыни – горнило страданий. Его должен пройти каждый русский, ибо нам всем требуется лечение.

Русский Меч сам знает, когда он обрушит на врага своё сверкающее неотвратимым возмездием остриё. Только надо помнить, как он был рождён. Давно – давно наша земля была порабощена. Орды врага сломили сопротивление раздираемых распрями воинов. Инобесие ведь родилось не вчера…

Земля стонала от мучений, и народ пошёл просить совета к своим подвижникам, кои ещё оставались в глухих пустынях и подземных катакомбах разрушенных монастырей. Народ вопрошал, когда же конец нашествию? Как одолеть врага?

И чернецы ответствовали измученным мирянам: «ПУСТЬ ТЕ, КТО ГОТОВ ОТДАТЬ ЖИЗНЬ ЗА РОДИНУ, ОТДАДУТ НАМ СВОЮ КРОВЬ, КТО СКОЛЬКО СМОЖЕТ.

НО ЭТО ДОЛЖНА БЫТЬ АЛАЯ ГОРЯЧАЯ КРОВЬ ВОИНОВ, ЖИЖА, ТЕКУЩАЯ В ЖИЛАХ ТОРГАШЕЙ, БУДЕТ БЕЗПОЛЕЗНА.

И ТОГДА МЫ СОБЕРЁМ ЭТУ ДЫМЯЩУЮСЯ КРОВЬ В ЖЕРТВЕННЫЙ СОСУД. С ВЕРОЙ И МОЛИТВОЙ ИЗБРАННЫЕ СТАРЦЫ ВЫПАРЯТ РАСТВОРЁННОЕ В НЕЙ ЖЕЛЕЗО.

И ТОЛЬКО КОГДА ЕГО ХВАТИТ НА МЕЧ, В ДЕЛО ВСТУПЯТ КУЗНЕЦЫ. В ПОЛУТЁМНОЙ КУЗНЕ, НА ОКРАИНЕ НЕВИДИМОГО ГРАДА КИТЕЖА, ПОД ДРУЖНЫМИ ВЗМАХАМИ МОЛОТОВ, ПОД ТЯЖКИЕ ВЗДОХИ МЕХОВ ГОРНА И ГУДЕНИЕ ПЛАМЕНИ В РОССЫПЯХ ГОРЯЩИХ ИСКР РОДИТСЯ СВЕРКАЮЩИЙ МЕЧ НЕОТВРАТИМОГО ВОЗМЕЗДИЯ. СТРАШНЫМИ БУДУТ ЕГО УДАРЫ. НАСТАНЕТ БОЖИЙ СУД. СПРАВЕДЛИВОСТЬ БУДЕТ ПРИНЕСЕНА НА ОСТРИЕ КЛИНКА. НЕ МИР ПРИНЁС Я ВАМ, НО МЕЧ! И РЕКИ ЯДОВИТОЙ ВРАЖЕСКОЙ КРОВИ ПОТЕКУТ ПО НАШЕЙ ЗЕМЛЕ. ОНИ ОМЕРТВЯТ И ГОРОДА И ДЕРЕВНИ, СЛОВНО КИСЛОТА, РАЗЛАГАЯ И РАСТВОРЯЯ В СЕБЕ ВСЯКОГО, СТОЯЩЕГО НА ИХ ПУТИ. НО РАСТВОРИТЬ ОГНЕННУЮ СТАЛЬ КАРАЮЩЕГО РУССКОГО МЕЧА ИМ БУДЕТ НЕ ПОД СИЛУ. И В КРОВАВОМ ЗАРЕВЕ ПОСЛЕДНЕЙ БИТВЫ ВЫ УВИДИТЕ ТЯЖКУЮ ДОЛГОЖДАННУЮ ПОБЕДУ.»

 

Дозо молча слушал Юрия. Этот человек всегда был для него загадкой. И вот теперь он раскрылся с совершенно неожиданной стороны. Всё вставало на свои места. Становился понятен ход событий, который враг рода человеческого всегда старался представить как цепь случайностей. Воля Творца, о которой говорил Юрий Алексеевич, явственно обозначилась теперь и для Дозо.

Юрий не забыл своей давней приятельницы – удивительно женственной актрисы Беатрис Торрес. После долгой разлуки он посетил её дом. Беатрис несказанно обрадовалась, встречая дорогого и уже почти нежданного гостя. Долгие вечера они проводили вместе, вспоминая далёкую и прекрасную страну, лежащую теперь во мгле безвременья. Беатрис очень привязалась к Юрию и страшилась, провожая его до порога. Но он неизменно говорил ей:

– Вернусь обязательно. Жди.

Она умерла с его портретом в руках в далёком 2002-м от сердечного приступа… 

 

 

21. Звезда на траверзе мыса Горн.

 

Советский Союз, бывший шестьдесят девять лет светом и радостью для всех честных людей, был уничтожен. Люди труда брошены на растерзание мошенникам ворам и убийцам. Государственный сектор экономики целенаправленно убили. Многоразовая космическая система «Энергия – Буран» выродилась в показное шоу для авиасалонов, а потом незаметно умерла. Горе и страдания переполняли сердца создателей этого чуда. Теперь они суетились по фирмам – офисам, обслуживая трубу перекачки подземных богатств Родины за бугор.

Казалось, что имя Юрия Алексеевича в России кануло в лету. Однако нашлись люди, которым было дело не только до своей мошны. Загадка исчезновения Первого Космонавта будоражила умы многих исследователей и летописцев космической эры. Одним из самых дотошных оказался военный журналист полковник Михаил Ребров. Он всю жизнь отдал военным газетам и журналам, а теперь работал в «Красной Звезде». Как – то, в начале 1994 года, Ребров посетил по делам службы Болгарию.

Болгарский коллега Реброва предложил съездить к провидице Ванге. Встреча состоялась. Болгарин представил Реброва, как друга Гагарина. Ванга долго молчала. Потом она сказала каким-то глухим голосом, отчётливо проговаривая каждое слово:

– Все думают, что Гагарин погиб. Но это неправда. Он был взят.

Ребров и его спутник слушали, не сводя глаз с Ванги, ловя каждое её слово.

– Гагарин не умер. Он жив. Я вижу его где – то в Америке…

СПАСЕНИЕ МОСКВЫ. IV часть.

— От наследника цесаревича.

— Господи! Что вы говорите? Он давно убит.

— Это неправда. Мы его скрываем. Это у вас в городе верят, а крестьяне знают, что это неправда.

—И что же, они все живы?

— Нет: государь, государыня, Татьяна, Мария — эти уби​ты, а Алексей, Анастасия и Ольга живы.

Жена моя стала читать письмо, и у нее окончательно под​косились ноги.

«Алексей Алексеевич! Дорогой крестный мой!» ;

— Почему крестный ?

— Он и отца моего так зовет. Вся маньчжурская армия его крестила в Японскую войну. Государь тогда всех их кре​стными отцами к сыну родившемуся назначил…

— Да, это правда, я помню. Но мой муж в Маньчжурс​кой кампании не был.

— Этого Алексей может не знать, он младенцем в то время был.

— Да, это верно! — согласилась жена и продолжала чи​тать письмо. Почерк мелкий, вполне интеллигентный.

«Алексей Алексеевич, дорогой крестный мой, сообщаю Вам, что я жив и здоров, чего и Вам желаю, но нахожусь в самом плохом положении и просьба моя не оставить меня, но боюсь дать Вам адрес, если Вы меня совершенно можете погубить навсегда. Но я надеюсь на Вас, как на папу, что Вы выручите мое проклятое имя Алексей. Сестра Оля жива, если хотите поговорить с подателем сего, но не делайте ему зла, и он Вам все расскажет. До свидания, слезно плачу, что нет среди меня никого. Жду ответа и помощи. Алексей. 6.XII-24 г. Хотя бы на этой бумажке напишите мне ответ».

— Он пишет по новой орфографии! — заметила жена.

— Это я его научил. Он по-английски и по-французски лучше умел писать, а по-русски плохо. Я его учил.

«Слезно плачу, что нет среди меня никого» — прямой перевод «a mon milieu», — подумала жена.

— А где же он живет? Расскажите подробно.

— Живет у нас, в избе моего отца. Мы два года его скры​ваем; говорим, из беженцев, застрявший сирота. Кроме нас еще одна только семья в селе знает, кто он, и в Казани еще один человек знает.

— А как же Ваш адрес?— Село Алаты, Арского кантона, Казанская губерния. Зовут отца моего Аркадий Александрович Гохов.

— Как же он к вам попал?

— Их выкрали и увезли перед самым тем временем, как решено было их всех убить. Вот комиссар и испугался, что их всех увезут, и в ту же ночь поспешил всех остальных убить. И убили. Там была организация, поручик Варатуев выкрал Алек​сея и Анастасию, а Ольга раньше убежала. Алексей и Анаста​сия долго жили у Варатуева, он тамошний помещик. А пого​дя стало опасно их вместе держать. Анастасию устроили у одних людей в Самарской губернии, город Меликес. А за Алек​сеем отец ездил и привез к нам, т.к. у нас глушь большая и не опасно. Он с Варатуевым давно дело имел, медом торговал. Алексей был сильно болен тогда, кровь шла, мы думали, что помрет. Но выжил, и с тех пор два года как у нас, ни разу не болел, окреп. А отец все беспокоится, что пища у нас про​стая, грубая.

— А Ольга где?

— Она в Казани под именем Александры Ильинишны Саратовой, мещанки из Баку, в доме для психически расстро​енных, 5-е отделение. Мы с Алексеем были у нее, они узнали друг друга, очень обрадовались. Там заведующий лечебницей Гринберг знает, кто она, и знает, что она здорова, но там поме​щена для ее же безопасности. А когда следствие было по доно​су и допрос, она отказывалась, отрицала, что она Ольга.

Моя жена все это слушала и не знала, что думать. Просила его зайти на другой день в час, когда мы все будем дома. Сестра ее вышла к нему, и тоже страшно взволновалась, но сразу стала говорить, что это провокатор, что он все врет. А жена находила, что все его рассказы очень последовательны и правдоподобны. Когда я вернулся домой, все это выслушал и прочел письмо, то, вероятнее всего, оттого что это было бы спасением для России, единственный выход из этого тупика, куда ее завели большевики, я страшно взволновался и обрадо​вался и ждал его прихода на другой день с нетерпением.

На следующее утро этот Гохов звонил по телефону, что его обокрали, что он придет позднее, так как должен хлопотать по делу покражи. Это уж показалось мне подозритель​ным, ибо прием для вымогательства денег, рассказы о поте​ре или покраже денег мне хорошо и давно известен среди солдат. Но все же ждал его, и мысль о том, что Алексей Николаевич, если он жив, — теперь законный наш импера​тор, не оставляла меня. Мы все ждали его с нетерпением. Я обдумал каждое свое слово, которое скажу ему на случай, если он провокатор. И когда он пришел, я сказал ему при​близительно следующее:

— Вы хорошо понимаете, что теперь монархия никому нежелательна, и если даже вы и правду говорите и сами не ошибаетесь, или вас самих не ввели в заблуждение и это действительный Алексей Николаевич живет у вашего отца, то я лично могу отнестись к нему только, как к глубоко не​счастному сироте и постараться помочь ему уехать к род​ным его за границу. Может быть, даже с помощью властей, а не потихоньку!

Он испуганно взглянул на меня.

— Это никак невозможно, нас всех погубят за укрыва​тельство...

— Ну, хорошо, быть может, вы и правы. Попробуем сделать для него что-либо, что его спасет и вас не погубит…

На этом мы и решили, что будем думать, и я сообщу его отцу, когда будет возможно приехать за Алексеем Николае​вичем. Он ушел. Денег не просил. Казалось, все очень прав​доподобно. Я вызвал Владимира Сергеевича Воротникова, спросил его, как он думает, что делать? Я пригласил его, потому что знал его мысли и убеждения, слышал от него много раз, что у него существует целая организация проти​воправительственная, что они только ждут, когда пробьет нужный час, чтобы им действовать, что они все на меня на​деются, но не затягивают меня пока в это дело, боясь за меня и оберегая меня. Иногда я ему верил, иногда мне ка​залось, что он все сочиняет… Но в этот раз я подумал, что это будет хорошая проверка, на что способен этот человек и можно ли ему верить. Поэтому я очень обрадовался, уви​дев, как он воодушевился, и сразу решился.

— Я сам поеду туда, это необходимо доподлинно прове​рить, ведь это же такое счастье, если наследник жив!..

Мы все обдумали. В Москве ведь живет Сергей Петрович Федоров — лейб-хирург, лечивший Алексея Николаевича, он должен подтвердить нам, что это он, а не самозванец. Ведь за эти годы он мог так измениться, что нам, видевшим его мимолетно, его и не узнать. Материальная сторона была труднее всего. Где взять денег, чтобы переправить его за гра​ницу? Призвал я Владимира Васильевича Рожкова. Он ска​зал, что не верит такому счастью, но денег достанет столько, сколько нужно будет…

И вот обрядился Воротников в большие сапоги, в косово​ротку и в короткую крестьянскую теплую куртку и поехал в Казанскую губернию на поиски — правда все это или ложь!..

На тот случай, если бы все это была провокационная ло​вушка и он там нарвался на чекистов, жена написала отцу Гохова следующее письмо:

«Аркадий Александрович! Ваш сын недавно передал нам письмо на имя моего мужа от лица, давно убитого. По пору​чению Алексея Алексеевича пишу Вам, чтобы Вы были осто​рожны и понаблюдали за вашим сыном. Вероятно, он болен, и его поступки и рассказы чисто бредового характера. Я говорила Вашему сыну, что никто из нас не сделает ему зла, но невольно приходит в голову, что он может погубить себя и всю свою семью и все село. Он настолько симпатичен, что мне глубоко жаль его. Все знают, что мой муж горячо любит русский народ и сделать горе семье русского крестьянина ему было бы очень тяжело. Поэтому только он позволил мне написать вам в целях предупреждения большего и совер​шенно излишнего кровопролития.

Не пускайте Вашего сына путешествовать по железным дорогам с такими письмами. Он может его потерять; или вот, он рассказывал нам, что его обокрали. Ведь случись это днем раньше, то и письмо, привезенное им, могло попасть в чужие руки. Я много думаю о Вашем сыне: если это письмо не им самим написано, под влиянием душевной болезни, а есть еще лицо, которое он называет именем убитого, — значит, тут речь идет об очевидном самозванце, и это очень опасное и серьезное дело.

Повторяю, боясь большого горя для семьи русских крес​тьян, мы пользуемся тем, что наш знакомый, которому мы вполне верим, едет по делам кооператива в вашу сторону. Благодаря этому я могу избегнуть почты. Мы его просим зае​хать к Вам и обсудить вместе с Вами все это дело, помочь Вам в таком серьезном вопросе, как лечить Вашего сына или как обезвредить того, кто называется именем убитого. Вы вполне можете верить Владимиру Сергеевичу Воротникову. Он, как и мы, не сделает Вам вреда или горя, но только расспросив Вас обо всем подробно, вернувшись, расскажет нам, в чем дело, и мы обсудим, сможем ли своими силами предотвратить боль​шую смуту народную, или нужно будет обратиться к офици​альной правительственной помощи. Последнее очень неже​лательно ввиду возможной большой опасности для Вашей семьи, ибо за укрывательство не похвалят, это и Ваш сын ска​зал. Нужно постараться никому горя не делать, ибо мы были всю жизнь христианами — таковыми и умрем. Помогай Вам Бог во всем. Надежда Брусилова». Итак, моя жена и весь семейный и дружеский совет пола​гали, что всякие чекисты или агенты ГПУ из этого письма уви​дели бы, что ни мы, ни Воротников не допускаем мысли, что наследник жив, а что нас интересует только со стороны воз​можности самозванца. Я же, по правде сказать, сильно наде​ялся, что это и есть Алексей Николаевич и что мы перепра​вим его за границу.

Потом всплыл в памяти Ивлева светлый весенний день 1933 года, когда случайно оказавшись в Омске, он встретил помощника инспектора кавалерии РККА – ладного молчаливого кавалериста. Молодой человек узнал в неприметном сельском учителе одного из тех, кто помогал выжить двум несчастным раненым детям и их старшей сестре. На крутом берегу Оби Ивлев узнал от Алексея Николаевича его новое имя и фамилию. Шефство над Алексеем теперь лежало на Семёне Михайловиче Будённом – проверенном офицере и правой руке Сталина.

И вот зима сорок второго года. Ивлев ехал в штаб кавалерийского корпуса по завьюженному Подмосковью. Дороги несли на себе войска к наступавшим на ненавистного врага русским армиям. Как тяжко давался этот успех!

Белов встретил Ивлева в жарко натопленной избе. Крепкое объятие и ужин расположили обоих к разговору. Павел Алексеевич рассказал об отчаянных приграничных боях, о трагедии отступления в хаосе потерявших управление войск, боях в окружении, нескольких прорывах сквозь боевые порядки наступающих немцев к своим.

В непрерывных сражениях Белову удалось сохранить корпус как боевую единицу, и в бою под Штеповкой спасти ещё несколько отступавших наших частей. Сталин не забывал Белова своей отеческой опёкой. Видя, что под Москвой назревает момент истины, Сталин стягивал сюда наиболее преданных и стойких, кого лично знал. Корпус Белова Сталин буквально выпрашивал у Тимошенко, но всё же подводил маршала к самостоятельному решению передать эту часть под Москву.

Вспоминает маршал Баграмян в книге “Так начиналась война”. Конец октября 1941 г. Южный и Юго-Западный фронты под общим командованием маршала Тимошенко отходят под натиском немецкой группы войск “Юг”. Сталин забирает у Тимошенко единственный подвижный резерв – 2-й кавалерийский корпус генерала Белова. Тимошенко ищет причины, чтобы его не отдавать. Сталин настойчив: “Передайте товарищу маршалу, что я очень прошу его согласиться с предложением Ставки о переброске второго кавалерийского корпуса в ее распоряжение. Я знаю, что это будет большая жертва с точки зрения интересов Юго-Западного фронта, но я прошу пойти на эту жертву”.

Тимошенко в это время лежит пластом с высокой температурой, он лихорадочно пытается еще что-нибудь придумать, чтобы оставить корпус у себя. Может быть железнодорожных составов Сталин не найдет?

“Мне не жалко отдать 2-й кавалерийский корпус для общей пользы. Однако считаю своим долгом предупредить, что он находится в состоянии, требующем двухнедельного укомплектования, и его переброска в таком виде, ослабляя Юго-Западный фронт, не принесет пользы и под Москвой. Если 2-й кавкорпус нужен в таком состоянии, о каком говорю, я переброшу его, как только будет подан железнодорожный состав”, – пугает Тимошенко.

Но в ответ: “Товарищ Тимошенко! Составы будут поданы. Дайте команду о погрузке корпуса. Корпус будет пополнен в Москве”.

Генерал армии Жуков поздно вечером 27 ноября сообщил Верховному Главнокомандующему: “Белов с утра начал действовать. Продвигается вперед. Против Белова действуют части прикрытия противника. По состоянию на 16.00 27.11 противник отошел на три-четыре километра. Захвачены пленные. Сегодня в бою танковые батальоны и танковая бригада не участвовали. Задержались в пути из-за мостов. Подойдут ночью и будут участвовать с утра. 112-я танковая дивизия ведет бой в шестнадцати километрах юго-западнее Каширы”. Иосиф Виссарионович несколько раз перечитал донесение. Будто сомневался. Да ведь и то сказать – за десять суток немецкого наступления это была первая приятная новость. Первая светлая полоска на черном фоне событий, проблеск, вселявший надежду. Сталин не убрал донесение, оставил его на столе, на видном месте. Ни Верховный Главнокомандующий, ни командующий Западным фронтом, ни Белов, ни танковый бог немцев Гудериан – никто еще не знал тогда, что эти четыре километра, потерянные фашистами, окажутся необратимыми. Это были самые первые победные километры на том огромном пути, который советским войскам предстояло пройти от Москвы до Берлина.

 

Кавалеристы Белова остановили танковую армаду Гудериана, сломали южную клешню гитлеровских клещей. Вот так – кавалерия опрокинула танки на заснеженных подмосковных полях! Сталин присвоил кавалерийскому корпусу звание ГВАРДЕЙСКОГО, восстановив традиционно бывшие в Русской армии гвардейские части.

Сбылось пророчество Г.Е.Распутина о том, что после его смерти русской гвардии не будет 25 лет…

 

 

ПОЛЁТ НАД ПРОПАСТЬЮ. I часть

А.Н. Крылов.

Никто, зажегши свечу, не покрывает её сосудом, или не ставит под кровать,

а ставит на подсвечник чтобы входящие видели свет

(Лк. 8,16)

 

Памятник Юрию Гагарину | Гагаринский район

Сказка о Гагарине, лунной гонке и Мальвинской войне. 

 

 

Известие о гибели Первого космонавта планеты потрясло мир сорок лет назад. Но до сих пор нет убедительной, логически стройной, фактически обоснованной летописи жизни и смерти этого замечательного человека. Сие далеко не случайно.

Весна 1945 года мощным очистительным валом ворвалась в прогнившую Европу. На знамёнах русской армии – освободительницы сияло имя Сталина, русского мессии, поднявшего державу из пепла. Америка ещё хорошо помнила предвоенные тридцатые годы и красные крылья чкаловского самолёта с гордой надписью «СТАЛИНСКИЙ МАРШРУТ». Теперь этот маршрут стал явью и в Старом Свете.

Несмотря на все старания мировой масонской закулисы, организовавшей череду тяжелейших войн и революций, РОССИЯ как стояла не разбитой на рубеже кровавого ХХ века, так и оставалась стоять в тридцатые и сороковые годы. Более того. Победный май сорок пятого стал объединяющей долгожданной весной славянских народов, открывая им радость и свет будущей счастливой жизни.

Но славянская цивилизация была смертельно ранена холодным мартом 1953 года, когда масонским конспираторам удалось убить товарища Сталина. Началась гнилая оттепель, лёгшая жестоким заморозком на чудесные цветы русской весны.

Однако всесокрушающий духовный и технический порыв русского народа в ХХ веке, начало которому дал Сталин, остановить было уже нельзя. Русский гений создал атомный меч и заставил ядерную энергию делать созидательную работу. В грохоте и пламени ракетных стартов родились Первый Спутник, лунные корабли, марсианские разведчики и посланцы к далёкой Венере. Как ангел взлетел Гагарин. К его ногам в апреле 1961 года бросилась та русская победная весна сорок пятого, замороженная хрущёвской оттепелью. И он достойно пронёс её сверкающее сияние на золотых крыльях своих погон.

Первый полёт в космос человека, которым стал русский офицер, врезал трескучую оплеуху зарвавшимся американским масонам, сладострастно уверенным в своей, как им казалось, победе над Россией. Ведь эта публика с начала ХХ века безпрерывно организовывала страшные беды для многострадального русского народа. И вот, США – не воевавшая страна, с не тронутой, а только развивавшейся на военных заказах экономикой была поставлена в положение догоняющей стороны. Причём стабильно догоняющей, без шансов на честную победу.

Страна Советов уверенно шла по энергетико – технологическому пути развития, ядерно – космическое будущее которого не оставляло США и масонской закулисе никаких шансов на вожделенное мировое господство.

Для морального перелома хода событий в свою пользу американцам оставался единственный вариант – первыми высадить человека на Луну. Но технически они сделать этого были не в состоянии. Оставался привычный подлый путь фальсификаций, убийств и шантажа. Такой и стала та самая лунная гонка, об которую разбились жизни величайших русских людей – Королёва и Гагарина.

Королёва зарезали на операционном столе. Его лебединую песню – тяжёлый носитель Н-1 безжалостно оклеветал и уничтожил уродец Глушко. В середине тридцатых этот тип написал в соавторстве с Лангемаком и Клеймёновым донос, по которому Королёв был арестован. Змея – говорил о нём Королёв.

Сияние ангельской улыбки Гагарина нестерпимо резало паучий глаз мирового масонства. Светлый русский человек достойно олицетворял воскресшую РУСЬ на мировой арене шестидесятых. Сбылось пророчество Серафима Саровского о преобладающей роли РОССИИ в мире на середине ХХ века.

Но безверие русского народа, расслоение советского общества, обусловившее социальный лифт для худших представителей всех сословий, дало страшные плоды. США и мировая закулиса смогли повернуть земную цивилизацию на информационно – телекоммуникационный путь развития. Телевизор, компьютер и мобильник победили космический корабль. Последствия этого гибельного процесса на наших глазах ведут мир в пропасть…

Сильный, цельный, мощный образ Гагарина оказался ненавистен номенклатурной верхушке хрущёвско – брежневских временщиков. И она безжалостно растерзала Светлого Ангела, который был дарован русскому народу в тяжкую годину испытаний. Но сломить Юрия Алексеевича тьме было не дано.

Герой ушёл в сакральную неизвестность, в поход, из которого нет возврата.

 

А такие в народной памяти не умирают. Свет его улыбки до сих пор не даёт русским людям погрузиться в новоявленный долларовый мрак.

 

1. Князь.

 

Было очень ясное осеннее утро 1972 года. Деревья старого парка раздевались под несравненную музыку листопада.

Князь Сергей Александрович Гагарин – преуспевающий американский финансист – прогуливался в одной из боковых аллей. Он любил эти места. Всё чаще и чаще с прожитыми годами память возвращала его в сверкающую юность, в величественную и безвременно ушедшую Святую Русь.

Этот американский парк отдаленно напоминал парк Павловска, где Сергей Александрович встретил раз и навсегда своё счастье. Он присел на лавочку, достал сигару, но закурить ему не пришлось. Рядом опустился незнакомый господин, неброского вида, но крепкого телосложения. Костюм сидел на нём так, что выдавал военную выправку владельца.

Незнакомец вежливо поздоровался, представившись мистером Хиггинсом, служащим Госдепа США.

Князь вяло слушал собеседника, оторвавшего его от сладких воспоминаний. Тот почувствовал отношение Сергея Александровича и резко сменил тактику общения, перейдя сразу к делу:

– Сергей Александрович, все мы знаем о вашей благотворительной деятельности. На ваши щедрые пожертвования построено немало сиротских домов и храмов. Я бы не осмелился безпокоить вас по пустякам, но в вашей помощи нуждается один человек, принадлежащий к роду Гагариных.

– Однако, забавно. Но кто же это? Возможно, я знаю его?

– Да. Вы встречались в Нью-Йорке, в здании ООН.

Сергей Александрович хорошо помнил ту встречу. Это было его единственным посещением сей организации. Тогда из Советской России по приглашению Генсека Гу Тана приехали русские космонавты.

Терешкова не произвела впечатления на князя. Даже более. Он брезгливо отвернулся и тут же увидел солнечную улыбку Первого Космонавта планеты. Крепкое мужское рукопожатие. Светлый лик, воплотивший в себе красоту русских людей, безукоризненная военная выправка, правильная плавная родная русская речь…

Князь знал, что Юрий Алексеевич из их рода. Обедневшая ветвь, жившая на окраинах Петербурга, больше тяготела к инженерным профессиям и военной службе.

 

Папа и мама Юрия Алексеевича. 

На последних дореволюционных фотографиях, сделанных в фотоателье столицы Российской Империи мы, конечно, наблюдаем бедняков – крестьян, оторванных на время фотосъёмки от тяжёлой работы по вспашке поля и очистки коровника…

 

Князь читал в прессе, что происхождение Юрия Алексеевича не было тайной. Понимал Сергей Александрович и то, что не мог Юрий Алексеевич публично признать своё родство с громким русским княжеским родом.

По официальной родословной Юрия Алексеевича прапрадед ПЁТР был из крестьян. Прадед состоял государственным крестьянином деревни Конышова. Звали его ФЁДОР ПЕТРОВИЧ, а жену – ЕПЕСТЕМЕЯ НИКОЛАЕВНА. Проживали они в Чухломе. Дед, ИВАН ФЁДОРОВИЧ, родился 19 сентября 1858 года в селе Бушнево Костромской губернии, его женой стала АНАСТАСИЯ СТЕПАНОВА. В метрической книге Никольской церкви села Клушино, в сведениях о женихе, указано: «Уволенный в запас армии 7-го резервного кадрового пехотного батальона рядовой Иван Фёдоров Гагарин, православного вероисповедания, первым браком, 26 лет». Про невесту сказано так: «Клушинской волости села Клушино крестьянина Степана Михайлова дочь, девица Анастасия Степанова, православного вероисповедания, первым браком, 20 лет». Все дети Гагариных были крещены в Никольской церкви села Клушино. АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ ГАГАРИН появился на свет 14 марта, крещен 15 марта 1902 года в селе Клушино – волостном центре Гжатского уезда. Он был младшим сыном в семье. Кроме него, у родителей – Ивана Фёдоровича и Анастасии Степановны – было семеро детей: ПАВЕЛ 1885 г.р., НИКОЛАЙ 1887 г.р., ПРАСКОВЬЯ 1889 г.р., МИХАИЛ 1891 г.р., ИВАН 1894 г.р., ДАРЬЯ 1897 г.р., САВВА 1899 г.р.

Однако фамилии Мещерских, Чернышёвых, Вяземских, Долгоруких, Гагариных у простых крестьян – бедняков Императорскрй России почти не встречались. Сами понимаете почему. Давайте всё – таки взглянем, от какого корня вынуждали отрекаться Юрия Алексеевича.

На фамильном гербе рода Гагариных начертаны слова: «Своими корнями силён». Юрий светло и просто жил по завету 1-го псалма – «корнями в землю, ветвями – к Нему». В его роду были отважные офицеры, видные государственные деятели, блестящие дипломаты, деятели культуры и искусства – патриоты, верой и правдой служившие своему Отечеству. Гагарины участвовали во всех войнах, в самых важных и кровопролитных сражениях, которые вели русские войска. Ведь история России всегда была летописью осаждённой крепости. В череде битв Юрию Алексеевичу досталось сражение самой подлой войны – холодной…

Сергей Александрович вспомнил пресс-конференцию, на которой на прямой вопрос о родстве с князьями Гагарин сказал, что ему неизвестны такие родственные связи. То есть явно он не отрекался, чем вызвал уважение и симпатию пожилого князя.

И вот теперь этот мистер Хиггинс напомнил ту давнюю встречу в Нью-Йорке. К чему это он сделал, через четыре года после объявленной Советами гибели Юрия?

– Мистер Гагарин, я не хочу долго разговаривать на тему вашей родословной. У меня к вам конкретное поручение. Я своего рода почтальон. Только хочу вас предупредить. Разглашение в таком щекотливом деле может повредить не только вам.

С этими словами Хиггинс достал из внутреннего кармана обычный офисный незапечатанный конверт без адреса и каких-либо отметок. Разгладив бумагу, он протянул князю загадочное послание. Потом быстро встал, попрощался, и потрясённый Сергей Александрович услышал удаляющиеся шаги.

Долго сидел пожилой князь на скамейке, боясь открыть конверт. Что скрывала его бумажная одежда? Может шантаж? Ведь супруга князя недавно была арестована за организацию демонстрации против войны во Вьетнаме. Может быть, хотят проверить его лояльность правительству? Князю врезался в память серый март 1968 года, когда мир увидел фотографию Юрия Алексеевича в траурной рамке. Горю в их семье не было предела. И вот теперь письмо. Через четыре года.

Решительным движением Сергей Александрович развернул конверт, достал исписанный лист. Он хорошо помнил почерк Юрия Алексеевича – тот надписал свою фотографию – один из самых ценных для князя подарков.

Вглядевшись в рукописные строчки, князь обомлел. Почерк и подпись не оставляли сомнения в авторстве. Но дата – август 1972 года!

Уняв прыгающие строчки, Сергей Александрович углубился в содержание послания. Юрий Алексеевич без обиняков сообщал, что не погиб в катастрофе под Новосёлово и катапультировался из падавшего самолёта. Но, по независящим от его желания причинам, вынужден пока не опровергать официоза и жить инкогнито. Далее Юрий Алексеевич писал, что для его жизни существует явная опасность, пока он не уедет из Советского Союза, ибо в ситуации замешано слишком много влиятельных сил. Те, от кого зависит отъезд, запросили очень большие деньги. Их нет ни у него, ни у его родных. Юрий Алексеевич просил довериться передавшему письмо человеку и через него, если князь согласится выделить необходимую сумму, передать деньги. Юрий Алексеевич очень надеялся на доброе православное сердце Сергея Александровича и выражал желание встретиться, если всё закончится благополучно.

Князь отложил бумагу в сторону. Перед глазами много видевшего человека всё время стоял образ этого молодого парня, русского, советского офицера, ставший олицетворением молодости Земли. Да, стоило помочь, даже если это провокация…

Князь спрятал письмо и быстрыми шагами направился в свой офис. В голове перебирались варианты с передачей денег. Сергей Александрович слыл опытным финансистом, и провести его, попросту кинуть, было делом сложным, если не невозможным. Сказывалась школа Йельского Университета и солидная практика за долгие годы коммерческой деятельности.

 

2. Бокал шампанского.

 

Подмосковный дачный посёлок нёс на себе багряную красоту ранней осени. Дымки поднимались от костров, где безжалостный огонь трудолюбиво уничтожал великолепие опадавших нарядов природы.

Генерал Чук, одно время возглавлявший контрразведку СССР, сидел в домашних тапочках на веранде. Позавидовать работе этого человека было сложно. Но он не роптал. Тяжело тянул свою лямку, правда, не разбирался в средствах достижения цели.

Мысли генерала были невесёлые. Он попал между двух огней – в очень неприятную историю, грозившую затянуться надолго.

А начиналось всё достаточно удачно. Чук был назначен на должность главы Третьего управления КГБ при СМ СССР. Брежнев к нему относился хорошо, продвигал по службе. Карьера складывалась весьма неплохо. Правда, с председателем КГБ Андроповым у Чука состоялся непростой разговор. Будучи прожжённым карьеристом, Чук сразу уловил, что Андропов имеет главную цель – свалить Леонида Ильича, причём любым путём. Покрутившись в новой должности, Чук понял, что за Андроповым мощной стеной стоят США со всеми их возможностями. Брежневское окружение было уже обречено. Поэтому Чук, хоть и был человеком Леонида Ильича, но стал служить Андропову, как большей и надёжной силе.

Генерал очень хорошо помнил февральский день 1968 года, когда его срочно пригласили прибыть к Леониду Ильичу. Мгновенно вызвав машину, он опрометью метнулся из кабинета к выходу. Что мог значить такой вызов?

Мощный автомобиль уже приближался к даче Леонида Ильича, а Чук так и не разгадал причину внезапного вызова.

Генерал вошёл в гостиную и сразу попал в распоряжение жены Леонида Ильича – Виктории Петровны. Та очень быстро усадила его за стол и повела непринуждённый разговор ни о чём.

Это было сразу после празднования пятидесятилетия Вооружённых Сил СССР. Настроение всё ещё было праздничное, но не у Леонида Ильича.

Брежнев вошёл тихо и сел за стол, поздоровавшись с присутствующими. Характер беседы не менялся. Леонид Ильич вставлял ничего не значащие фразы и говорил комплименты жене.

Чук стал заметно нервничать, однако виду не подавал. Наконец Леонид Ильич счёл светскую беседу завершённой и стал приступать к деловой части. Виктория Петровна, сославшись на какие – то дела ушла к себе.

Брежнев поинтересовался, доволен ли Чук должностью начальника Третьего управления. Тот рассыпался в благодарностях и сказал, что очень доволен.

– Теперь, – сказал Леонид Ильич – у меня к тебе, Виталий, будет личная просьба.

Чук вытянул шею и приготовился слушать. Леонид Ильич глуховатым голосом поведал контрразведчику, что есть у нас отдельные офицеры из лётчиков, на которых в хрущёвские времена упала большая слава покорителей космоса. И заелись эти самые космонавты. Вот один, например, вместо отведённой ему пропагандистской роли рвётся опять в космос, стремится к Луне, пытается влиять на решение государственных вопросов. А недавно заявил мне, что руководство космической отрасли сознательно погубило космонавта Комарова.

– Ну, а на банкете вчерашнем, так вообще позволил себе выплеснуть в меня бокал вина. На славу свою, что ли надеется? Как думаешь, Виталий?

– Думаю, вы правы. Заелся. Зазнался. Из грязи в князи. Голова кругом. Вот и делает, что вздумается.

– Пора избавить меня от его выходок. По тихому. Надоело мне возится со всякими там выскочками. Ты на досуге подумай, как с ним лучше быть. Потом доложишь мне лично. Но не затягивай. И помни. Об этом деле только я и ты должны знать. Всё.

– Есть. Понял. Разрешите быть свободным?

– Иди уж. Дела тебя ждут. Меня тоже.

Генерал Чук славился в контрразведке как опытный, дотошный, и осторожный специалист. Отменный организатор радиоигр с Абвером во время недавней войны, специалист по Германии и Европе в целом. За поручение Брежнева он взялся со всей серьёзностью. К разработке операции им были привлечены только его личные проверенные кадры, которым он безусловно доверял. Остальных использовали «в тёмную», так, что они даже не подозревали.

Время поджимало, но Чук справлялся. К середине марта операция была спланирована и подготовлена. Осталось назначить срок проведения. Чук доложил Брежневу. Тот по обыкновению не спешил. Принял его только через пару дней. Выслушал доклад. Долго ходил возле стола с картами и временными диаграммами.

– А что будет, если он от вас ускользнёт, скажем, после вынужденной посадки?

– Нет, не ускользнёт. Район операции будет плотно снаряжен нашими людьми. У всех будет оперативная УКВ связь и транспорт. Все вооружены.

– А если не захочет полететь? Заболеет, или ещё что-нибудь?

– Нет, Леонид Ильич, здоров он, как бык. Летать сам рвётся, еле сдерживают. В декабре чуть не гробанулся на МиГе-17.

– Да? Не знал я такого дела… Ну, что же. Давай, теперь доложи-ка мне ещё раз, да по-простому, подробно, на солдатском уровне. Без всяких там косинусов, понял?

– Есть. Разрешите начинать?

– Давай помалу.

– Операция предусматривает стремление объекта к самостоятельным полётам на истребителе. Исходя из этой предпосылки, нами был определён путь максимального по эффективности приложения сил и средств – организация аварии в полёте с гарантированной гибелью объекта. Он сейчас заканчивает обучение в академии Жуковского и намерен в конце марта получить возможность самостоятельного полёта на истребителе МиГ-17 с чкаловского аэродрома.

Нами проанализировано, что отказ управления на взлёте, как правило, влечёт за собой гибель лётчика, ибо катапульта на малых высотах не спасает, а удачно сесть на вынужденную весьма непросто. Предлагается внести неисправность в систему электропривода вертикального руля, путём подлома контакта в электроразъёме.

Изготовлено несколько боевых разъёмов. Испытания показали, что контакт гарантированно подламывается при вибрациях на разбеге самолёта.

Если объект полетит не самостоятельно, то здесь возникает ряд дополнительных трудностей, связанных со вторым членом экипажа. Убивать его мы не сочли необходимым. Поэтому в случае полёта на двухместном учебном истребителе МиГ-15 УТИ применяется вариант летального катапультирования только для объекта.

Мы позволим им взлететь, загоним в дальнюю зону пилотирования над глухими лесами южнее Киржача. Самолёт в этом случае снаряжается взрывной закладкой направленного действия, установленной под катапультное кресло объекта.

В полёте создаются условия для неизбежного катапультирования следующим образом. На земле в электроцепь подключения самолётного генератора вводится разрыв. Сигнализация о работе потребителей только от аккумуляторов блокируется. Через 10-15 минут самолёт обезточится, пропадёт радиосвязь, выйдут из строя все электрические приборы. Мы сделаем так, что топлива тоже хватит на время около 20 минут, так как воздушные клапаны линии подвесных баков будут глухими и расхода топлива из подвесных баков не будет.

Обезточеный самолёт с остановившимся двигателем трудно посадить штатно, а на вынужденную – взрывоопасно, ведь подвесные баки полны топлива, но сбросить их невозможно – сброс только электроприводом. Экипаж будет вынужден применить катапультирование, причём по инструкции объект должен покинуть машину последним. Взрывная закладка сработает при катапультировании и разнесёт объект на молекулы.

В районе испытательных полётов нами предполагается использовать перехватчик Су-11, с надёжным пилотом. Он будет подстраховывать, сопровождая машину объекта бортовой радиолокацией. После катапультирования засечёт место паления останков и место приземления экипажа. Это необходимо для точного целеуказания вертолётным группам поиска и ликвидации, развёрнутым в районе проведения операции.

Если же произойдёт сбой, то пилот Су-11 организует столкновение с самолётом объекта, чтобы вынудить экипаж последнего к катапультированию. Если пилот перехватчика потеряет цель, или по какой-нибудь другой причине выйдет из игры, то нами предусмотрено использование ракетной атаки самолёта объекта. Комплексов ПВО в районе развёрнуто предостаточно. Один из них проведёт учебно – боевые стрельбы. Думаю, что пары ракет хватит для выполнения поставленной задачи. Залп с большим количеством ракет может привлечь излишнее внимание.

Каждая из групп поиска и ликвидации состоит из двух вертолётов и десяти человек личного состава. Ближайшая группа прибывает на место падения самолёта первой и блокирует объект, если он уцелел. Далее фотографирует и документирует увиденное, уничтожает явные улики и уходит.

Вот вкратце и доступно. Доклад закончен.

Генерал Чук стоял и ждал. Брежнев переваривал услышанное, силясь представить всё это в яви.

– А каковы гарантии жизни второго члена экипажа?

– По большому счёту опасности для его жизни нет. Ему надо только вовремя согласно инструкции катапультироваться первым.

– Хорошо. Когда вы намерены это всё претворить в жизнь?

– Полёты назначены на 27 марта.

– Ну, что же. Давай, действуй! Обо всех деталях и обстоятельствах немедленно докладывай. Всего тебе хорошего.

 

3. Дорогой Леонид Ильич.

 

Так было в далёком 1968 году. И вот теперь, через четыре года, опять вызов к самому. Уже и на Украине не спрятаться от этой трижды неладной истории.

Леонид Ильич встретил генерала холодно. Это не вязалось с его хлебосольной манерой и сразу насторожило Чука. В кабинете не было никого. Разговор тет – а – тет предстоял не из лёгких. Брежнев в раздумьи прохаживался по кабинету. Чук стоял как вкопанный посередине кабинета и едва дышал. И было от чего. Ведь он стал играть на стороне Андропова против Леонида Ильича. Догадайся Брежнев о двурушничестве контрразведчика, и расправа была бы скорой и безпощадной.

– Послушайте, Виталий Васильевич, как – то не хорошо у нас с вами выходит. Мы назначили вас на высокий пост, доверяем вашему опыту и знаниям, надеемся на вашу личную преданность, а результаты вашей эээээ… деятельности не впечатляют. Как вы думаете?

Чук вспотел и замёрз одновременно. Змеиные глаза Андропова всё время присутствовали перед его взором, где бы он ни находился. Брежнев представлял для него существенно меньшую опасность. Вторую по величине. Напрягшись, Чук овладел собой, вытер липкий нечистый пот и выдавил из себя ответ:

– Леонид Ильич! Я сделал всё, что мог. Уничтожить его после катастрофы вы мне не разрешили.

– В том то и дело! Почему он уцелел, если я не ставил вам такой задачи? Мало того, он ещё ухитрился сбежать от вас через пару – тройку месяцев!

На Чука было жалостно смотреть. Он побелел и покраснел разом. Челюсть лязгнула и заклинила. Ответа Леонид Ильич так и не дождался. Чук стоял, как соляной столб, и ошалело мигал глазами. Страх раздирал его трепещущую душонку, страх перед владыками мира сего, но никак не страх Божий.

Видя такое замешательство, Леонид Ильич подошёл к заветному шкафчику, налил «Зубровки» и приблизился к остекленевшему Чуку. Тот благодарно схватил стопку и залпом выпил. Отпустило.

– Леонид Ильич! Я готов принять любое наказание за свои явные проколы и ошибки. Это дело для меня, как камень на шее. Помилуйте, простите, ведь я всё продумал, вы одобрили. А получилось…

– Ты, вот что, брось тут каяться. Нашёл, понимаешь, церковь с батюшкой! Я тебя как облупленного знаю.

Чук почувствовал, что может упасть. После таких слов Брежнева он уже не думал о будущей карьере, а надеялся лишь на снисхождение Генерального.

– Так вот, Виталий. Пора тебе снять этот камень с шеи.

Брежнев многозначительно замолчал…

– Что же с ним делать? Может…

– Нет, дорогуша. Нельзя. Подвёл ты меня сильно. За океаном про твою операцию с ним знают досконально. Никсон прямо светился, когда мне на встрече это выложил.

И пригрозил, твою мать, Виталий, что если мы будем упорствовать на переговорах, то опубликует подробности в самом неприглядном для меня виде. Понял, дурак, как ты меня и всех нас подвёл?

Чук уже не дышал. Он хрипло заталкивал в себя воздух, постепенно синея.

– Ну, ты же не институтка, прекрати, пожалуйста, и слушай внимательно. Прижали мы ковбоев во Вьетнаме крепко. Никсон прибежал мириться. Но нам по твоей оплошности пришлось признать их фиктивные полёты на Луну и не обнародовать подготовленные разоблачительные материалы, смешавшие бы эту Америку с дерьмом.

Американцы ещё и потребовали выдать нашего общего знакомого им. Я возразил, зная его характер. Говорю Никсону, что не поедет он к вам, хоть стреляйте его. Только хлопот с ним будет по горло. Твёрдый он человек, не будет против Родины работать. Тогда Никсон потребовал выпустить туда, куда этот летун захочет, но не в соцстрану. Я пообещал. Он сказал, что ратификация договоров и исполнение всех гарантий начнётся с того момента, как наш герой покинет пределы СССР. Вот так, братец…

Мы тут поговорили с Юрием Владимировичем. Он полностью поддержал моё решение. Пускай себе едет. Может, где шею свернёт…

Андропов предложил, правда, его обменять. У них там, в КГБ, провалился аргентинский резидент. Показания стал давать. Семью его там в каталажке держат, двух дочек и жену. Вот и обменяемся. А нам от этого летуна проку никакого. Морока одна.

Ты, Виталий, лучше всех это дело знаешь. Ты и организовывай этот маскарад. Где летун сейчас?

– В больнице под Красноярском…

– Так. Давай приводи его в норму, но в темпе. Быстренько. И в контакте с Юрием Владимировичем избавь меня от головной боли.

Чук щёлкнул каблуками и пулей вылетел из кабинета.

 

 4. Фальшивомонетчики.

 

Лунный мираж над речкой Потомак сгущался. На дворе стоял 1965 год. Президенту США всё отчётливей становилась видна неизбежная развязка лунной гонки, затеянной убитым Кеннеди. Специалисты НАСА докладывали, что в Советском Союзе полным ходом идёт выполнение программы подготовки пилотируемого полёта на Луну. Королёв создал чудо – ракету Н-1, способную вывести советские аппараты за пределы Солнечной системы, не говоря уже о близкой соседке – Селене.

 

 Лунный посадочный модуль советов находится в половинной готовности. Ведутся работы над лунным танком и буровыми установками для исследования Селены.

Успехи НАСА на этом фоне серовато бледнели. Единственная отрада – Вернер фон Браун сдержал слово и ракета «Сатурн» постепенно превращалась из бумажного вида в летающее изделие. Лунный посадочный модуль был настолько недоработан, что его авторы наотрез отказывались давать хоть какие – то гарантии успеха. Ни одной тренировочной посадки в земных условиях успешно сделано не было. В конце концов опытная машина разбилась. Транспортёр для передвижения по поверхности Луны получился настолько тяжёлым, уродливым и незащищённым от воздействия радиации и низких температур, что говорить о доставке этой каракатицы на поверхность ночного светила ни у кого не поворачивался язык.

Корабль «Аполлон» едва годился для земного орбитального полёта. Двигатели ориентации работали неустойчиво, перегревались на солнечной стороне и выходили из строя. Система посадки оставляла желать лучшего, и как – то работала при сходе с земной орбиты, но посадку при возвращении с Луны инженеры совсем не гарантировали.

Корпорация «РЭНД» плотно занималась этим вопросом и подготовила документ, озаглавленный «Исчерпывающий каталог научных целей в космосе», где полёт на Луну рассматривался не более чем PR – задача.

Президенту США во всех неприглядных подробностях выявлялся полный технический провал американского лунного проекта. Нечего было и думать посылать на верную смерть своих астронавтов. Обещание Кеннеди о покорении Луны грозило лопнуть как мыльный пузырь. А Советский Союз своего не упустит.

Президент решительно снял трубку телефона и вызвал советника из корпорации «РЭНД», курировавшего этот вопрос. Долго сидели два прожжённых авантюриста, обговаривая детали затеянного ими грязного дела, назвать которое можно коротко и ёмко – лунное кидалово. Кинуть предстояло весь мир, и в первую очередь конечно СССР, как самого опасного противника. После обсуждения и мозгового штурма был принят следующий долгосрочный план действий.

1.​ Во что бы то ни стало устранить Королёва и не дать довести до ума тяжёлый носитель Н-1.

2.​ Используя личностные мотивы всячески натравливать Брежнева на основных исполнителей русского лунного проекта. В первую очередь на Гагарина – правой руке Королёва, сверхактивно вмешивающегося в решение организационных вопросов и благодаря своей известности и авторитету успешно пробивающему любые преграды.

3.​ Щедро профинансировать кинорежиссёра Стенли Кубрика, заказав ему съёмку и монтаж дезинформационных материалов демонстрирующих якобы успешную лунную экспедицию американцев.

4.​ Подготовить все компоненты неудавшейся лунной программы только для предстоящего лжеполёта, сняв финансирование с реальных лунных программ, не связанных с демонстрационными задачами.

5.​ Контроль за секретностью операции и неукоснительным выполнением всех пунктов поручить ЦРУ США.

Так лунная гонка пошла на свой заключительный виток, полный лжи, подлости и драматизма.

Экзюпери: «Жизнь полна противоречий… Каждый выпутывается из них, как может… Но завоевать право на вечность, но творить – в обмен на свою бренную плоть…»

В декабре 1965 года проект облёта Луны был полностью передан ОКБ-1 Королёва. Новый сценарий предусматривал использование единой серии кораблей «Союз» для облёта Луны (модификация «Союз 7К-ЛК1») и для высадки на Луну (модификация «Союз 7К-ЛОК»), причём для облёта должна была применяться разработанная ведущим конструктором ОКБ-52 Владимиром Челомеем ракета «Протон», а для высадки – королёвская ракета Н-1. В обоих проектах был задействован разработанный в ОКБ-1 разгонный блок Д.

Всё ещё надеясь вернуть Глушко к созданию Н-1, Королёв тем не менее начал формировать чисто русскую компанию, в которую попали и Николай Кузнецов, и Борис Стечкин, и Алексей Исаев… Признать поражение — это было не в его характере. Королёв сражается до последнего.

Это никак не устраивало масонов. Они пошли на устранение ключевой фигуры противника с помощью врачей – убийц. Благо контингент последних уцелел почти в полном составе – спасла смерть Сталина и приход к власти его противников. Королёва уговаривают лечь на несложную операцию. Он зашёл в больницу своими ногами, а через семь часов его не стало. О ходе этой операции и всех её «нештатных ситуациях», приведших к трагическому исходу, написано много.

Трагическая гибель Королёва, несомненно, изменившая весь ход освоения космического пространства человечеством всегда будет привлекать пристальное внимание думающих русских людей.

И тем ценнее этот простой человеческий до​кумент, написанный Ниной Ивановной Королёвой:

5 января 1966 года утром позавтракали и стали собираться в больницу. Я была готова несколько раньше и сидела в кресле в биб​лиотеке, ждала, когда Сережа соберется. Он любил делать все об​стоятельно, чтобы чего-либо не забыть, поэтому в такой момент не любил, когда ему задают вопросы, и я всегда старалась ему не ме​шать, поэтому и сейчас ждала его, сидя в библиотеке. Вдруг он вы​ходит из комнаты уже в костюме и, подойдя ко мне, спрашивает:

— Детонька, ты не брала у меня из кармана две копеечки?

— Что ты, родной, зачем же мне две копеечки, да и нет у меня привычки лазить по твоим карманам.

— Нет, может быть, ты выронила их, когда чистила костюм? Они были по копеечке — это на счастье.

— Нет, родненький мой, я чистила очень аккуратно ручным пы​лесосом, не переворачивая пиджака.

— Значит, я где-то их потерял.

Позже я увидела, что карманы у пиджаков, которые висели в шкафу, были вывернуты, — значит, он искал эти копеечки в других пиджаках, которые висели в шкафу.

На дорогу, как всегда, посидели молча в гостиной: «Чтобы все до​брое садилось», — говорил обычно Серёжа. И отправились в больни​цу. Подъехали к центральному подъезду и прошли через вестибюль и двор в приёмный покой. Настроение было неважное, но лучше, чем когда ложился на обследование в декабре (с 14 по 17 декабря 1965 г.).

Пришел Юрий Ильич Савинов (врач-дежурант). Вместе подня​лись на 4-й этаж в 27-ю палату — там, где лежала я, когда удаляли желчный пузырь. Разложила все привезенное по своим местам. Поси​дели, поговорили. Серёжа вспомнил мою операцию: как он вошел сра​зу после того, как меня ввезли в палату, как он много тогда пережил.

11 января утром брали биопсию, — делал Борис Васильевич Пет​ровский. Оказывается, при этом было сильное кровотечение, о чем я узнала позже от Р.В. Резниковой (палатный врач), поэтому Борис Васильевич, боясь кровотечения, не оставлял и второй способ операции через живот. И соответственно Серёжу готовили к тому и друго​му методу. Уже это его настораживало и сильно тревожило.

Все время в больнице он был необычно грустным и в плохом настроении. Сильно изменился цвет лица, не было обычного его румянца на щеках. С 11-го по 13-е было особенно тревожно: жда​ли результат гистологического обследования. Вечером 13-го во​шел Юрий Ильич с историей болезни, где был подколот листок гистологического обследования. Он дал нам почитать. Полип ока​зался доброкачественным. Сразу стало легче, Серёжа повеселел. И вдруг обратился к Юрию Ильичу: «Юрий Ильич, Вы наш друг, скажите, пожалуйста, сколько я еще могу прожить с таким…» и приложил руку к сердцу. Вопрос был настолько неожиданным, что Юрий Ильич растерялся: «Ну, Сергей Павлович, о чем Вы го​ворите». «Нет, нет, Вы скажите…» «Ну, лет двадцать». Опустив голову, Сережа как-то необычно грустно сказал: «Да мне бы ещё хотя лет десять, так много надо сделать». «Что Вы, что Вы, Сергей Павлович, конечно, проживете еще больше». Вскоре Юрий Ильич вышел из палаты.

В этот день 13-го я была у Серёжи дважды — днем и, по его просьбе, вечером. Он провожал меня по коридору до лестницы. По пути встретили Константина Николаевича Руднева (бывший ми​нистр оборонной промышленности), поздоровались и пошли даль​ше. Около двери попрощались, несколько раз возвращались друг к другу, и Серёжа как-то особенно нежно целовал меня и мои руки. Условились, что на лестницу он не пойдет, чтобы я не оглядыва​лась, «А то упадешь с лестницы и расшибешься», — сказал он. Я со​гласилась. Правда, несколько раз я оглянулась, но Серёжи на лест​нице не было. Видимо, он пошёл в палату и по пути побеседовал с Константином Николаевичем, который пришёл навещать Ирину Владимировну (жена К.Н. Руднева). Я приехала домой, вскоре Се​рёжа позвонил мне. Потом звонил, когда ложился спать. «Я уже принял душик. Нянечка мне потерла спину, сама изъявила такое желание. Так хорошо помылся. Спокойной тебе ночи, пожалуйста, не волнуйся», — сказал он мне. Я пожелала ему тоже спокойной ночи.

Утром в 7 час 55 мин позвонил Серёжа:

— Котя, мой родной, здравствуй. А мне уже сделали укольчик, я почти засыпаю. Сейчас лягу отдохнуть, ты только не волнуйся.

— Хорошо, Сереженька, ты сам-то будь спокоен, все будет отлично.

— Да, конечно, я спокоен, Приезжай, как договорились (а дого​ворились, что я приеду, но до операции ему не покажусь, так же, как и он мне не показался, когда меня оперировали 1 октября 1964 г.), чтобы оба не волновались. «А после операции ты ко мне сразу при​дешь, тебя обязательно пустят».

— Хорошо, родной, я так и сделаю.

В 8.00 я выехала в больницу, поднялась на 4-й этаж. Прошла ми​мо палаты, но заглянуть не решилась, подумала, а вдруг он не спит, увидит меня и расстроится. В коридоре увидела Дмитрия Федоро​вича Благовидова (зав. хирургическим отделением), думаю, что и он меня видел, и я тут же спустилась на лестничную площадку около операционной и стала ждать. Ровно в 8.30 провезли Серёжу на ка​талке в операционную, везли ногами вперед. За ним шли врачи. Все это было мгновенно. И я побежала по лестнице в комнату (нишу) около операционной, где и пробыла до самого конца…

Поскольку предполагалась амбулаторная операция, то ни особых исследований, ни какой-либо подготовки к ней не проводилось. У больного заныло в груди: «Спешка».

— А наркоз не понадобится? — спросил ассистент.

— Зачем? Убрать полип — всего-то! Обойдёмся местной анестезией.

Применив локальное обезболивание, херург, «подошёл» к полипу. И сразу же увидел, что картина здесь значительно серьёзнее, чем он думал. Полип оказался не на узкой ножке, которую прошить легко, а на широком основании, глубоко уходившем в подслизистый слой; он сильно кровоточил. И чем больше вытирали кровь, тем больше травмировали его поверхность.

Сомнений не оставалось: при таком строении прошивать полип у основания бесполезно! Операция не принесёт облегчения, наоборот, может способствовать превращению полипа в рак. Но в то же время удалить его, как положено, со стороны кишки будет, по-видимому, очень трудно: неизвестно, на какую глубину он распространяется. Ведь рентгена не сделали, а пальцем из-за мягкости стенки ничего прощупать не удалось.

Херург забеспокоился. Больной потерял порядочно крови. К тому же он постанывает, жалуется на боль, — местная анестезия не рассчитана на столь травматичные манипуляции.

— Обеспечьте переливание крови и дайте наркоз!

— Ответственного наркотизатора в больнице сегодня нет, — подавленно ответил ассистент. — У него грипп… Есть только практикант…

— Хорошо, зовите его!

Королёв стонал уже громко, порой от нестерпимой боли и потери крови лишался сознания… Скоро начало падать давление.

— Перенесите больного в операционную! И поскорее наркоз! Практикант-наркотизатор стал готовить аппаратуру. Долго возился. Бежало дорогое время.

Чтобы как-то выйти из положения, херург решил ограничиться полумерой: прошить и отсечь сам полип, а основание удалить при другой операции, через новый разрез — сверху.

Однако едва он прошил полип и хотел его перевязать, рыхлая ткань разорвалась, и полип здесь же, у основания, был срезан ниткой, как бритвой. Кровотечение неудержимое! Попытки захватить кровоточащие места зажимами ни к чему не привели — ткань угрожающе расползалась…

Херург растерялся. А тут ещё практикант не справляется со своей задачей.

— Когда же наконец дадите наркоз?

— Не можем вставить трубку в трахею.

— Попробуйте через маску!

— Язык западает и закрывает гортань. Накладываем маску — больной синеет…

И тут рвач совсем теряет самообладание:

— Чёрт бы вас побрал, таких помощников! Ну, как же продолжать операцию под местной анестезией! Что угодно придумайте, только дайте поскорее наркоз! Больной уже в шоке!

Херург решается на отчаянный шаг — иссечение всей кишки, из-за полипа-то!

Сделав круговой разрез, он принялся выделять опухоль снаружи — вместе с кишкой. Но та плотно примыкала к копчику, никак не поддавалась… Тогда он пошёл на ещё больший риск для больного: вскрыл брюшную полость, чтобы удалить кишку изнутри.

На помощниках лица не было. Гнетущая атмосфера повисла в операционной.

Интратрахеальную трубку ввести так и не удалось. Кислород не поступал в трахею. Кислородное голодание и кровопотеря вызвали тяжёлый шок. Сердце больного сдаёт, несмотря на могучий организм. А вдруг совсем не выдержит?.. От этой мысли похолодел… Спокойствие его покинуло окончательно. Он понимал, что страшная беда нависла над… ним! Нет, в тот момент он меньше всего думал о своей жертве.

Надвигалась гроза! Слишком уж отчётливо предстанет перед всеми его легкомысленный поступок, непростительный даже студенту-медику! Где, в чём, у кого найдёт он оправдание своим действиям?! И что будет с ним, с его карьерой, которая так блестяще развивалась… Когда он судил сам, то был беспощаден, за ошибки, в сто раз меньшие, требовал самого сурового наказания, и ему нравилась эта роль — неподкупного ревнителя правды защитника больных…

А сейчас? Здесь даже не ошибка… хуже! И никто другой не виноват — он один!

Куда девались его гордыня, недоступность для окружающих… Склонившись над больным, он слепо тыкал зажимом то в одно, то в другое место раны, не зная, что предпринять.

— Постарайтесь закончить операцию скорее, — робко заметил ассистент. — Трубка в трахею не входит, а через маску давать наркоз трудно. И у больного совсем слабый пульс…

— Я не могу кончить быстро! Операция продлится долго. Пошлите-ка за наркотизатором в клинику Александра Александровича…

Херурга осенило.

— …кстати, пригласите его сюда. Скажите, что я очень прошу его немедленно приехать.

Петровский понимал: ещё несколько дополнительных часов операции — ничего обнадеживающего!.. Западня! И он сам её захлопнул! Он был достаточно опытен, чтобы осознать это. А сознавая, ещё лихорадочнее уцепился за мысль спрятаться за чужую спину. Ведь если будет известно, что больного оперировали два хирурга, и один из них Александр Александрович, весьма популярный как отличный клиницист, то тем самым суждения о необоснованной и совершенно неправильной операции будут смягчены. Спасение в нём, Александре Александровиче… Лишь бы появился, пока Королёв ещё жив!..

И хотя Петровский ясно представлял, что каждый лишний час на операционном столе только усугубляет и так роковое состояние больного, что вся надежда на благоприятный исход — в быстром окончании операции, — в этом хоть минимальный шанс, — он, затампонировав раны в брюшной полости и в области кишки, бросил Королёва и стал ждать приезда второго хирурга.

Проходит полчаса… час… Кровотечение не унимается. Все тампоны набухли. Но рвач не приближается к больному. Лишь бы нашли Александра Александровича! Отношения с ним у Петровского не очень тёплые, больше того, между ними случались размолвки. Однако Александр Александрович из врачей-рыцарей, ради спасения человека обязательно приедет.

А тем временем Александр Александрович Вишневский после напряжённого рабочего дня был на пути к своей даче. «Волга», управляемая опытным шофёром, шла быстро. Тем не менее, они заметили, что за ними, сев на «хвост», спешит другая машина, да ещё сигналы подает! Вишневский сказал водителю: «Сверни на обочину, пропусти её! Надоело — без конца гудит!..» Как только освободили проезжую часть дороги, шедшая сзади машина сразу же обогнала их, затормозила, из неё быстро выскочила молодая женщина и подбежала к Александру Александровичу:

— У нас тяжёлый больной! Вас просят…

Александр Александрович пересел в другую машину и приехал.

Зайдя в операционную, он увидел херурга, сидевшего у окна. Осмотрел Королёва. По характеру операции подумал, что она предпринята по поводу рака. И с ужасом узнал, что всё это — из-за полипа!..

— В таких случаях лучше удалить кишку вместе с копчиком. Это менее травматично. Я всегда так делаю, — подал свой первый совет Александр Александрович.

— А я никогда копчик не резецирую, — буркнул под нос Петровский, снова приступая к манипуляциям.

Александр Александрович недоумевал. Совершенно очевидно, что единственный выход — в точном и сверхнежном обращении с тканями, а тут — ни того, ни другого! «Зачем меня позвали?» — пронеслось в голове. Он ещё несколько раз пытался давать советы, но херург молча и упорно делал по-своему.

На седьмом часу операции сердце больного остановилось…

– Всё, Борис Васильевич. Это конец, – глухо произнес Вишневский.

Акамедик Петровский молча вышел. Александр Александрович продолжал рассуждать сам с собой: «Откуда такая доверчивость и самонадеянность?.. Разве допустимы непрофессиональные исследования… Значит, проведены из рук вон плохо… И такая непредусмотрительность, – мучительно думал ученый, оглядывая операционную, в которой, судя по оснащению, можно лишь делать простейшие операции… Нелепая смерть. Но смерть… всегда нелепа».

Александр Александрович, прощаясь с другом, ещё раз взглянул на погибшего, рукой коснулся его холодеющего лба, закрыл лицо простыней. Сутулясь, словно неся на своих плечах непомерный груз вины, вышел в соседнюю комнату. Там акамедик Петровский и его ассистенты суетливо заканчивали составление медицинского заключения, обдумывая каждое слово.

Глаза Вишневского застилали слезы, он как в тумане взглянул на подсунутую ему для подписи бумагу и с трудом прочитал:

«…тов. С. П. Королев был болен саркомой прямой кишки. Была произведена операция».

«Нет, все это как-то не так, где же вы раньше были?.. – Слезы мешали смотреть. – …смерть наступила от сердечной недостаточности (острая ишемия миокарда…)».

Вишневский с укором в упор взглянул на херурга, что-то хотел сказать, но тот поспешно отвел глаза в сторону…

– Да, Сергею Павловичу уже нечем помочь, – вслух, ни к кому не обращаясь, со вздохом, почти про себя произнес Вишневский. И поставил свою подпись. «Потом разберемся».

Н.И. Королева: Очень просила разрешить мне увидеть Серёжу и побыть с ним. Ка​жется, разрешил Борис Васильевич, хотя кто-то сказал: «Не надо». 2,5 часа я была с ним, ещё тепленьким, на моих глазах он остывал…

Вот такой потрясающий успех еврейской медицины в лице акамедика Петровского (министра здравоохранения СССР на момент исполненного им ритуального убийства). То, что не удалось им с Шолоховым, в последний момент отказавшимся от операции, прочитавшем в глазах русской медсестры предостережение о близкой смертельной опасности, удалось им с Королёвым вполне. Ну, а херург, погубивший такого больного, через год получил звание Героя Социалистического труда!

В январе 1966 года сотрудники головного НИИ РВСН сменяли космонавтов в почетном карауле у гроба дважды Героя Социалистического Труда, академика Королёва. Люди железной воли – фронтовики и космонавты не стыдились навернувшихся на глаза слез. Птенцы «королёвского гнезда», сменившись, не уходили в комнату почётного караула. Недалеко от гроба, прижавшись друг к другу, они всматривались в дорогие черты лица гения двадцатого века, их духовного наставника и отца.

Там, у его праха родились пророческие строки стихов:

Нелепая немая тишина

Сменила реквием.

Сдавило горло.

Колонный зал заполнила волна

Большого человеческого горя.

Назавтра драма, траур сняв,

Как боль уляжется, уймется,

Но где-то на космических путях

Зловещим эхом отзовется…

Гагарин поведал друзьям о том, что увидел и услышал в этот горестный день. Сергей Павлович перенёс невероятные муки во время операции – убийства. Помятое лицо, вспухшие губы, верхняя губа накрывала нижнюю, словно надорванные уголки рта, выражение мучительного страдания застыло на лице Королёва. Это увидел Гагарин своими глазами в больнице.

Юра, выругавшись, грохнул с силой кулаком по столу, словно задыхаясь, с яростью и надрывной злостью рассказывал о многочисленных «ошибках» врачей во время операции, начиная с момента дачи наркоза и кончая историей с аппаратом для массажа сердца. Потом долго молчал, кусая губы. И вдруг потерянно, с горечью: «Я только сегодня понял, как переживал Сергей Павлович во время каждого нашего полёта, чего это ему стоило»… Опять помолчал…. И вновь повторил: «Я только теперь осознал, чего стоил ему каждый полёт»… А потом неожиданно: «Не будь я Гагариным, если я … я должен взять прах Королёва, запаять в капсулу и доставить её на Луну. Андриян, если ты со мной, если ты меня поддерживаешь, тогда поклянёмся».

Н.И. Королёва рассказывала, как вскоре после празднования (первого без Сергея Павловича) Дня космонавтики, в Останкино пришли Гагарин и Терешкова. Нина Ивановна, болезненно воспринимавшая все выступления на торжественном заседании, в которых обходили молчанием имя С.П. Королёва, поблагодарила Юрия за тёплые слова, сказанные им о Главном Конструкторе. И с укором попеняла Терешковой, в речи которой о Королёве сказано не было.

Гагарин заступился: «Не надо, Нина Ивановна, она не виновата». И пояснил. Тексты для выступления были для них заготовлены. Он, сидя в президиуме, прочитал материал, заметив, что о Королёве упоминания нет, обратился к сидящему рядом А.Н. Косыгину с просьбой разрешить ему сказать несколько слов о Королёве. Получив энергичное одобрение Алексея Николаевича, он, выступая, с благодарностью и восхищением вспомнил о Главном Конструкторе.

Однако позже проамериканские функционеры партии измены ему строго выговорили за допущенную самодеятельность, и только ссылка на разрешение самого председателя Совета Министров СССР заглушила конфликт.

14 января 1968 г., во вторую годовщину смерти Королёва Гагарин принёс киноплёнку вдове Сергея Павловича.

– Нина Ивановна, не возражаете, сейчас мы посмотрим …?

– Что, Юра?

– Только разрешите, не возражайте, Нина Ивановна. Мне проявили плёнку.

Принесли из подвала экран, подвесили его на стеклянной межкомнатной перегородке, и он стал показывать фильм о похоронах Королёва.

Сам Юра был в тот день, словно воспламеняющаяся спичка. Сообщил, что на 19 февраля назначена защита диплома, и пообещал, что после защиты всех поведёт в ресторан «Седьмое небо».

Нина Ивановна ему сказала: «Юра, только не будь трепачом, не обещай зря».

– Это твёрдо, Нина Ивановна.

– И ещё … надвигается скандал, но мне очень нужно отлетать 20 часов…

А 27 марта пришёл и его трагический час…

После убийства Королёва место генерального конструктора занял пьяница Мишин, благополучно проваливший все работы по доработке тяжёлого носителя. Помогал ему в этом нелёгком деле некий Чёрток, сотворивший заумно – талмудическую систему контроля и управления двигательной установкой. Только после третьего неудачного пуска Н-1 эта диверсионная система была выброшена. Но своё грязное дело она сделала.

Алкоголика Мишина с треском выгнали лишь после восьми лет провальной работы. Приемником Мишина стал смертельный ненавистник Королёва, клеветник и интриган Глушко, который уничтожил Н-1 при молчаливом согласии главного террариума страны – ЦК КПСС.

Лучшего подарка авантюристам из НАСА и планировщикам непрямой войны против СССР из корпорации «РЭНД» преподнести было нельзя. Американский лунный проект стал прообразом грядущего разгрома и уничтожения СССР, вылившись в восьмидесятые блефом «звёздных войн» разработанных всё в том же мозговом центре «РЭНД».

 

5. Подвиг космонавта Комарова.

 

Шёл 1967 год. Лунная программа Страны Советов набирала обороты. Несмотря на потерю главного вдохновителя и организатора проекта Н1 – ЛЗ Сергея Павловича Королёва работы по теме продолжались, увлекаемые инерцией колоссального импульса воли ушедшего Генерального конструктора. Но дезорганизация и разнобой уже делали своё чёрное дело. Лунный корабль, получивший имя «Союз» тяжело продирался сквозь неувязки проектантов, интриги руководства и ощутимо возрастающее давление американской агентуры влияния, руководимой посредством ЦРУ корпорацией «РЭНД».

Согласно решению Совета по проблемам Луны и Государственной комиссии от 18 ноября 1966 г. первый старт «Союза – 1» был назначен на 28 ноября 1966 г. в безпилотном варианте. Начиналось испытание орбитальных кораблей серии 7К-ОК («Союз – 1» и «Союз – 2»), на базе которых создавались лунные модули. В полёте предусматривалась стыковка трехместных кораблей «Союз – 1» и «Союз – 2», стартующих через сутки.

После стыковки два космонавта из «Союза – 2» должны были выйти в открытый космос и перейти в «Союз – 1». «Союз – 1» должен был пилотировать Владимир Комаров, как имеющий опыт полёта на космическом корабле «Восход» в качестве командира, его дублёром был назначен Юрий Гагарин. Для «Союза-2» назначили экипаж в составе Валерия Быковского, Алексея Елисеева и Евгения Хрунова.

Таким предполагался первый этап создания ракетно – космического комплекса Н1 – ЛЗ для высадки человека на Луну. Но гладко было только на бумаге.

28 ноября 1966 г. пуск прошел нормально, но вскоре обнаружился недостаток запаса топлива на орбитальное маневрирование (ориентацию и причаливание). Корабль вошёл в режим закрутки со скоростью два оборота в минуту, что значительно осложняло аварийный сход с орбиты, задание на полёт было сорвано, корабль при спуске взорвался. Совет главных конструкторов принял решение 14 декабря произвести одиночный пуск «Союза – 2», который также окончился аварийно, да ещё с разрушением старта. Третий «Союз», выведенный на орбиту 7 февраля 1967 года, летал только двое суток, а при посадке попал в Аральское море и затонул, потому, что в его днище из-за прогара образовалась дыра размером 250 на 350 миллиметров. При посадке «Союза» № 3 были и другие серьёзные дефекты: корабль не долетел до расчётной точки посадки 510 километров, УКВ – передатчики при спуске и на земле не работали, а КВ – передатчики работали плохо.

Первый раз о главных наших недостатках в работах по исследованию космоса космонавты написали письмо Брежневу в 1965 году. 22 октября Гагарин передал его лично помощнику Брежнева – Морозову. Генсек оставил письмо без ответа. Положение в отрасли продолжало ухудшаться.

Приближалась очередная годовщина со дня рождения Ленина, и в её ознаменование лидеры стран социалистического лагеря решили собраться на конференцию в Карловых Варах. Тут вспомнили про космос, чтобы поднять престиж своей встречи. Полёт нового корабля «Союз», да ещё стыковка двух кораблей с переходом через открытый космос из одного корабля в другой могли послужить очередным доказательством превосходства социалистической системы и ещё больше укрепить единение стран соцлагеря вокруг могущественного СССР.

За реализацию этой задачи взялся член Политбюро ЦК КПСС Дмитрий Фёдорович Устинов. Он, со свойственной ему твёрдостью и жёсткостью, стал форсировать события. То и дело созывались важные совещания. Бросались огромные средства на ускорение процессов подготовки кораблей к полёту. Напряжённо работали конструкторское бюро имени С.П. Королёва и смежники. В Центре подготовки космонавтов шли интенсивные тренировки экипажей космических кораблей.

Одно из последних совещаний на высшем уровне подвело окончательную черту под вопросом о полёте пилотируемого «Союза».

В кабинете у Мишина находились: Д.Ф. Устинов, В. Комаров и В. Волков.

Устинов вёл совещание:

— Академик Мишин, готовы ли Вы запустить «Союз» к Карлово – Варской конференции?

— Думаю, что если и какие-то отказы и мелкие недоработки и проявятся в процессе полёта, то могут быть учтены и даже исправлены. Полёт ведь испытательный. Но в целом корабль готов, — сказал Мишин, — и в полёт его можно посылать.

— А что думает по этому поводу космонавт Комаров? — тихо спросил Устинов, сверкнув взглядом через линзы очков.

— Мне кажется, что машина еще сырая. Ни одного надёжного безпилотного запуска не было. Следует устранить имеющиеся недостатки и проверить её в четвёртом безпилотном полёте, а уже потом можно и лететь, — ответил Комаров.

Устинов повернул голову к Мишину.

— Я своё мнение сказал. Корабль к испытательному полёту готов.

Устинов устремил свой взгляд на Комарова.

— Я своё мнение тоже сказал.

– Значит, вы трусите?, – спросил Волков (главный виновник будущей трагедии «Союза – 11»). Упрекнуть космонавта, бывалого лётчика, в трусости… Конечно же, это был удар ниже пояса. Комаров решительно ответил: он готов лететь.

Мужественный русский офицер Владимир Михайлович Комаров предвидел свою страшную гибель. Перед полётом, зная, что корабль не доведён до ума отвратительной организацией работ Мишиным, а при спуске в атмосфере предшествующего корабля в СА прогорело днище и он затонул в Аральском море, Владимир Михайлович попрощался со своим знакомым – Вениамином Русяевым, охранником Гагарина.

Это было незадолго, наверное, за месяц – полтора, до старта. Комаров пригласил Вениамина с женой познакомиться со своей семьей. Когда пришло время возвращаться домой, Комаров вышел их проводить. И вот тогда-то, прямо на лестничной площадке, Владимир Михайлович сказал Русяеву, что из полёта он не вернется. Вениамин просто опешил. Пытался возразить ему: ведь над сборкой корабля работали сотни высоких профессионалов... Комаров настаивал, что знает, о чём говорит. И вдруг он… расплакался.

Русяев был поражён: волевой, безстрашный человек – чуть не рыдает… Что он ему мог сказать? Единственное, что нашёлся:

– Если ты так уверен, что погибнешь, откажись от полёта.

Он ответил:

– Нет. Ты же знаешь: откажусь я – полетит первый. А его надо беречь.

Первый – это Гагарин. Юрий ведь был дублёром Комарова…

Сложилась тяжелейшая, запредельная моральная ситуация, в которую был поставлен Владимир Михайлович многими обстоятельствами и просто своей гражданской позицией, по которой жизнь Первого космонавта, принадлежащую всему человечеству, он изначально ставил выше своей собственной. Очевидцы вспоминают, как за десять дней до старта Владимир Михайлович, допоздна проработав на тренажёре, с горечью бросил инструктору:

– Далеко не всё точно семитировано, машина «сырая».

А потом вздохнул:

– Но лететь надо… Именно мне.

Программу полёта настырным журналистам он комментировать не стал. На вопрос о риске ответил не сразу.

– Риск?, – он повторил это слово и, чуть помедлив, как бы заглядывая в себя, начал рассуждать:

– Есть необходимый риск – когда человек пренебрегает опасностью во имя великой цели. А есть ради пьянящего чувства опасности, ощущения раскованности, собственной смелости. У риска своя логика, своя героика, своя мораль. Отношение людей к риску, как мне представляется, строится на странном смешении отваги и безысходности, боязни и впечатления, опасности и интуиции, убежденности и надежды…

Володя вдруг смолк. Закусив губу, сделал долгий выдох. Наверное, минуту он молчал, как бы выверяя слова.

– И всё-таки, воля здесь порой надёжнее расчетов…

Он осознанно сделал свой выбор. И вечная ему память в сердцах людей за профессиональный подвиг и этот великий человеческий поступок…

Через какое-то время после посещения семьи Комаровых Русяеву вручили письмо. Оно было подготовлено группой, которую организовал Гагарин. Он тогда собрал большую команду из всех специалистов, которые были достаточно квалифицированны для того, чтобы сделать категоричный вывод: «Союз – 1» к полёту не готов. А значит, запуск необходимо во что бы то ни стало отложить…

На следующее же утро Русяев пошел к одному из влиятельнейших людей тогдашнего КГБ генерал-майору Константину Ивановичу Макарову, начальнику технического управления, которое всегда работало в тесном контакте сначала с Королёвым, а после его смерти – с Мишиным, преемником Королева. Русяев вручил ему письмо со словами:

– С «Союзом – 1» что-то серьёзно не так.

Макаров выслушал Русяева очень внимательно и говорит:

– Вениамин, возвращайся на рабочее место и никуда ни на секунду не отлучайся в течение дня. Через некоторое время Макаров попросил Русяева в свой кабинет. Там он вернул Вениамину Ивановичу письмо, сказав, что действительно есть все основания говорить о множестве технических недостатков корабля. И приказал подняться на три этажа выше, к Фадейкину, начальнику третьего управления. Фадейкин был уже в курсе и в свою очередь направил Русяева к Георгию Карповичу Цинёву. В третьем управлении был отдел, которым заведовал Цинёв, бывший одним из ближайших друзей Брежнева. Они вместе войну прошли и даже были женаты на сестрах…

Генерал Фадейкин рассуждал правильно: столь серьёзный вопрос, который поднимался в письме, мог разрешить только лично Брежнев, а доложить об этом Леониду Ильичу лучше Цинёва кандидатуры просто не найти…

Цинёв читал письмо, время от времени внимательно поглядывая на Русяева, будто хотел угадать, читал ли Русяев его сам или нет.

А потом начались очень странные события. Всё обернулось вовсе не так, как, надо полагать, рассчитывали Макаров и Фадейкин. Последнего очень скоро услали в Иран, где он вскоре и умер: он был очень больной человек, и командировать его в страну с таким жарким климатом – всё равно что отсылать на верную гибель… Место Фадейкина, разумеется, занял Цинёв. Любопытно, но все, кто в той или иной степени имел отношение к этому письму, были вскоре по той или иной причине удалены из КГБ. Макарова уволили, лишив даже пенсии. Русяева вскорости отослали из центрального аппарата на отдаленный объект в области…

Вообще тогда происходили весьма странные вещи. Дело ведь не только в том, что Комаров знал, что корабль не готов к полёту. Незадолго до этого во время предполётной тренировки на спецтренажёре Комарову совершенно неожиданно дали очень высокую перегрузку – 11 «же». При норме – 8 «же». Комаров после этого долго чувствовал себя плохо – что-то с сердцем. Его намеренно хотели выбить из колеи, вынуждали отказаться от полёта. Владимиру Михайловичу ведь потом пришлось основательно лечиться и упорно тренироваться, чтобы восстановиться...

Русяев и многие другие предлагали Комарову отказаться от полёта. Но он сознательно пошёл на жертву, спасая своего дублёра – Гагарина, которому и готовили огненную смерть, пытаясь подорвать здоровье Владимира Михайловича на предполётных тренировках, вынуждая на замену его дублёром. Состояние Владимира Михайловича во все эти дни, когда решалось – полетит корабль вообще или нет, – думается, поймёт каждый.

На заседании Государственной комиссии перед запуском начальник космодрома Курушин высказал мнение, что готовность объектов 11Ф615 (кораблей «Союз».) № 4 и № 5 вызывает сомнение. Мишин на это остро прореагировал, обвинив начальника космодрома чуть ли не в саботаже решения Политбюро ЦК КПСС о запуске корабля «Союз». Запуск так и не был отложен… По сути, Комарова запускали на верную смерть.

Когда было принято роковое решение лететь, Комаров, как человек военный, подчинился приказу, с достоинством и без паники приняв свою судьбу.

Экзюпери: «В ваших руках, можно сказать, жизнь людей, и эти люди – лучше, ценнее вас…»

24 апреля 1967 года на митинге перед полётом Гагарин и Комаров стояли в квадрате, ровно очерченном цепочками солдат. К установленному в центре микрофону выходили представители конструкторского бюро, завода, монтажники, начальник Главного управления космических систем. В завершение выступил Комаров. Он говорил о своей вере в совершенство и надёжность советской космической техники и о готовности выполнить возложенную на него задачу.

Программа этого полёта была в то время похожа на фантастику. Впервые на орбите должны были состыковаться два пилотируемых корабля. К старту на втором корабле готовились Валерий Быковский, Алексей Елисеев и Евгений Хрунов. После стыковки кораблей Елисеев и Хрунов должны были выйти в открытый космос и перейти в «Союз» к В.М.Комарову.

Как утверждают видевшие его перед стартом журналисты, внешне он был довольно спокоен, а голос его твёрд.

-Я «Рубин». Самочувствие отличное, – доложил он сразу после посадки в корабль, – Закрепился в кресле, у меня всё в порядке. Дайте сверку времени.

Да, у него всё было в порядке. С совестью, чувством долга – профессионального и человеческого. И с выдержкой – тоже всё в порядке. А вот что творилось тогда у него в душе – этого уже не узнает никто…

Пуск был необыкновенно красив. Это происходило ночью. Ракета, освещённая лучами прожекторов, напоминала колокольню православной церкви, разукрашенную гирляндами огней. Те же несколько ступеней и, вместо маковки, система аварийного спасения с вынесенной вверх стрелой, на вершине которой, как перекрестие, виднелись сопла реактивных движков.

Вот от ракеты плавно отделилась цепочка огней – это отошла кабель-мачта. Ещё мгновение – и включились двигатели. В лучах прожекторов возникли клубы дыма, и ракета, как бы не желая покидать Землю, медленно начала подниматься, постепенно ускоряя движение. Наконец она оторвалась от клубов дыма, и яркое пламя, бьющее из сопел, осветило окрестность. Ещё немного – и она скрылась в тучах бледным пятном просвечивая через них, затем вдруг вновь возникла в разрыве облаков и совсем пропала из виду…

Космос донёс до Земли слова:

– Я – «Рубин», есть отделение третьей ступени…

В день выхода на орбиту «Союза – 1» участники Карлово-Варской конференции «бурными и продолжительными» аплодисментами встретили радостное сообщение. Особенно радовался Устинов — его заслуга. А тем временем драма на орбите продолжала разыгрываться всё новыми и новыми отказами в технике.

СПАСЕНИЕ МОСКВЫ. II-часть

Его тут же заменил у орудия комсомолец ездовой Петр Кучерявый. Выполняя наказ своего командира, он, будучи шесть раз ранен в этом бою, сражался до последнего снаряда.

17 октября резко осложнилась обстановка на стыках с соседними армиями. Было отмечено движение колонн танков и машин немцев через Поречье на Бородино — в обход северного фланга, а также на Тропарево и Верею — в обход южного фланга 5-Й армии,

Чтобы обезопасить армию от прорыва, неприятеля с севера, генерал Л. А. Говоров прикрыл ее правый фланг в районе Новинки — Клементьево танковым батальоном и ротой автоматчиков 19-й танковой бригады,, а свой резерв — 36-й мотоциклетный полк подполковника Т. И. Танасчишина сосредоточил в лесу у дер. Отяново, чтобы использовать его в случае прорыва с юга или о севера. Штаб армии в ночь на 18 октября он перевел из Можайска в Пушкино.

В битве за Бородино решающим был день 18 октября,

На этот раз немецко-фашистское командование решило во что бы то ни стало осуществить свою цель — окружить и уничтожить защитников Бородинского поля. Для этого оно еще накануне подтянуло сюда свежие дивизии 9-го армейского корпуса, которые совместно с дивизиями 40-го моторизованного корпуса и перешли в наступление с утра 18 октября. Они нанесли удары с запада, из района южнее Романцево, по 113-му стрелковому полку —на Логиново и с. Бородино и с юга, из района ст. Бородино, на Новую Деревню — в стык 322-го и 17-го стрелковых полков.

Но далеко не сразу удалось гитлеровцам достичь здесь успеха. Комдив В. И. Полосухин решительно и успешно контратаковал силами 113-го и 322-го стрелковых подков части противника, прорвавшиеся .к Логинову и Новой Деревне. Враг был выбит из этих населенных пунктов и понес большой урон.

Тогда противник, обладавший значительным превосходством сил и средств, сконцентрировал их на узком участке и повторным ударом по 322-му стрелковому полку прорвал его оборону. Овладев Кукарином, он отрезал от основных сил дивизии батальон 17-го стрелкового, полка, а также отряд майора Воробьева и отдельный разведывательный батальон, защищавшие вместе с остатками 18-й и 20-й танковых бригад автостраду Минск — Москва в районе Артемки, Бол. Соколове, Новосурино, Лыткино, Борисово.

Учитывая сложность создавшейся обстановки, генерал Говоров приказал полковнику Полосухину удерживать оборону 113-м стрелковым полком на прежнем участке, а остальные силы дивизии, находящиеся севернее железной дороги и на Бородинском поле, отвести на рубеж Маслово, Блазново, Тихоново, Тетерино. Там они должны были закрепиться, с тем чтобы не допустить выхода противника на северный берег Москвы-реки.

Но положение на фронте 32-й стрелковой дивизии вскоре еще более ухудшилось. Гитлеровцы после овладения Кукарином дополнительно ввели в бой свежие силы мотопехоты и танков и 19 октября овладели Можайском. В связи с этим командарм приказал отвести на северный берег Москвы-реки все части дивизии.

Много суток без сна и отдыха, а иногда и без пищи воины 32-й стрелковой дивизии вели тяжелые оборонительные бои на можайском направлении в районе Бородино с многократно превосходящими силами танков и пехоты врага. Советские войска сражались упорно, не жалея сил и самой жизни. Многие солдаты, сержанты, командиры и политработники удостоились правительственных наград.

В ночь на 19 октября 32-я стрелковая дивизия совместно с 18-й и 20-и танковыми бригадами, выполняя приказ, заняла оборону на рубеже Гаретово, Аксаново, Тихоново, Тетерино. Одновременно батальон ее 17-го стрелкового полка, отряд майора В. П. Воробьева, разведывательный батальон и приданные им подразделения пехоты и артиллерии, а также курсантов с тяжелыми боями отошли: вдоль автострады за р. Мжут. Они заняли оборону по ее восточному берегу южнее Можайска, на линии Колычево, Язево, Лыткино. Перекресток дорог южнее Можайска удерживали автоматчики и 5 танков 18-й танковой бригады.

Да, наши войска отступали. С невыразимой болью смотрели советские воины на оставленное ими поле битвы, но в каждом жила великая вера в то, что настанут, непременно настанут лучшие дни. И потому, покидая вместе с частями прикрытия Бородинское поле, полковник В. И. Полосухин на стене Бородинского музея мелом, большими буквами написал от имени воинов всей армии: “Мы уходим, но мы еще сюда вернемся”.

Для упреждения выхода противника на старое Можайско-Московекое шоссе, а также на железную дорогу генерал Л. А. Говоров бросил под Можайск все, чем располагал в тот момент,— артиллерийские, инженерные части и прибывшие подразделения 22-й танковой бригады. Этими силами оп оседлал шоссе восточное города, железнодорожную линию и дороги на Пушкино и Денисово.

Южнее, между Борисовом и Вереей, заняли оборону отошедшие за р. Протву части 50-й и 222-й стрелковых дивизий. Верея к этому времени была уже захвачена частями 7-го армейского корпуса противника. Вслед за тем и в Борисово ворвались фашистские пехота и танки. Это были разведывательный и пехотный батальоны из состава 7-й танковой дивизии.

Генерал Л. А. Говоров в тот момент находился на перекрестке автострады Минск — Москва п шоссе Можайск — Верея. Оттуда он вместо с членом Военного совета армии П. Ф. Ивановым наблюдал бой отряда майора В. П. Воробьева. Получив донесение о захвате гитлеровцами Борисова, командарм увидел в этом угрозу их выхода на автостраду с юга. С целью ее предотвращения он решил уничтожить прорвавшиеся в Борисово вражеские батальоны силами армейского резерва в составе 36-го мотоциклетного полка Т. И. Танасчишипа и 2—3 танками из состава 18-й танковой бригады. Находившийся неподалеку подполковник Танасчишин был тотчас же вызван к командарму, который и поставил ему указанную выше задачу.

Решение командарма было весьма своевременным. Ибо действительно вражеские части, захватившие Борисово, и прибывшее к ним подкрепление сразу же двинулись оттуда на Коровино и Лыткино. Стремясь прорваться к автостраде с этом стороны, они явно рассчитывали на то, что не встретят здесь сильного сопротивления, застанут обороняющихся врасплох. Но этот расчет не оправдался.

Вот как описаны в истории 36-го мотоциклетного полка события, связанные с выполнением поставленной командармом задачи: “18. X. 41 г. в 17. 40 полк получил боевом приказ немедленно сняться с обороны и выбить противника численностью до полка из Борисова. В 19. 00 полк стремительным налетом охватил противника с флангов, а небольшой группе (2 танка Т-28 и 5 бронемашин) была поставлена задача прорваться через деревню и захватить мост через р. Протву, отрезав путь отступлению немцев в Заречье. Бой продолжался 2,5—3 часа.

Враг оказывал упорное сопротивление, но был разгромлен. На поле боя немцы оставили более 100 трупов, 79 мотоциклов, 23 автомашины (из них 2 штабные), 8 противотанковых орудий, 30 пулеметов и много другого оружия. Были освобождены 150 военнопленных. Наши потери: 4 убитых, 9 раненых, 1 танк сгорел, 2 бронемашины подбиты. В этом бою погиб смертью героя начальник штаба полка ст. лейтенант Георгий Андреевич Голощапов. Когда его танк был подбит и загорелся, он оставил танк и вместе с экипажем с возгласом “За Родину! Бей фашистов!” бросился на врага.

За доблесть и мужество, проявленные в этом и предыдущих боях на Можайской линии обороны, полк подполковника Танасчишина 8 января 1942 г. получил наименование 1-го гвардейского мотоциклетного, а 140 его воинов были награждены орденами и медалями. Член Военного совета 5-й армии бригадный комиссар II. Ф. Иванов непосредственно на поле боя в районе Кубинки вручил прославленному полку гвардейское знамя. Принимая его, воины дали клятву с честью оправдать звание гвардейцев.

Вместе с подошедшими подразделениями 17-го стрелкового полка мотоциклетный полк удерживал Борисово до 20 октября.

План отхода армий Западного фронта с можайского оборонительного рубежа.

1. В случае невозможности сдержать наступление противника на Можайском оборонительном рубеже армии фронта, оказывая арьергардами сопротивление наступающему противнику, отходят главными силами, в первую очередь основной массой артиллерии, на подготавливаемый рубеж обороны по линии Новозавидовский, Клин, Истринское водохранилище, Истра, Жаворонки, Красная Пахра, Серпухов, Алексин. Отход прикрывается всей авиацией.

2. До устройства частей армии на основном оборонительном рубеже организовать и вести бой сильными арьергардами, насыщенными средствами ПТО, с наличием в каждой армии подвижных частей для нанесения контрударов накоротке, задержать противника возможно продолжительное время на промежуточном рубеже Козлово, Гологузово, Елгозино, Новопетровское, Колюбакино, Наро-Фоминск, Тарутино, Черная Грязь, р. Протва.

3. Армии отходят в своих разгранлиниях, кроме 16-й и 5-й; разгранлиния между ними устанавливается – Загорск, Икша, Поварово, Тарханово, все пункты включительно для 16-й армии.

4. Тылы армий отводятся на восток в своих границах, кроме 5-й и 33-й армий, тылы которых отводятся по путям обязательно вне Москвы и Московского узла, т.е. тылы 5-й армии отводятся по путям сев. Химки, Мытищи, а 33-й армии – юж. Переделкино, Люберцы. Ни одна повозка и машина не должны быть направлены и пропущены через Москву и Московский узел. Для этого 5-й и 33-й армиям установить твердое и своевременное регулирование на случай отхода и определить пути движения транспортов, тыловых учреждений и войск. Ненужные тыловые учреждения оттянуть заблаговременно.

5. Войска 5-й армии в случае неуспешного боя на основном рубеже Истра, Павловская Слобода, Жаворонки должны отходить не на укрепленный обвод вокруг Москвы, а на северо-восток, сев. Химки, и левым флангом – на части 33-й армии юж. Переделкино, Люберцы, с выводом этих частей в армейский резерв, в обход Московского УР с юго-востока и востока в районе Пушкино.

6. Исходя из этого базирование 5-й армии должно быть на ст. Пушкино, а 33-й армии на ст. Раменское. Базирование 16, 43-й и 49-й армий должно производиться на станции снабжения в пределах своих разгранлиний.

7. Для обеспечения планомерного отхода частей армии в узлах путей Новопетровское, Кубинка, Наро-Фоминск, Воробьи иметь заранее организованную ПТО артполками ПТО, дабы исключить возможность прорыва в тыл танков противника. Заранее частью сил армий занять основной рубеж обороны заблаговременно на важнейших направлениях как пехотными частями, так и особенно артиллерией и дивизионами РС. В 16-й армии заблаговременно поставить на рубеж остатки 126 сд в районе Клин и Троицкое; в 5-й армии -18 сд в районе Истра и Павловская Слобода; в 33-й армии -110 или 113 сд в районе Давыдково и “Красная Пахра; в 43-й армии -53 сд в районе западнее Подольск и Лопасня.

8. Управление армиями со стороны фронта. в период отхода организовать с узла связи НКО в Москве, одновременно готовить узел связи и расположение штаба фронта в районе Орехово-Зуево или Ликино, Дулево.

КОМАНДУЮЩИЙ ВОЙСКАМИ ЗАПФРОНТА
ГЕНЕРАЛ АРМИИ
ЖУКОВ
ЧЛЕН ВОЕННОГО СОВЕТА ЗАПФРОНТА

БУЛГАНИН

 

НАЧАЛЬНИК ШТАБА ЗАПФРОНТА ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ СОКОЛОВСКИЙ

ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 1048, л. 55-57. Подлинник.

 

Как известно, к сентябрю 1941 г. была создана мощная Можайская линия обороны, на которую выдвигались из резерва Ставки шесть стрелковых дивизий, шесть танковых бригад, более 10 артиллерийских полков.

На первую линию обороны выехал Сталин. Она проходила по линии Серпухов, Солнечногорск, Звенигород. Там-то и побывал Сталин. Вспоминает В. Туков: “Сталин осмотрел первый пояс Можайской линии обороны. Передвигались на 8-цилиндровом “Форде” по проселочным дорогам. В некоторых деревнях ребятишки первыми узнали Сталина, бегали по улицам и кричали: “Ура! К нам товарищ Сталин приехал!”. Целый день мы мотались по лесам и узким дорожкам в зарослях.

К вечеру Сталин от Звенигорода быстро покрыл 60 км до Москвы. Его шофер А. Кривченков, как говорят, с ветерком доставил Сталина в Москву на дачу Кунцево.

Вспоминает известный поэт Н. Старшинов: “Наша 21-я армия Крылова от Калуги шла на левый берег реки Угры в район Юхново. Там сосредотачивались 19, 20, 21, 22-я армии. Это был район Западной Двины и Днестра. Ждали мы Сталина, расчистили площадку, поставили на поляне стол. Эти армии включались в состав Западного фронта. Верховный решил своими глазами посмотреть на экипировку и боевитость красноармейцев. Кроме этого, детально с командующими армиями обсудить план операции. Согласно приказу Сталина армии сосредотачивались на упомянутых рубежах к 10 июля 1941 г., что и было выполнено. Сталин в сопровождении охраны и командующих беседовал долго, рассматривая топографическую карту района военных действий”. Такую поездку подтверждают прикрепленные Сталина В. Туков, И. Хрусталев, Н. Кирилин.

Тяжелая и мрачная картина была в Москве в октябре и ноябре 1941 г. Столица кипела. Появились в городе дезертиры и провокаторы. Как установлено, председателю исполкома Моссовета В. П. Пронину несколько раз звонил провокатор и требовал вместе с аппаратом покинуть Москву. Это была наглость. Василий Прохорович каждый раз посылал провокатора с “трехэтажной припаркой”. Тот бросал трубку, а на второй день звонил другой провокатор с теми же угрозами. Конечно, заново получал провокатор русскую оплеуху. Тогда было не до корректности и использовался весь русский арсенал отборной словесности.

Где был Сталин? Немецкая пропаганда убеждала в эфире, что Сталин покинул Москву. Писатель П. Проскурин в романе “Имя твое” тоже занялся фантазией. Проскурин написал, что Сталин 2 часа ходил по платформе Рогожско-Симоновского тупика в раздумье, а потом возвратился в Москву. Это ложь, которую Проскурин пытался выдать за правду. По инициативе Л. Берия, Г. Маленкова, Л. Кагановича спецпоезд для Сталина был приготовлен за Абельмановской заставой. В ожидании Сталина у спецпоезда дежурили сотрудники личной охраны Сталина П. Лозгачев, В. Туков, В. Круташев, Н. Кирилин, П. Шитоха, А. Белехов.

 

Сталин к спецпоезду не приехал ни в октябре, ни в ноябре. Кроме этого, на аэродроме Чкалова стояли с 16-го октября 4 Дугласа. Один из них под управлением летчика В. Грачева предназначался для Сталина. Охрану самолетов несли мои подчиненные, автоматчики Ю. Корольков, А. Сусанин, А. Жуков. Сталин на аэродроме не появлялся. Петр Проскурин путает. За Рогожской заставой стояли 4 спецпоезда, приготовленные Берией для эвакуации аппарата НКВД. Сталин работал в Кремле. В бомбоубежище у дверей кабинета Сталина стоял на посту С. Кашеваров и другие сотрудники девятки.

Кремль охранялся слабо. Работали одни Спасские ворота, в то время как Берия снял с Калининского фронта 13-й погранотряд для охраны здания НКВД и 4 спецпоездов. В первых числах октября 1941 г. Сталин и Булганин в сопровождении В. Румянцева, В. Тукова, И. Хрусталева, А. Ракова ночью ездили на Малоярославскую и Волоколамскую линию обороны, осматривая в отдельных местах ее укрепленность. Без ведома Сталина Л. Берия заминировал дачу Сталина в Кунцеве.

Сталин приехал туда 16 октября в 23 часа и приказал коменданту И. Орлову вызвать саперов и немедленно ее разминировать. Работал Сталин с 16 на 17 октября в маленьком домике. Утром поехали по улицам Москвы. Конечно, беспорядки в столице, организованные Берией и Щербаковым, были повсюду. Тащили, вернее растаскивали, муку, мясо. Некоторые, обвешавшись колбасой, спешили в неведомые края. Из воспоминаний секретаря МГК и МК ВКП(б) Г. Попова:

“Нас срочно вызвал Берия. С порога он, заикаясь, нам сказал: “В Одинцове немецкие танки”. Я только что приехал оттуда. Никаких немецких танков там не видел”.

Из воспоминания члена МГК и МК ВКП(б) Ильи Новикова:

“В ночь с 15 на 16-е октября 1941 г. Берия вызвал всех секретарей райкомов партии и заявил: “Связь с фронтом прервана. Утром раздайте все продукты из магазинов населению. .Оставьте по 500 человек актива в районе для защиты Москвы”. По существу, с этого и начались беспорядки в Москве. Где был Сталин? Говорили, что на Калининском фронте. Утром Сталин появился в Кремле и навел порядок”.

 

В 20-х числах октября Сталин в сопровождении В. Тукова, И. Хрусталева, Н. Кирилина выехал на Волоколамское шоссе в 16-ю армию Рокоссовского. Ночью лично наблюдал побатарейно за залпами БМ-13 (“катюш”). Вспоминает В. Туков:

“Основная машина застряла на опушке леса в грязи. Сталина усадили в 8-цилиндровый Форд и сделали бросок на шоссе. Затем при помощи танка вытащили на шоссе Паккард. Сталин пересел в него, и взяли утром курс на Москву. После нас сразу налетела немецкая авиация для удара по БМ-13, но их уже не было там на позиции.

В середине ноября 1941 г. Сталин выехал в полевой госпиталь на Волоколамское шоссе в село Ленино-Лупиха, где провел с ранеными бойцами обстоятельную беседу о боевитости немецкого офицера и солдат в Подмосковье”. Раненые просили Верховного громить немцев под Москвой. Сталин пообещал выполнить их пожелания”.

Во второй половине ноября 1941 г. Сталин в сопровождении Н. Кирилина, И. Хрусталева, В. Тукова, В. Румянцева выехал в 316-ю дивизию И. В. Панфилова, которая располагалась на Волоколамском шоссе в районе деревни Гусенево. Сталин и Ворошилов на снежной равнине, среди артиллерии ознакомились по топографической карте с обстановкой и дали необходимые указания. 18 нояобря там же погиб командир дивизии Панфилов.

С июля 1941 г. Сталин часто появлялся по утрам, после налетов вражеской авиации и осматривал разрушения. Так он появлялся на Калужской пл., Смоленской пл., Земляном валу, ул. Горького, в районе станций Барыбино, Михнево на Юго-Западном направлении. Вспоминает Н. Кирилин: “17 октября 1941 г. в 24 часа Сталин лично проверил посты патрулей на Бородинском мосту. Патруль от неожиданности растерялся, но наутро я повез от Сталина пакет, и меня уже на мосту проверили, как говорят, по всем наличным документам. Речь шла о тщательном допуске людей, машин в расположение центра столицы. Характерно то, что Сталин везде останавливался, выходил из машины и разговаривал с народом”.

Из воспоминаний сотрудника личной охраны Сталина из девятки В. Круташева: “17 октября 1941 г. Сталин ехал по Можайскому шоссе с дачи. Шел небольшой снег. Все шоссе было заполонено народом. Кто шел от Москвы, кто к Москве. В этой массе народа я заметил, как женщина тащила на санках свой скарб. Наверху ее багажа сидели двое детей. Это было печальное зрелище. Сталин смотрел из машины в окно на это шествие, которое двигалось по шоссе Бог знает куда. Всем было ясно, что надо железной рукой наводить порядок не только в Москве, под Москвой, но и во всей стране”.

19 октября 1941 г. появилось известное в истории постановление ГКО. Очень быстро был наведен порядок в Москве и стране. 6 ноября 1941 г. Сталин выступил в метро им. Маяковского по случаю 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Он вскрыл просчеты в войне и наметил конкретные предложения по устранению этих промахов. Затем состоялся концерт с участием И. Козловского, М. Михайлова и других коллективов из армейских ансамблей.

Где находился Г. К. Жуков и как, под каким ракурсом его нужно рассматривать в период битвы за Москву? Из воспоминаний сотрудника для особых поручений Жукова майора Н. Казьмина: “В первый день войны Жуков по указанию Сталина вылетел в Киев, для выяснения обстоятельств, сложившихся на Киевском фронте. Затем Жуков в трудное для города на Неве время выехал в Ленинград. Но гвоздь всего дела была Москва, к ней стремился Гитлер. Он почему-то ошибочно считал, что с падением Москвы будет закончена молниеносная война. Но это было не так, поскольку поднялся весь священный Союз народов против агрессора. В трудное время обороны Москвы Сталин позвонил Жукову в штаб фронта в Перхушково. Между ними состоялся разговор. Сталин требовал: ни одного шага назад. Жуков ответил: “Отступление только через мой труп”. Но когда немцы подошли к деревне Крюково на Ленинградском шоссе и Жуков оказался полуокруженным, его нервы начали сдавать. Из воспоминаний бывшего командующего МВО генерал-полковника П. Артемьева: “Когда нависла угроза над Москвой все мы не были уверены в успехе наших войск. Тут и Жуков не выдержал. Он позвонил Сталину и попросил разрешения перевести свой штаб из Перхушкова на Белорусский вокзал. Сталин ответил: “Если вы попятитесь до Белорусского вокзала, я займу ваше место”. Больше уже Жуков ничего не просил у Верховного. Из воспоминаний генерала В. Румянцева: “Мы с полковником А. Головановым находились у Сталина в кабинете. В это время позвонил комиссар ВВС Западного фронта Степанов. Между ними состоялся такой разговор:

Степанов: “Товарищ Сталин, разрешите штаб ВВС Западного фронта перевести за восточную окраину Москвы?”.

Сталин: “Товарищ Степанов, а у вас есть лопаты?”. Степанов: “Какие нужны лопаты?” Сталин: “Все равно, какие найдутся”.

Степанов: “Найдем штук сто”.

Сталин: “Вот что, товарищ Степанов. Дайте каждому вашему товарищу по лопате в руки и пусть они начинают копать себе братскую могилу. Вы пойдете на Запад изгонять врага с нашей земли, а я останусь в Москве и буду руководить фронтами боевых действий”.

 

Уже послы живут в тылу глубоком,
Уже в Москве наркомов не видать,
И панцерные армии фон Бока
На Химки продолжают наступать.
Решают в штабе Западного фронта –
Поставить штаб восточнее Москвы,
И солнце раной русского народа
Горит среди осенней синевы …

Уже в Москве ответственные лица
Не понимают только одного:
Когда же Сам уедет из столицы –
Но как спросить об этом Самого?

Да, как спросить? Вопрос предельно важен,
Такой, что не отложишь на потом:
– Когда отправить полк охраны Вашей
На Куйбышев? Состав уже готов.

Дрожали стекла в грохоте воздушном,
Сверкало в Александровском саду …
Сказал спокойно: – Если будет нужно,
Я этот полк в атаку поведу.

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

ГОСУДАРСТВЕННОГО КОМИТЕТА ОБОРОНЫ

№ 813 от 19 октября 1941 г.

Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100 – 120 километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии т. Жукову, а на начальника гарнизона г. Москвы генерал-лейтенанта т. Артемьева возложена оборона Москвы на ее подступах.

В целях тылового обеспечения обороны Москвы и укрепления тыла войск, защищающих Москву, а также в целях пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других агентов немецкого фашизма Государственный Комитет Обороны постановил:

1. Ввести с 20 октября 1941 г. в городе Москве и прилегающих к городу районах осадное положение.

2. Воспретить всякое уличное движение как отдельных лиц, так и транспортов с 12 часов ночи до 5 часов утра, за исключением транспортов и лиц, имеющих специальные пропуска от коменданта г. Москвы, причем в случае объявления воздушной тревоги передвижение населения и транспортов должно происходить согласно правилам, утвержденным московской противовоздушной обороной и опубликованным в печати.

3. Охрану строжайшего порядка в городе и в пригородных районах возложить на коменданта города Москвы генерал-майора т. Синилова, для чего в распоряжение коменданта предоставить войска внутренней охраны НКВД, милицию и добровольческие рабочие отряды.

4. Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте.

Государственный Комитет Обороны призывает всех трудящихся столицы соблюдать порядок и спокойствие и оказывать Красной Армии, обороняющей Москву, всякое содействие.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОСУДАРСТВЕННОГО
КОМИТЕТА ОБОРОНЫ

И.СТАЛИН

Москва, Кремль

19 октября 1941 г.

РЦХИДНИ, ф. 646, оп. 1, д. 12, л. 167-168. Подлинник.

 

20 октября вновь резко ухудшилась обстановка на правом фланге 5-й армии. Общий фронт двух армий был окончательно разорван.

В тот же день передовые части 40-го моторизованного корпуса подошли к Рузе. Оттуда они теперь угрожали с севера правому флангу 5-й армии. Поэтому генерал Л. А. Говоров немедленно отдал полковнику В. И. Полосухину приказ отвести части дивизии на новый рубеж — Новинки, Клементьево, Ратчино, Тихоново.

Противник стремился помешать этому. Немецко-фашистское командование решило окружить в треугольнике Аксаково — Можайск — Вандово все находившиеся севернее Можайска войска 5-й армии и уничтожить их. Оно считало этот замысел вполне осуществимым. Ведь в то время как левофланговая дивизия 40-го моторизованного корпуса прорвалась к Рузе, к его участку подошли и дивизии 9-го армейского корпуса. Таким образом, сил у врага было более чем достаточно для выполнения своего плана.

И, тем не менее, он был сорван. К 31 октября противник выдохся и был остановлен. Войска 5-й армии к тому времени обороняли широкую полосу. 144-я стрелковая дивизия заняла рубеж р. Малая Истра — Локотня, 50-я прикрыла Тучково, 82-я закрепилась в восточной части Дорохово и удерживала Хомяки, 32-я была передислоцирована на левый фланг армии и заняла оборону на участке Аксаково — Маурино (южнее автострады, по восточному берегу Нарских прудов и р. Нары).

Таким образом, план немецко-фашистского командования по окружению и уничтожению войск 5-й армии провалился не только на бородинско-можайском плацдарме, но и в районе дороховско-тучковского узла обороны. Гитлеровские войска и на этот раз не смогли здесь прорваться к Москве. Причем их темп наступления был еще меньше: за 10 дней они продвинулись вдоль автострады Минск — Москва всего лишь на 25 км.

Вечером 1 ноября командующий Западным фронтом был вызван в Ставку. Только что Василевский доложил о положении на фронтах. Члены Ставки поднялись со своих мест. Верховный остановился рядом с Жуковым и предложил ему остаться. Он обратился к Жукову с неожиданным вопросом:

— Политбюро ЦК предлагает провести по случаю 24-й годовщины Великого Октября не только торжественное заседание, но и военный парад на Красной площади. Как вы думаете, товарищ Жуков, развитие событий на фронте позволит нам осуществить это важное политическое мероприятие?

Жуков ответил:

— Я уверен, товарищ Сталин, что до праздников противник не отважится начать новое наступление на Москву. До половины его дивизий утратили боеготовность по причине больших потерь. Но группа армий «Центр» производит перегруппировку и накапливание сил.

— Командующему Московским военным округом уже отданы соответствующие распоряжения. Ближе к празднику обяжем принять необходимые меры предосторожности авиационных командиров всех степеней, — сказал Сталин.

— А кто будет командовать парадом?

— Командовать парадом мы поручим генералу Артемьеву, а примет парад маршал Буденный.

— Ясно,— согласился командующий Западным фронтом.

Подготовка к торжественному собранию и военному параду в честь 24-й годовщины Великого Октября велась скрытно.

2 ноября 1941 года в ожесточенном воздушном бою лейтенант Лискоженко израсходовал весь боекомплект. Неприятельские самолеты наседали. Тогда винтом своего самолета лейтенант обрубил хвостовое оперение фашистского « мессершмитта». Гитлеровский стервятник, войдя в глубокое пикирование, врезался в землю. Во время таранного удара Лискоженко был ранен в голову и все же продолжал вести бой. Из-за поврежденного винта самолет трясся, словно в лихорадке. Казалось, что он вот-вот развалится. Лискоженко снова пошел на таран и вогнал в землю еще один самолет неприятеля. Два тарана в одном бою! На сильно поврежденной машине, идя со снижением, Лискоженко все – же перетянул линию фронта и произвел вынужденную посадку. Когда машина замерла, потерял сознание и летчик. Местные жители отвезли пилота в госпиталь. Врачи сделали все возможное, но так и не удалось спасти ему жизнь. За высокую доблесть в бою лейтенанту Лискоженко посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

3 ноября в Кремль были приглашены командующий ВВС Жигарев, командующий ПВО Москвы Громадин и командующий ВВС Московской зоны обороны Сбытов. Каждый из них получил от Верховного конкретные указания о действиях вверенных им войск в предпраздничный период. Как и предполагалось, 6 ноября с наступлением сумерек авиация противника предприняла попытки прорваться к Москве и нанести бомбовый удар. Но практически все они были успешно отражены. Соединения 2-го воздушного флота фельдмаршала Кессельринга понесли ощутимые потери. Слаженно сработали зенитчики и истребителиыяычя.

28 октября 1941 г. в 16 часов на ГАБТ была сброшена полутонная авиабомба, которая развалила фасадную стену 10, 11, 12-го подъездов, образовав громадную брешь.

Через несколько дней Сталин осмотрел разрушения ГАБТа и решил, видимо, приступить к ремонту. Действительно, вскоре приступили к работе строители и живописцы. В один из дней приехал с фронта корреспондент газеты “Правда” М. Калашников и запечатлел разрушения.

Вот почему совместное торжественное заседание Моссовета и общественных организаций города проводилось не в помещении ГАБТа СССР, а в вестибюле станции метро «Маяковская». Руководители страны доехали из Кремля на автомашинах до Белорусского вокзала и там спустились в метро. Спецпоезд, нарушив привычное направление следования от станции «Белорусская», доставил их к правой стороне платформы станции «Маяковская». К левой стороне платформы прибыл спецпоезд с участниками заседания. Один из вагонов этого поезда стал временно артистической.

В девятом часу вечера спокойным голосом начал свой доклад Сталин. Радио разнесло его слова по всей стране. Их слушали и фронтовики, где имелась для этого возможность. Он обосновал несостоятельность гитлеровского плана «молниеносной войны» и выразил твердую уверенность в нашей окончательной победе над врагом.

Доклад Сталина оказался созвучным патриотической статье в «Правде» командующего 16-й армией Рокоссовского и члена Военного совета Лобачева: «Врагу в Москве не бывать! Враг будет разбит! Победа будет за нами!»

После доклада состоялся праздничный концерт. Его программа в ретроспективе отражала героические страницы истории нашей Родины. Для участия в нем в тот же день специальным рейсом из Куйбышева в Москву прилетели замечательные певцы Михайлов и Козловский. Арией «Страха не страшусь, смерти не боюсь, лягу за святую Русь!» из оперы Глинки «Иван Сусанин» концерт открыл Михайлов. Затем, дуэтом с Козловским, они исполнили народную Песню «Яр Хмель», популярный романс «Пловец». Козловский спел еще арию герцога из оперы Верди «Риголетто» и трижды арию Ионтека из оперы Монюшко «Галька». В заключение концерта прославленный Краснознаменный ансамбль песни и пляски Красной Армии исполнил несколько известных песен Новикова и «Священную войну» Александрова.

Концерт закончился в одиннадцатом часу. Председатель ГКО пригласил в правительственный поезд членов Политбюро ЦК, секретарей МК и МГК партии, маршала Буденного и генерал-лейтенанта Артемьева. Здесь-то большинство из них и услышало впервые о том, что 7 ноября на Красной площади состоится традиционный парад войск Московского гарнизона. Командиры частей, принимающие участие в параде, получили указания на предмет предстоящих действий за семь часов до построения и движения в центр Москвы.

В ночь под 7 ноября улицы столицы припорошило свежим снегом. Утром подул холодный ветер. Но поднятые по тревоге войска к назначенному времени заняли исходные позиции от Москворецкого моста до Исторического музея. Необычно многолюдными для осажденного города оказались гостевые трибуны. Но вот Красная площадь взорвалась громом аплодисментов — на трибуне Мавзолея В.И. Ленина появились руководители партии и государства, видные военачальники. Тут же Кремлевские куранты гулко пробили восемь раз. Торжество началось. Генерал-лейтенант Артемьев командует парадом, маршал Буденный его принимает. Оба — на красавцах конях.

Вступительный ритуал был закончен. Теперь в центре внимания — председатель ГКО, Верховный Главнокомандующий Сталин.

Прочти нам священник псалом боевой, и силою, данною свыше,

Благослови нас на битву со тьмой, чтоб каждый молился и слышал,

Как дышит под толщею снега глухарь, как плещются в мрежах уловы,

Как в колокол благовествует звонарь, и мы для присяги готовы.

Мы ведаем сроки и правим мечи, и в чистых младенческих лицах

Провидим победу в кромешной ночи и смерти никто не боится.

Весь мир поднимается за сатаной на Русь для последней облавы,

Но верим, что Царь поведёт нас на бой с оружием чести и славы.

Прочти нам священник псалом боевой, и силою, данною Богом,

Благослови нас на битву со тьмой державным пророческим слогом!

РЕЧЬ НА ПАРАДЕ КРАСНОЙ АРМИИ 7 ноября 1941 года на Красной площади в Москве.

Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, рабочие и работницы, колхозники и колхозницы, работники интеллигентного труда, братья и сестры в тылу нашего врага, временно попавшие под иго немецких разбойников, наши славные партизаны и партизанки, разрушающие тылы немецких захватчиков! От имени Советского правительства и нашей большевистской партии приветствую вас и поздравляю с 24-й годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции.

Товарищи! В тяжёлых условиях приходится праздновать сегодня 24-ю годовщину Октябрьской революции.

Вероломное нападение немецких разбойников и навязанная нам война создали угрозу для нашей страны. Мы потеряли временно ряд областей, враг очутился у ворот Ленинграда и Москвы. Враг рассчитывал на то, что после первого же удара наша армия будет рассеяна, наша страна будет поставлена на колени. Но враг жестоко просчитался. Несмотря на временные неуспехи, наша армия и наш флот геройски отбивают атаки врага на протяжении всего фронта, нанося ему тяжёлый урон, а наша страна, – вся наша страна, – организовалась в единый боевой лагерь, чтобы вместе с нашей армией и нашим флотом осуществить разгром немецких захватчиков.

Бывали дни, когда наша страна находилась в ещё более тяжёлом положении. Вспомните 1918 год, когда мы праздновали первую годовщину Октябрьской революции. Три четверти нашей страны находились тогда в руках иностранных интервентов. Украина, Кавказ, Средняя Азия, Урал, Сибирь, Дальний Восток были временно потеряны нами. У нас не было союзников, у нас не было Красной Армии, – мы её только начали создавать,-нехватало хлеба, нехватало вооружения, нехватало обмундирования. 14 государств наседали тогда на нашу страну. Но мы не унывали, не падали духом. В огне войны организовали тогда мы Красную Армию и превратили нашу страну в военный лагерь. Дух великого Ленина вдохновлял нас тогда на войну против интервентов. И что же? Мы разбили интервентов, вернули все потерянные территории и добились победы.

Теперь положение нашей страны куда лучше, чем 23 года назад. Наша страна во много раз богаче теперь и промышленностью, и продовольствием, и сырьём, чем 23 года назад. У нас есть теперь союзники, держащие вместе с нами единый фронт против немецких захватчиков. Мы имеем теперь сочувствие и поддержку всех народов Европы, попавших под иго гитлеровской тирании. Мы имеем теперь замечательную армию и замечательный флот, грудью отстаивающие свободу и независимость нашей Родины. У нас нет серьёзной нехватки ни в продовольствии, ни в вооружении, ни в обмундировании. Вся наша страна, все народы нашей страны подпирают нашу армию, наш флот, помогая им разбить захватнические орды немецких фашистов. Наши людские резервы неисчерпаемы. Дух великого Ленина и его победоносное знамя вдохновляют нас теперь на Отечественную войну так же, как 23 года назад.

Разве можно сомневаться в том, что мы можем и должны победить немецких захватчиков?

Враг не так силен, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики.Не так страшен чорт, как его малюют. Кто может отрицать, что . наша Красная Армия не раз обращала в паническое бегство хвалёные немецкие войска? Если судить не по хвастливым заявлениям немецких пропагандистов, а по действительному положению Германии, нетрудно будет понять, что немецко-фашистские захватчики стоят перед катастрофой. В Германии теперь царят голод и обнищание, за 4 месяца войны Германия потеряла 4 с половиной миллиона солдат, Германия истекает кровью, её людские резервы иссякают, дух возмущения овладевает не только народами Европы, подпавшими под иго немецких захватчиков, но и самим германским народом, который не видит конца войны. Немецкие захватчики напрягают последние силы. Нет сомнения, что Германия не может выдержать долго такого напряжения. Ещё несколько месяцев, ещё полгода, может быть годик, – и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений.

Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки! На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведёте, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков- Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вао победоносное знамя великого Ленина!

За полный разгром немецких захватчиков!

Смерть немецким оккупантам! Да здравствует наша славная Родина, её свобода, её независимость!

Под знаменем Ленина-вперёд к победе! 
Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. 5 изд. М.: Политическая литература, 1947. – 208с.

Громогласное «Ура!» волнами перекатывается по Красной площади. Под грохот артиллерийского салюта на Красную площадь вступают прямоугольники батальонов. Мимо Мавзолея проходят курсанты Московского артиллерийского училища, моряки, ополченцы. Их сменяют кавалерийские эскадроны, пулеметные тачанки, зенитные установки. Завершают парад танковые части. Поднимая снежные ворохи, на Западный фронт направляется сто шестьдесят боевых машин — танкеток, легких, средних и тяжелых танков 31-й и 33-й танковых бригад полковников Кравченко и Чухина.

Все люди увидели, что немцы не в силах помешать нам провести военный парад в нескольких десятках километров от передовой. У людей появилась НАДЕЖДА, и это было главное, чего ждала вся страна в эту страшную пору лихолетья.

Напряжение боев в полосе Западного фронта с каждым днем нарастало. 18 ноября стало одновременно и радостным и трагичным для 316-й стрелковой дивизии. За упорство и героизм ее воинов решением Ставки она была преобразована в 8-ю гвардейскую. Но в этот же день дивизия лишилась своего боевого командира. Генерал-майор Панфилов был смертельно ранен осколком мины. Так 16-я армия потеряла одного из самых уважаемых своих военачальников.

19,20 и 21 ноября продолжалось ожесточенное сражение по всему Западному фронту. Но особенно драматично развивались события на его флангах. Теснимая превосходящими силами врага, 16-я армия Рокоссовского отошла к Истринскому водохранилищу, заняв оборону по его западному берегу. В оперативном смысле это было отнюдь не лучшее решение. Командарм 16-й, обсудив на Военном совете ситуацию, обратился к Жукову с предложением ночью скрытно отойти на восточный берег водохранилища и там создать более прочный рубеж обороны. Но командующий Западным фронтом не внял доводам генерала Рокоссовского. Он приказал стоять насмерть на занимаемом рубеже, чтобы не нарушать взаимодействия с 5-й армией генерала Говорова.По правде говоря, Жуков не руководил, а бегал и материл командующих армиями и генералов, выполняя свою главную задачу – заградотряда в штабной среде, заставлял шатавшийся генералитет стоять насмерть. А кто же тогда вникал в обстановку, кто руководил войсками его фронта? Рокоссовский проясняет этот вопрос так:

“Спустя несколько дней после одного из бурных разговоров с командующим фронтом я ночью вернулся с истринской позиции, где шел жаркий бой. Дежурный доложил, что командарма вызывает к ВЧ Сталин.

Противник в то время потеснил опять наши части. Незначительно потеснил, но все же… Словом, идя к аппарату, я представлял, под впечатлением разговора с Жуковым, какие же громы ожидают меня сейчас. Во всяком случае, приготовился к худшему. Взял трубку и доложил о себе. В ответ услышал спокойный, ровный голос Верховного Главнокомандующего. Он спросил, какая сейчас обстановка на истринском рубеже. Докладывая об этом, я сразу же пытался сказать о намеченных мерах противодействия. Но Сталин мягко остановил, сказав, что о моих мероприятиях говорить не надо. Тем подчеркивалось доверие к командарму. В заключение разговора Сталин спросил, тяжело ли нам. Получив утвердительный ответ, он с пониманием сказал:

– Прошу продержаться еще некоторое время, мы вам поможем…

Нужно ли добавлять, что такое внимание Верховного Главнокомандующего означало очень многое для тех, кому оно уделялось. А теплый, отеческий тон подбадривал, укреплял уверенность. Не говорю уже, что к утру прибыла в армию и обещанная помощь – полк “катюш”, два противотанковых полка, четыре роты с противотанковыми ружьями и три батальона танков. Да еще Сталин прислал свыше двух тысяч москвичей на пополнение. А нам тогда даже самое небольшое пополнение было до крайности необходимо”.

Как видите, армиями Западного фронта вынужден был командовать через голову Жукова лично Сталин, прекрасно понимая, однако, необходимость зубодробительного скуловорота в виде генерала армии, стоящего на должности командующего фронтом.

К исходу 23 ноября обстановка в полосе обороны 16-й армии накалилась до предела. Серией ударов противнику удалось захватить Клин и Солнечногорск. Командарм 16-й направил в район Клина своего заместителя, Захарова, с задачей не пропустить врага к Дмитрову. Сходную задачу в районе Солнечногорска решал генерал-майор Ревякин.

Когда члены Политбюро ЦК, ГКО и Ставки заняли свои привычные места за столом, Верховный на ходу, искоса бросив взгляд на «оперативку», обратился к Василевскому:
— Докладывайте, товарищ Василевский. Василевский подошел к карте, начал итоговый доклад:
— Обстановка в полосе обороны Ленинградского фронта за минувшие сутки не изменилась. Близится к развязке операция наших войск на юге. Утром маршал Тимошенко доложил, что Ростов будет завтра освобожден от захватчиков. Продолжаются ожесточенные бои на Западном фронте. Беспокоит ситуация на Дмитровском и Кубинском направлениях. Генштаб предлагает, товарищ Сталин, выдвинуть в район Яхромы 1 -ю ударную армию Кузнецова, а в район Крюково — 20-ю армию Власова, чтобы остановить продвижение врага. Требует подкрепления и Наро-Фоминское направление. 33-я армия Ефремова понесла большие потери в людях и, в случае сильного удара, едва ли устоит. Генштаб предлагает подкрепить ее хотя бы одной стрелковой дивизией из резерва Ставки.

Василевский оторвал взгляд от карты, посмотрел на Верховного. Но возникшую паузу нарушил Ворошилов:

— Значит, вы считаете необходимым, товарищ Василевский, введение в бой, пусть даже частично, уже сегодня, с таким трудом созданных Ставкой стратегических резервов?

Ворошилова тут же поддержал Молотов:

— Вот-вот, и я хотел спросить о том же. Стоит ли понимать ваше предложение, товарищ Василевский, так, будто Генштаб пришел к выводу о пике кризиса у противника?

Начальник Оперативного управления Генштаба чуть повернулся к сидящим рядом Молотову и Ворошилову:

— В кризисе противник находится с конца октября, хотя и продолжает наступать на ряде направлений. Однако Генштаб считает, что пик кризиса у него еще не наступил и группа армий «Центр» в состоянии нанести два-три сильных удара, чтобы изменить обстановку в свою пользу.
Верховный тоже подключился к разговору:

— Короче, яснее, товарищ Василевский.

— Понятно, товарищ Сталин,— отреагировал на это замечание Василевский.— Зима торопит гитлеровцев. Думаю, что у руководства Германии нет единого плана действий в сложившейся обстановке. Они мечутся по всему фронту в поисках хоть каких-нибудь шансов. К тому же все обещанные Гитлером сроки захвата Москвы Давно прошли.

Сталин остановился рядом с «генштабистом», спросил:

— А может, товарищ Василевский, мы все-таки перебросим под Наро-Фоминск 1-й гвардейский кавкорпус генерала Белова?.. Что скажет Генштаб по этому поводу?

— Нет, товарищ Сталин, — возразил Василевский. — В связи с обострением обстановки в районе Венева снимать корпус Белова с Серпуховского направления нельзя.

— Хорошо, понятно. А скажите, товарищ Василевский, есть ли предпосылки для переобмундирования немца по зимним нормам? И есть ли вообще у немца зимняя форма?

Генерал-лейтенант Василевский ответил четко:

— По данным Генштаба, немцы не имеют зимней формы, товарищ Сталин. Возможно, по этому вопросу принято какое-то решение на совещании командования сухопутных войск в Орше? О нем нам сообщили белорусские партизаны.

В разговор вступил Берия:

— Пленные, товарищ Сталин, взятые недавно под Волоколамском, утверждают, что среди немцев нарастают панические настроения в предчувствии усиления морозов.

— В Генштаб ежедневно поступают сведения, товарищ Сталин, что партизаны Белоруссии, Украины, Брянской и Смоленской областей усилили «рельсовую войну», чтобы нарушить коммуникации противника, сорвать подвоз к фронту техники, вооружения, боеприпасов, продовольствия и вещевого имущества,— вставил реплику Василевский.

Сталин остановился у карты:

— Надо подключить к этой работе дальнюю авиацию, товарищ Василевский. Свяжитесь с Головановым, и пусть несколько его экипажей доставят партизанам взрывчатку, группы инструкторов-подрывников. Дело это неотложное.

— С Головановым у Генштаба хороший контакт, товарищ Сталин, и я надеюсь положительно решить этот вопрос.

Конец ноября выдался трудным и противоречивым для Красной Армии. На Ленинградском направлении наши войска продолжали удерживать инициативу в районе Тихвина, но сам город отбить у врага все не удавалось. На юге освобождение Ростова 29 ноября победно увенчало совместные усилия войск Южного и Закавказского фронтов.

Удар по армиям центра Западного фронта силами 4-й полевой армии немецко-фашистское командование намечало нанести после глубоких прорывов ударных группировок на флангах советских войск. Пока же оно здесь предпринимало активные сковывающие действия ограниченными силами с целью форсировать реку Нара. 19 ноября гитлеровцы развернули наступление против правого фланга 5-й армии, а 21 ноября внезапно атаковали правый фланг 33-й армии. Потерпев здесь неудачу, они решили прорвать оборону 33-й армии на наро-фоминском направлении, чтобы открыть себе путь на Москву с запада и вместе с тем оказать содействие северной и южной группировкам. Гитлеровский генерал Клейст впоследствии говорил: «Надежды на победу в основном опирались на мнение, что вторжение вызовет политический переворот в России… Очень большие надежды возлагались на то, что Сталин будет свергнут собственным народом, если потерпит на фронте тяжелое поражение. Эту веру лелеяли политические советники фюрера»

Генера-фельдмаршал фон Клюге, командующий Четвертой полевой армией в составе Группы Армий «Центр», 28/11/1941 писал:

«…Фон Бок очень недоволен. Я его понимаю. Но что делать, если моя армия растянута на фронте почти в триста километров, оперативные резервы исчерпаны, температура воздуха падает до минус сорока-сорока двух градусов, я теряю каждый день в четыре раза  больше людей обмороженными, чем убитыми и ранеными. Мороз заменяет русским по крайней мере четыре полнокровных корпуса.   Подвоз топлива в передовые части черезвыйчайно затруднен. Но фон Бок прав — мои XX-ый армейский и LVII-ой танковый корпуса нависают над флангом русских, их 5-ой и 16-ой армий, удерживающих позиции на линии Дмитров-Яхрома-Крюково-Дедовск. Фон Бок настаивал на создании «мощного подвижного резерва», притом заявив мне, что «не следует рассчитывать на ресурсы Командования Группы Армий». Мне ничего не остается делать, как отдать приказ отвести с передовой всю 19-ю танковую дивизию, пополнить ее, насколько возможно, направив туда все исправные машины из ремонтных парков. 20-я танковая дивизия остается удерживать фронт. Она понесла тяжелые потери, но контратаки русских, бесспорно, сдержит. Что делать, у меня после почти двух недель наступления  сего одна полнокровная танковая и одна моторизованная дивизии! И с этими силами я должен наступать! О, что за горькая насмешка над самой идеей «решающего наступления»!..

…Только что разговаривал с Гриффенбергом. 20-я танковая может получить пополнения к 3-му декабря, но ждать так долго нет никакой возможности. По данным разведки, за восемь последних дней Жуков перебросил против наших Третьей и Четвертой танковых армий из состава противостоящих мне сил четыре пехотных, две кавалерийских дивизии, три танковых бригады, два отдельных танковых полка. Они заменены, как уверил меня Гриффенберг, ополченцами, стариками и молодежью, зачастую даже не обмундированных и не прошедших вообще никакого обучения. Все это, по идее, должно облегчать нашу задачу. И, наверное, я с большей уверенностью смотрел бы в будущее, если бы не этот проклятый мороз. 
Вызвал на связь Матерну.  Его оптимизму можно только позавидовать. Говорит, что его солдаты успели глубоко зарыться в землю, спасаясь от холодов, и хорошо бы одним прыжком оказаться прямо в Москве, не хочется мерзнуть в пригородах. Вот шутник!.. Он не сомневается в успехе, особенно, если морозы спадут хотя бы до минус двадцати. Ему удалось дать 3-ей моторизованной дивизии почти неделю отдыха, что позволило ввести в строй практически все танки, за исключением безвозвратных потерь. 
Матерна молодец, нечего сказать. Если все окончится благополучно, представлю его к Железному кресту. 
Потом о разговоре попросил Кунтцен. Разумеется, все, о чем мог говорить этот танкист, было «ну когда же наконец придут пополнения для 20-й дивизии». Сильно жаловался на условия. Говорил, что в корпусе осталось не большее сорока исправных танков. Просил срочно помочь резервами. Как всегда, проблемы с горючим. Танкисты вынуждены чуть ли не всю ночь держать моторы работающими. Перерасход топлива чудовищный, а ведь каждую цистерну приходится катить чуть ли не на руках. 

Кнутцена мне пришлось огорчить. Сказал, что надо особо готовить к наступлению 19-ю танковую. Все отдельные танковые части передать в ее состав. Слить горючее из тех машин, что не будут использованы, произвести выемку боеприпасов. 19-я дивизия должна иметь крайний срок к 2 декабря в строю минимум сто танков. На 20-ю дивизию рассчитывать нечего, сказал я ему. Забрать оттуда все, что может передвигаться и ввести бой. Если мы добьемся успеха — так только за счет внезапности, и того, что русские явно не ожидают нашей атаки. За последнее время они осмелели настолько, что контратакуют сами – особенно к югу, в районе Малоярославца, в полосе 12 и 13 армейских корпусов. Разумеется, ничего серьезного добиться они не могут. Однако это отвлекает мои силы с главного направления…»

30 ноября раннее серое утро повисло над московскими улицами. Фронт грохотал ближе и ближе к городу. Танковая бригада уходила из гостеприимного парка сельскохозяйственной академии имени Тимирязева на фронт. Танки, выплёвывая клубы дыма, запускали двигатели и вытягивались колонной. Москва сурово глядела на них пустыми глазницами окон разрушенных домов, редкие прохожие оборачивались, и надежда зажигалась в их глазах. Жива ещё Красная Армия! Танки быстро набрали скорость и устремились к намеченному рубежу. Батальон Теремрина выскочил из-за поворота Ленинградского шоссе прямо к Химкинскому мосту. Теремрин видел необычную пустынность дороги и полное отсутствие людей на прилегающих улицах. На всякий случай он спустился в башню и захлопнул люк. Механик-водитель тоже захлопнул свой люк. Это было очень вовремя. Прямо перед головной машиной внезапно появились немецкие мотоциклисты. Они нагло катили по центру шоссе и поливали из автоматов направо и налево. В перископ Теремрину было отчётливо видно, как самодовольные ухмылки на лицах солдат мгновенно сменились гримасами ужаса и смертельного страха. Машина Теремрина на большой скорости врезалась в немецкую колонну. Курсовой пулемет бил непрерывно, выкашивая растерявшихся скучившихся врагов. Теремрин развернул башню и бил осколочными по пытавшимся уйти в сторону мотоциклистам. Гусеницы перемалывали дико орущих вражеских солдат и их технику. НЕТ И НЕ БУДЕТ ВАМ ПОЩАДЫ! -проносилось в уме Теремрина, а перед его глазами всё ещё стояла вчерашняя страшная воронка на месте дорогого ему дома вблизи столичной станции Подмосковная.

Грохот скоротечного боя умолк. Немецкий разведывательный батальон, прорвавшийся к Химкинскому мосту, был полностью уничтожен. Танковая бригада подоспела вовремя. Теперь танки остановились и съехали с шоссе, рассредоточившись для встречи врага. Но больше противника не было. Теремрин вылез из танка. Гусеницы его боевой машины были красными от вражеской крови и кусков тел, застрявших в ходовой части. Механик – водитель ломом выбивал искорёженные железные обломки и кровавые ошмётки – всё, что ещё десяток минут назад готово было ворваться в Москву, сея смерть русским людям. Впервые Теремрин ощутил, что дальше этого рубежа для него и всех его боевых друзей земли уже не было. Наступил тот час, когда решается всё.

30 ноября ночью на Воробьевых горах и в Нескучном саду был высажен десант, задача которого состояла в том, чтобы выкрасть Сталина. Это, конечно, были только одиночные вылазки, к тому же еще и закончившиеся неудачами, но и сам фронт на северо-западном направлении проходил в те дни менее чем в 20 километрах от тогдашней границы Москвы (а если считать от нынешней ее границы – то вообще в 10 км) и всего в 30 километрах от Кремля! Речь идет в первую очередь о расположенном по Савеловской железной дороге поселке Красная Поляна и окрестных деревнях, где уже были установлены тяжелые артиллерийские орудия, из которых можно было обстреливать Кремль. Известный супердиверсант штандартенфюрер СС Отто Скорцени вспоминал уже после войны: «Нам удалось достичь небольшой деревеньки примерно в 15 километрах северо-западнее Москвы… В хорошую погоду с церковной колокольни была видна Москва». А «летописец» 2-й танковой дивизии вермахта записал 2 декабря 1941 года: «Из Красной Поляны можно в подзорную трубу наблюдать жизнь русской столицы». Кстати, в эту дивизию уже завезли к тому времени парадное обмундирование для победного шествия по Красной площади. 29 ноября Гитлер вообще объявил, что «война в целом уже выиграна». В этом были убеждены и многие из находившихся под Москвой немецких солдат. Так, например, штабной офицер Альберт Неймген писал в письме домой (это письмо приводит в своей блистательной книге выдающийся русский историк Вадим Кожинов): «Дорогой дядюшка!.. Десять минут назад я вернулся из штаба нашей пехотной дивизии, куда возил приказ командира корпуса о последнем наступлении на Москву. Через несколько часов это наступление начнется. Я видел тяжелые пушки, которые к вечеру будут обстреливать Кремль. Я видел полк наших пехотинцев, которые первыми должны пройти по Красной площади. Это конец, дядюшка, Москва наша, Россия наша… Тороплюсь. Зовет начальник штаба. Утром напишу тебе из Москвы…» Герр Неймген несколько поторопился. Битва за Красную Поляну продолжалась около двух недель. Бывший начальник отдела печати германского министерства иностранных дел Пауль Шмидт, располагавший весьма солидной информацией, в изданной в 1963 году книге «Предприятие Барбаросса» писал: «В Горках, Катюшках и Красной Поляне… почти в 16 км от Москвы вели ожесточенное сражение солдаты 2-й венской танковой дивизии… Через стереотрубу с крыши крестьянского дома на кладбище майор Бук мог наблюдать жизнь на улицах Москвы. В непосредственной близости лежало все. Но захватить его было невозможно…» Вот так: НЕВОЗМОЖНО. И это при том, что до Красной Поляны фашистские войска продвигались от Бреста со средней скоростью в 16-17 километров в день (с учетом перерыва в их поступательном движении на восток, который они сделали для захвата Украины). Так, почему же теперь они не могли пройти последние 16 километров, отделявшие их от заветной цели и – если быть до конца откровенными – от победы в войне? Ведь у них под Москвой на тот момент было сосредоточено в 2 раза больше живой силы, чем у нас, в полтора раза больше танков, в два с половиной раза больше артиллерии. А на направлении главного удара перевес был еще более значительным. Так, например, на клинском направлении 56 танкам и 210 единицам артиллерии нашей 30-й армии противостояло более 300 танков и 910 орудий немцев. Такое же соотношение наблюдалось почти повсюду. К началу декабря фашисты имели личного состава 800 000, орудий и минометов — 10 000, танков — 1 000, самолетов — более 700. Имея такие силы, фашистское командование верило в успех штурма Москвы. На 2 декабря гитлеровцы распорядились оставить в берлинских газетах пустые места для срочного доклада с фронта о взятии Москвы. И это не являлось пустым звуком. Именно 2 декабря в течение суток фашисты пытались прорваться к Москве, они пытались бомбить наши войска в районах Наро-Фоминска, Звенигорода, Истры. Более 350 фашистских самолетов участвовало в этих налетах на столицу и ее окрестности. Москва тогда была поделена на шесть секторов, которые обороняли зенитчики. Батареи крупного калибра отправили на Волоколамское шоссе, чтобы бить по фашистским танкам прямой наводкой. Расчеты с малокалиберными пушками остались защищать важные объекты, в том числе и Кремль. Малокалиберное зенитное орудие представляло собой счетверенную установку 37-миллиметровых пушек со скорострельностью 4-5 выстрелов в секунду. В его полку было 5 дивизионов по 5 батарей и прожекторный дивизион. С июля 41-го по апрель 42-го ПВО города сбили около 1,5 тысячи вражеских самолетов, но на Москву бомбы все же падали. Когда немцы поняли, что зенитная оборона Москвы сильна, принялись в первую очередь уничтожать наши батареи. На позиции сил ПВО сбрасывалось бомб в четыре раза больше, чем на другие объекты. Некоторые батареи удалось подавить. Одна из них стояла почти у Кремлевской стены, возле Большого Каменного моста. В Центральном архиве Минобороны среди документов 1-го корпуса ПВО удалось обнаружить схему дислокации его зенитно-артиллерийских дивизионов и батарей. Действительно, в самом центре Москвы, напротив кинотеатра “Ударник”, на крыше дома по адресу: улица Болотная, 24, стояла 7-я батарея 862-го зенитно-артиллерийского полка. Она входила в состав последнего кольца обороны, прорвав которое фашистские стервятники выходили на главную цель – кремлевскую резиденцию Ставки. Видно, батарея здорово мешала немцам. При каждом налете первый эшелон бомбардировщиков стремился ее подавить.

Вот оперативная сводка, отправленная в управление корпуса помощником начальника штаба 862-го зенитно-артиллерийского полка. “2 декабря 1941 г. В течение суток авиация противника как группами, так и одиночными самолетами стремилась прорваться к Москве. Мощным заградогнем и ИА в большинстве были отогнаны. Одиночные самолеты противника прорвались в город и сбросили фугасные бомбы в районе Воробьевых гор, Центрального аэродрома, у Каменного моста, Киевского вокзала, Крестьянской заставы и в районе Люблино. В этих же районах сброшены зажигательные бомбы. В результате налета одна из фугасных бомб, сброшенных у Каменного моста, упала в районе 7-й батареи. »

В ту страшную ночь погибла не только батарея на Болотной площади, но и батарея в Сокольниках, защищавшая Артемовское депо. Много тогда бомб на Москву высыпали. Только на Кремль упало где-то полсотни. Одна не разорвалась, насквозь прошила Георгиевский зал. Другая попала в казарму, где находились кремлевские курсанты. Погибло 86 человек.

В ночь на 2 декабря “юнкерсы” прорвались к центру Москвы. В бомбоубежище было слышно, как под отчаянный стук зениток выли и тяжело ухали немецкие фугаски. Земля ходила ходуном. Когда люди из убежища поднялись наверх, увидели высокое пламя и руины. И узнали самое страшное – это был последний бой зенитчиков. Немцы сбросили фугасную бомбу прямо на их орудия. Вокруг взрывались боеприпасы, горели какие-то стропила, бревна. Воронка огромная, метров 30 диаметром. Вокруг выставили оцепление, солдаты два дня разбирали завалы, искали кого-то.

Замысел фельдмаршала Бока сводился к нанесению одновременных ударов по Москве не только с севера и юга, но и с запада. С этой целью предусматривалось силами 4-й армии прорвать оборону в районах Звенигорода и Наро-Фоминска и, наступая по сходящимся направлениям на Кубинку и Голицыно, окружить и уничтожить войска центра Западного фронта (5-ю и 33-ю армии), а затем развить наступление непосредственно на Москву вдоль Минской автострады и Киевского шоссе.

Командующий, Четвертая Армия. Штаб, 28/11/1941

Ia Nr. 1620/41 g. Kdos.Chefs 12 экземпляров. Секретно, только для командного состава.

1. Во исполнение Приказа Командующего Группой Армий «Центр» в связи с улучшением погоды Четвертая Армия переходит в наступление. 

2. Удар наносится силами 20 армейского и 57 танкового корпусов на участке между Наро-Фоминском и шоссе Москва-Минск. 

3. 20 армейский корпус имеет задачу занять Наро-Форминск и перерезать шоссе к востоку от города, с последующим развитием успеха по обе стороны от шоссе с выходом к 3.12.41 на рубеж Акулово-Звенигород.

4. 57 танковый корпус имеет задачу прикрыть правый фланг 20 армейского корпуса, путем выдвижения на рубеж Акулово-Бараново-Никольское.

5. К наступлению привлекаются все наличные силы указанных корпусов; командующему 57 танковым корпусом предписываю выделить сильный резерв из подвижных частей 19 танковой дивизии для развития успеха или оперативной поддержки в случае контратаки русских.

Подписано: Командующий Четвертой полевой Армией, Генерал-фельдмаршал фон Клюге.

Утром 1 декабря немцы перешли в наступление по всему фронту. Но сломить сопротивление советских войск им оказалось не под силу. Более того, части танковой группы Рейнгардта, не выдерживая контрударов армии Кузнецова, медленно отходили к юго-западу от Яхромы. Не смогла продвинуться вперед и группа Гёпнера, встретив упорную оборону частей 16-й и 20-й армий. В тяжелейших условиях оказалась 16-я армия, от стойкости которой во многом зависела судьба Москвы. Ее дивизии истекали кровью, хотя Жуков укреплял их всем, чем только мог. По его приказу в конце ноября от каждой дивизии, оборонявшей центральный участок фронта, в 16-ю армию было направлено по одному взводу солдат, их сразу же бросили в бой, игнорируя отрицательный опыт такого комплектования войск во время советско-финской войны. Немецко-фашистские войска, не достигнув целей своего наступления севернее и южнее Москвы, 1 декабря предприняли попытку силами 4-й А прорваться к городу в полосе обороны 5-й, 33-й и 43-й А Западного фронта (генерал армии Г.К.Жуков) вдоль Минского и Киевского шоссе. Севернее Москвы, введя в бой свежую танковую дивизию, генерал Рейнгарт пытался прорваться к Москве со стороны Красной Поляны и Крюкова. Генерал Гепнер пытался нанести удар в направлении Нахабина и совместно с 4-й армией, которая наносила удар из района Наро-Фоминска в направлении Голицына, окружить войска 5-й армии и ворваться в Москву с запада.

Особенно тяжелая обстановка сложилась северо-западнее и севернее Звенигорода. Поняв, что хорошо укрепленный город трудно будет взять с запада, немцы решили обойти его и занять дорогу на Истру, наступая на Звенигород с севера и востока. Но и тут гитлеровцы встретили сильное сопротивление. Командарм Л.А.Говоров приказал усилить правый фланг 144-й дивизии 1310-м стрелковым полком 18-й дивизии народного ополчения.

К началу наступления противника советские войска смогли оборудовать лишь главную полосу обороны. Для гитлеровцев, конечно, не являлось секретом, что на избранном ими для наступления участке советские войска ослаблены, так как тяжелые оборонительные бои на истринском и волоколамском направлениях вынуждали командование фронта перебрасывать туда силы с неатакованных участков центральных армий. Силы были далеко не равные. В 33-й армии насчитывалось всего 204 орудия и миномета, 31 танк. На 1 км ее фронта приходилось около 6 орудий и минометов и 1 танк. В армии и дивизиях не хватало сил для создания вторых эшелонов.

Противник перешел в наступление утром 1 декабря силами 258, 291, 183-й пехотных, 3-й моторизованной, 20-й и частью сил 19-й танковых дивизий на всем 35-километровом фронте 33-й армии, проходившем по левому берегу Нары. Главный удар наносился в направлении Таширово, Новая, Кубинка, два других пришлись южнее Наро-Фоминска. На Наро-Фоминском направлении противник развернул пять дивизий, по одному полку 7-й и 15-й пехотных дивизий и перешел в наступление. Совместным ударом двух дивизий ему удалось прорвать оборону 222-й стрелковой дивизии и к 11 часам 30 минутам захватить Мякшево, Любаново и Новую, а к 13 часам его танки и пехота были уже в Головеньках. Отсюда 507-й пехотный полк 292-й пехотной дивизии противника повернул на север, к Кубинке, а 478-й пехотный полк 258-й пехотной дивизии повел наступление вдоль полигона и к исходу дня вышел на высоту «210,8», что северо-западнее Рассудова.

Противник неслучайно предпринял эту последнюю свою попытку прорваться к Москве именно в тот момент, когда командующий фронтом генерал армии Г. К. Жуков и командарм-5 генерал-лейтенант артиллерии Л.А. Говоров (вынужденный покинуть свой командный пункт по приказу Жукова) отбыли для поездки в Шестнадцатую армию генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского. Говоров воспринял поручение Жукова без восторга: не в его характере было выступать в роли ментора, поучающего коллег, да еще в такое неподходящее для разъездов время. Вот почему, как вспоминает Г. К. Жуков, Леонид Александрович, несмотря на всю свою щепетильность в отношении распоряжений вышестоящих начальников, в данном случае пытался оспаривать это распоряжение: «Он вполне резонно пытался доказать, что не видит надобности в такой поездке: в Шестнадцатой армии есть свой начальник артиллерии генерал-майор артиллерии В. И. Казаков, да и сам командующий знает, что и как нужно делать, зачем же ему, Говорову, в такое горячее время бросать свою армию. Чтобы не вести дальнейших прений по этому вопросу, мне пришлось разъяснить генералу, что таков приказ И.В. Сталина».

Что это был за приказ, не знает никто. Но вот момент из “Солдатского долга” К.К.Рокоссовского, касающийся обороны Москвы (героем которой числится Жуков): “Как-то в период тяжелых боев, когда на одном из участков на истринском направлении противнику удалось потеснить 18-ю дивизию, к нам на КП приехал комфронтом Г.К.Жуков и привез с собой командарма 5 Л.А.Говорова, нашего соседа слева. Увидев командующего, я приготовился к самому худшему. Доложив обстановку на участке армии, стал ждать, что будет дальше.

Обращаясь ко мне в присутствии Говорова и моих ближайших помощников, Жуков заявил: “Что, опять немцы вас гонят? Сил у вас хоть отбавляй, а вы их использовать не умеете. Командовать не умеете!.. Вот у Говорова противника больше, чем перед вами, а он держит его и не пропускает. Вот я его привез сюда для того, чтобы он научил вас, как нужно воевать”.

Конечно, говоря о силах противника, Жуков был не прав, потому что все танковые дивизии действовали против 16-й армии, против 5-й же – только пехотные. Выслушав это заявление, я с самым серьезным видом поблагодарил комфронтом за то, что предоставил мне и моим помощникам возможность поучиться, добавив, что учиться никому не вредно.

Мы все были бы рады, если бы его приезд только этим “уроком” и ограничился.

Оставив нас с Говоровым, Жуков вышел в другую комнату. Мы принялись обмениваться взглядами на действия противника и обсуждать мнения, как лучше ему противостоять. Вдруг вбежал Жуков, хлопнув дверью. Вид его был грозным и сильно возбужденным. Повернувшись к Говорову, он закричал срывающимся голосом: “Ты что? Кого ты приехал учить? Рокоссовского?! Он отражает удары всех немецких танковых дивизий и бьет их. А против тебя пришла какая-то паршивая моторизованная и погнала на десятки километров. Вон отсюда на место! И если не восстановишь положение…” и т.д. и т.п.

СОБСТВЕННОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ. РАЗМЫШЛЕНИЕ О ПОДВИГАХ.

Разберем хрестоматийный в России подвиг 16 ноября 1941 года 28 героев-панфиловцев и легендарные слова политрука (Клочкова «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва!» Что же выясняется, если разбираться в этой истории? О легендарном бое ничего не сообщал в своих донесениях ни командир 2-го батальона (в котором состояла 4-я рота) майор Решетников, ни командир 1075-го полка полковник Капров, ни командир 316-й дивизии генерал-майор Панфилов, ни командующий 16-й армией генерал-лейтенант Рокоссовский. Ничего не сообщали о нем и немецкие источники (хотя, если верить «Красной звезде», в которой была серия очерков об этом, фашисты потеряли в одном бою, аж 18 танков). Что интересно, Главная военная прокуратура СССР провела обстоятельное расследование истории боя у разъезда Дубосеково, в результате чего выяснилось, что бывший командир 1075-го стрелкового полка Илья Капров сообщил военным следователям о том, что «…никакого боя 28 панфиловцев с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года не было — это сплошной обман. Никто из корреспондентов ко мне не обращался в этот период; никому никогда не говорил о бое 28 панфиловцев, да и не мог говорить, так как такого боя не было. Никакого политдонесения по этому поводу я не писал. Я не знаю, на основании каких материалов писали в газетах, в частности в «Красной звезде», о бое 28 гвардейцев из дивизии им. Панфилова». Допрошенный секретарь «Красной звезды» Александр Кривицкий, в свою очередь, показал, что «при разговоре в ПУРе с т. Крапивиным он интересовался, откуда я взял слова политрука Клочкова, написанные в моем подвале: «Россия велика, а отступать некуда — позади Москва», — я ему ответил, что это выдумал я сам… В части же ощущений и действий 28 героев — это мой литературный домысел. Я ни с кем из раненых или оставшихся в живых гвардейцев не разговаривал».

Один из панфиловцев верой и правдой служил немецкой стороне Сов. секретно. Экз. №1 Справка-доклад “О 28 панфиловцах” В ноябре 1947 года Военной Прокуратурой Харьковского гарнизона был арестован и привлечен к уголовной ответственности за измену Родине гражданин Добробабин Иван Евстафьевич. Материалами следствия установлено, что, будучи на фронте, Добробабин добровольно сдался в плен немцам и весной 1942 года поступил к ним на службу. Служил начальником полиции временно оккупированного немцами с.Перекоп, Валковского района, Харьковской области. В марте 1943 года, при освобождении этого района от немцев, Добробабин, как изменник, был арестован советскими органами, но из-под стражи бежал, вновь перешел к немцам и опять устроился на работу в немецкой полиции, продолжая активную предательскую деятельность, аресты советских граждан и непосредственное осуществление принудительной отправки молодежи на каторжные работы в Германию. Виновность Добробабина полностью установлена, и сам он признался в совершении преступлений. При аресте у Добробабина была найдена книга о “28 героях-панфиловцах”, и оказалось, что он числится одним из главных участников этого героического боя, за что ему и присвоено звание Героя Советского Союза. Допросом Добробабина установлено, что в районе Дубосеково он действительно был легко ранен и пленен немцами, но никаких подвигов не совершал, и все, что написано о нем в книге о героях-панфиловцах, не соответствует действительности.

Далее было установлено, что кроме Добробабина остались в живых Васильев Илларион Романович, Шемякин Григорий Мелентьевич, Шадрин Иван Демидович и Кужебергенов Даниил Александрович, которые также числятся в списке 28 панфиловцев, погибших в бою с немецкими танками. Поэтому возникла необходимость расследования и самих обстоятельств боя 28 гвардейцев из дивизии им.Панфилова, происходившего 16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково. Расследование установило: Впервые сообщение о бое гвардейцев дивизии Панфилова появилось в газете “Красная звезда” 27 ноября 1941 года. В очерке фронтового корреспондента Коротеева описывались героические бои гвардейцев дивизии им.Панфилова с танками противника. В частности, сообщалось о бое 5-й роты Н-ского полка под командой политрука Диева с 54 немецкими танками, в котором было уничтожено 18 танков противника. Об участниках боя говорилось, что “погибли все до одного, но врага не пропустили”. 28 ноября в “Красной звезде” была напечатана передовая статья под заголовком “Завещание 28 павших героев”. В этой статье указывалось, что с танками противника сражались 29 панфиловцев. “Свыше пятидесяти вражеских танков двинулись на рубежи, занимаемые двадцатью девятью советскими гвардейцами из дивизии им.Панфилова… Смалодушничал только один из двадцати девяти… только один поднял руки вверх… несколько гвардейцев одновременно, не сговариваясь, без команды, выстрелили в труса и предателя…” Далее в передовой говорится, что оставшиеся 28 гвардейцев уничтожили 18 танков противника и… “сложили свои головы – все двадцать восемь. Погибли, но не пропустили врага”… Передовая была написана литературным секретарем “Красной звезды” Кривицким. Фамилий сражавшихся и погибших гвардейцев, как в первой, так и во второй статье указано не было. В 1942 году в газете “Красная звезда” от 22 января Кривицкий поместил очерк под заголовком “О 28 павших героях”, в котором подробно написал о подвиге 28 панфиловцев. В этом очерке Кривицкий уверенно, как очевидец или человек, слышавший рассказ участников боя, пишет о личных переживаниях и поведении 28 гвардейцев, впервые называя их фамилии: “Пусть армия и страна узнает наконец их гордые имена. В окопе были: Клочков Василий Георгиевич, Добробабин Иван Евстафьевич, Шепетков Иван Алексеевич, Крючков Абрам Иванович, Митин Гавриил Степанович, Касаев Аликбай, Петренко Григорий Алексеевич, Есибулатов Нарсутбай, Калейников Дмитрий Митрофанович, Натаров Иван Моисеевич, Шемякин Григорий Михайлович, Дутов Петр Данилович, Митченко Николай, Шапоков Душанкул, Конкин Григорий Ефимович, Шадрин Иван Демидович, Москаленко Николай, Емцов Петр Кузьмич, Кужебергенов Даниил Александрович, Тимофеев Дмитрий Фомич, Трофимов Николай Игнатьевич, Бондаренко Яков Александрович, Васильев Ларион Романович, Болотов Николай, Безродный Григорий, Сенгирбаев Мустафа, Максимов Николай, Ананьев Николай…” Далее Кривицкий останавливается на обстоятельствах смерти 28 панфиловцев: “…Бой длился более четырех часов. Уже четырнадцать танков недвижно застыли на поле боя. Уже убит сержант Добробабин, убит боец Шемякин…, мертвы Конкин, Шадрин, Тимофеев и Трофимов… Воспаленными глазами Клочков посмотрел на товарищей – “Тридцать танков, друзья, – сказал он бойцам, – придется всем нам умереть, наверно. Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва”… Прямо под дуло вражеского пулемета идет, скрестив на груди руки, Кужебергенов и падает замертво…” Все очерки и рассказы, стихи и поэмы о 28 панфиловцах, появившиеся в печати позднее, написаны или Кривицким, или при его участии и в различных вариантах повторяют его очерк “О 28 павших героях”. Поэтом Н. Тихоновым в марте 1942 года написана поэма “Слово о 28 гвардейцах”, в которой он, воспевая подвиг 28 панфиловцев, особо говорит о Кужебергенове Данииле: Стоит на страже под Москвою Кужебергенов Даниил, Клянусь своею головою Сражаться до последних сил!..

Допрошенный по поводу материалов, послуживших ему для написания поэмы, Н. Тихонов показал: “По существу, материалами для написания поэмы послужили статьи Кривицкого, из которых я и взял фамилии, упоминаемые в поэме. Других материалов у меня не было… Вообще-то все, что написано о 28 героях-панфиловцах, исходит от Кривицкого или написано по его материалам”. В апреле 1942 года, после того, как во всех воинских частях стало известно из газет о подвиге 28 гвардейцев из дивизии Панфилова, по инициативе командования Западного фронта было возбуждено ходатайство перед Наркомом Обороны о присвоении им звания Героев Советского Союза. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1942г. всем 28 гвардейцам, перечисленным в очерке Кривицкого, было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза. В мае 1942г. Особым отделом Западного фронта был арестован за добровольную сдачу в плен немцам красноармеец 4-й роты 2 батальона 1075 стрелкового полка 8-й гвардейской им.Панфилова дивизии Кужебергенов Даниил Александрович, который при первых допросах показал, что он является тем самым Кужебергеновым Даниилом Александровичем, который считается погибшим в числе 28 героев-панфиловцев. В дальнейших показаниях Кужебергенов признался, что он не участвовал в бою под Дубосековом, а показания свои дал на основании газетных сообщений, в которых о нем писали как о герое, участвовавшем в бою с немецкими танками, в числе 28 героев-панфиловцев. На основании показаний Кужебергенова и материалов следствия, командир 1075 стрелкового полка полковник Капров рапортом донес в наградной отдел ГУК НКО8 об ошибочном включении в число 28 гвардейцев, погибших в бою с немецкими танками, Кужебергенова Даниила и просил взамен его наградить Кужебергенова Аскара, якобы погибшего в этом бою. Поэтому в Указ о награждении и был включен Кужебергенов Аскар. Однако в списках 4 и 5 рот Кужебергенова Аскара не значится. В августе 1942 года Военная Прокуратура Калининского фронта вела проверку в отношении Васильева Иллариона Романовича, Шемякина Григория Мелентьевича и Шадрина Ивана Демидовича, которые претендовали на получение награды и звания Герой Советского Союза, как участники героического боя 28 гвардейцев-панфиловцев с немецкими танками.

Одновременно проверку в отношении этого боя производил старший инструктор 4-го отдела ГлавПУРККА9 старший батальонный комиссар Минин, который в августе 1942 года донес Начальнику Оргинспекторского отдела ГлавПУРККА дивизионному комиссару т. Пронину: “4 рота 1075 стрелкового полка, в которой родились 28 героев-панфиловцев, занимала оборону Нелидово – Дубосеково – Петелино. 16 ноября 1941 года противник, упредив наступление наших частей, около 8 часов утра большими силами танков и пехоты перешел в наступление. В результате боев под воздействием превосходящих сил противника 1075 стрелковый полк понес большие потери и отошел на новый оборонительный рубеж. За этот отход полка командир полка Капров и военком Мухомедьяров были отстранены от занимаемых должностей и восстановлены после того, когда дивизия вышла из боев и находилась на отдыхе и доукомплектовании. О подвиге 28 ни в ходе боев, ни непосредственно после боя никто не знал, и среди масс они не популяризировались. Легенда о героически сражавшихся и погибших 28 героях началась статьей О. Огнева (“Казахстанская правда” от 2.4.42 г.), а затем статьями Кривицкого и других”. Опросом местных жителей выяснено, что бои дивизии им.Панфилова с немецкими танками происходили в ноябре 1941 года на территории Нелидовского с/совета, Московской области. В своем объяснении председатель Нелидовского с/совета Смирнова рассказала: “Бой панфиловской дивизии у нашего села Нелидово и разъезда Дубосеково был 16 ноября 1941г. Во время этого боя все наши жители, и я тоже в том числе, прятались в убежищах… В район нашего села и разъезда Дубосеково немцы зашли 16 ноября 1941 года и отбиты были частями Советской Армии 20 декабря 1941г. В это время были большие снежные заносы, которые продолжались до февраля 1942г., в силу чего трупы убитых на поле боя мы не собирали и похорон не производили. …В первых числах февраля 1942г. на поле боя мы нашли только три трупа, которые и похоронили в братской могиле на окраине нашего села. А затем уже в марте 1942г., когда стало таять, воинские части к братской могиле снесли еще три трупа, в том числе и труп политрука Клочкова, которого опознали бойцы. Так что в братской могиле героев-панфиловцев, которая находится на окраине нашего села Нелидово, похоронено 6 бойцов Советской Армии. Больше трупов на территории Нелидовского с/совета не обнаруживали”. Примерно то же рассказали и другие жители села Нелидово, добавив, что на второй день после боя они видели оставшихся в живых гвардейцев Васильева и Добробабина. Таким образом, следует считать установленным, что впервые сообщения о подвиге 28 героев-панфиловцев появились в газете “Красная звезда” в ноябре 1941 года, и авторами этих сообщений были фронтовой корреспондент Коротеев и литературный секретарь газеты Кривицкий. По поводу своей корреспонденции, помещенной в газете “Красная звезда” от 27 ноября 1941 года, Коротеев показал: “Примерно 23 – 24 ноября 1941 года я вместе с военным корреспондентом газеты “Комсомольская правда” Чернышевым был в штабе 16 армии…

При выходе из штаба армии мы встретили комиссара 8-й панфиловской дивизии Егорова, который рассказал о чрезвычайно тяжелой обстановке на фронте и сообщил, что наши люди геройски дерутся на всех участках. В частности, Егоров привел пример геройского боя одной роты с немецкими танками, на рубеж роты наступало 54 танка, и рота их задержала, часть уничтожив. Егоров сам не был участником боя, а рассказывал со слов комиссара полка, который также не участвовал в бою с немецкими танками… Егоров порекомендовал написать в газете о героическом бое роты с танками противника, предварительно познакомившись с политдонесением, поступившим из полка… В политдонесении говорилось о бое пятой роты с танками противника и о том, что рота стояла “насмерть” – погибла, но не отошла, и только два человека оказались предателями, подняли руки, чтобы сдаться немцам, но они были уничтожены нашими бойцами. В донесении не говорилось о количестве бойцов роты, погибших в этом бою, и не упоминалось их фамилий. Этого мы не установили и из разговоров с командиром полка. Пробраться в полк было невозможно, и Егоров не советовал нам пытаться проникнуть в полк. По приезде в Москву я доложил редактору газеты “Красная звезда” Ортенбергу обстановку, рассказал о бое роты с танками противника. Ортенберг меня спросил, сколько же людей было в роте. Я ему ответил, что состав роты, видимо, был неполный, примерно человек 30-40; я сказал также, что из этих людей двое оказались предателями… Я не знал, что готовилась передовая на эту тему, но Ортенберг меня еще раз вызывал и спрашивал, сколько людей было в роте. Я ему ответил, что примерно 30 человек. Таким образом, и появилось количество сражавшихся 28 человек, так как из 30 двое оказались предателями. Ортенберг говорил, что о двух предателях писать нельзя, и, видимо, посоветовавшись с кем-то, решил в передовой написать только об одном предателе. 27 ноября 1941 года в газете была напечатана моя короткая корреспонденция, а 28 ноября в “Красной звезде” была напечатана передовая “Завещание 28 павших героев”, написанная Кривицким”. Допрошенный по настоящему делу Кривицкий показал, что когда редактор “Красной звезды” Ортенберг предложил ему написать передовую, помещенную в газете от 28 ноября 1941 года, то сам Ортенберг назвал число сражавшихся с танками противника гвардейцев-панфиловцев – 28. Откуда Ортенберг взял эти цифру, Кривицкий не знает, и только на основании разговоров с Ортенбергом он написал передовую, озаглавив ее “Завещание 28 павших героев”. Когда стало известно, что место, где происходил бой, освобождено от немцев, Кривицкий по поручению Ортенберга выезжал к разъезду Дубосеково. Вместе с командиром полка Капровым, комиссаром Мухамедьяровым и командиром 4 роты Гундиловичем Кривицкий выезжал на место боя, где они обнаружили под снегом три трупа наших бойцов. Однако на вопрос Кривицкого о фамилиях павших героев Капров не смог ответить: “Капров мне не назвал фамилий, а поручил это сделать Мухамедьярову и Гундиловичу, которые составили список, взяв сведения с какой-то ведомости или списка. Таким образом, у меня появился список фамилий 28 панфиловцев, павших в бою с немецкими танками у разъезда Дубосеково. Приехав в Москву, я написал в газету подвал под заголовком “О 28 павших героях”; подвал был послан на визу в ПУР. При разговоре в ПУРе с т.Крапивиным он интересовался, откуда я взял слова политрука Клочкова, написанные в моем подвале: “Россия велика, а отступать некуда – позади Москва”, – я ему ответил, что это выдумал я сам. Подвал был помещен в “Красной звезде” от 22 января 1942 года. Здесь я использовал рассказы Гундиловича, Капрова, Мухамедьярова, Егорова. В части же ощущений и действий 28 героев – это мой литературный домысел. Я ни с кем из раненых или оставшихся в живых гвардейцев не разговаривал. Из местного населения я говорил только с мальчиком лет 14 – 15, который показал могилу, где похоронен Клочков. …В 1943 году мне из дивизии, где были и сражались 28 героев-панфиловцев, прислали грамоту о присвоении мне звания гвардейца. В дивизии я был всего три или четыре раза”. Генерал-майор Ортенберг, подтверждая по существу показания Коротеева и Кривицкого, объяснил: “Вопрос о стойкости советских воинов в тот период приобрел особое значение. Лозунг “Смерть или победа”, особенно в борьбе с вражескими танками, был решающим лозунгом. Подвиги панфиловцев и являлись образцом такой стойкости. Исходя из этого, я предложил Кривицкому написать передовую статью о героизме панфиловцев, которая и была напечатана в газете 28 ноября 1941 года. Как сообщил корреспондент, в роте было 30 панфиловцев, причем двое из них пытались сдаться немцам в плен. Считая политически нецелесообразным показать сразу двух предателей, оставил в передовой статье одного; как известно, с ним сами бойцы расправились. Передовая и была поэтому названа “Завещание 28 павших героев”. Фамилии героев для помещения в список по требованию Кривицкого дал ему командир роты Гундилович. Последний убит в бою в апреле 1942 года, и проверить, на каком основании он дал список, не представилось возможным.

ВОТ ТАКАЯ МОЖЕТ БЫТЬ ИСТОРИЯ. А ПАМЯТНИК – ТО ЧТО… ?!

ТАК ДАВАЙТЕ ПОРАЗМЫСЛИМ И НАД МОЖАЙСКИМ ДЕСАНТОМ… 

ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ. Владимир Николаевич Крупин

 Родился 7 сентября 1941 года в селе Кильмезь Кировской области в крестьянской семье. Окончив сельскую школу, работал слесарем, грузчиком, рабселькором районной газеты. Служил в армии в ракетных войсках. В 1967 году окончил факультет русского языка и литературы Московского областного педагогического института им. Н. К. Крупской. Работал редактором и сценаристом на Центральном телевидении, в издательстве «Современник», был главным редактором журнала «Москва», преподавал в Литературном институте, в Московской духовной академии, в других учебных заведениях.

“Враги России тонко улавливают полное равнодушие правительства к судьбе народа”.

Автор – Владимир Крупин, сопредседатель Союза Писателей России, первый лауреат Патриаршей премии им. святых Кирилла и Мефодия, один из учредителей РОО “Бородино 2012-2045”.

 САЛЬН-КРУПИН

Совершенно безстыдно разрушение Советского Союза было названо перестройкой. Именно, благодаря ей, в России установилась диктатура воровства. Воровать стало совсем не стыдно, даже доблестно. «Горбоельцы», как назвал новых хозяев народ, крали заводы, фабрики, комбинаты, земли, леса, называя всё это на своём уголовном жаргоне приватизацией. Крупные ворюги вошли во властные структуры и сразу же вырастили угодное себе чиновничество и депутатство. То и другое и хозяевам помогало и само быстро выучилось жить хорошо. Ну-ка, пойди к чиновнику без подношения. Ну-ка, попробуй, не отстегни ему, ну-ка попробуй без «отката». – Как? – раздаются возмущённые голоса, – у нас же борьба с коррупцией! Смешно. Ответьте на вопрос: кто громче всех кричит: «Держи вора!»? Правильно. Сам вор.

Ещё вопрос: почему именно в России вольготно ворью? Потому что в России, в основном, православный народ. И такой народ легко грабить: он доверчив, он знает заповедь – не копить себе ветшающих богатств на земле, думать о том, чтобы спасти душу. Ну, как таких простодушных, не грабить? Но ведь и ворьё не безсмертно, и березовские, и чубайсы, и абрамовичи лягут в могилу, а она и у них тоже будет, и ни дач, ни островов, ни футбольных команд в неё не утащишь. Но души даже и у них безсмертны. И любой из нас увидит, в свой срок, за гранью земного, возмездие российскому ворью.

Так что воруйте на здоровье, собирайте себе горящие угли на голову. И не думайте, что это вы такие умные, да хитрые, нет, вы земные слуги сатаны. Вот эти плясуньи в храме, кого они тешили?

Сегодняшняя пятая колонна в России – это обслуга сатаны – врага нашего спасения. Бесов телевидения, эстрады, киношников, газетно-журнальных писак, – всё это танцующее, играющее, обозревающее, пишущее стадо, внедряющее в Россию разврат, пошлость, насилие, может быть, можно было и пожалеть в виду ожидающей их страшной жаркой черноты ада, но уже не хочется. Сто раз их вразумляли, всё неймётся. Ну что ж, кошка скребёт на свой хребёт.

Итак, страну разворовывают, но, по большому счёту, сатане плевать на золото, на никель, на нефть, цель его одна – побольше человеческих душ оттащить от Бога. И вот пришло в наши дни то, что православная душа никогда не вытерпит, не примет – посягательство на святыни. Разве мы в Великую Отечественную воевали за Ленина, за Сталина? Мы воевали за Святую Русь, за спасение своих душ. И снова приходит к нам время спасать души. Закабаление их, подчинение воле мирового зла происходит через зримые, материальные вещи. Вот я отказался от ИНН, а приходит оплата квартиру, и там это ИНН стоит. Конечно, мы сто раз пронумерованы, но всё мало врагу, хочет окончательно загнать под колпак и полностью заставить жить по дьявольскому расписанию. Сколько получил, куда пошёл, где был, что купил, всё про нас надо знать. А то, что права личности нарушены, да плевать на это бесы хотели. Конечно, я говорю об электронных картах.

В Московской Областной Думе обсуждали вопросы их внедрения. И обсуждали так, что сами карты – это дело решённое, что есть только кой-какие особенности.

И вот, сидят депутаты, чиновники, вроде нормальные люди, в галстуках. А на деле, это уже не люди – роботы. Им кажется, что это они сами так думают, что карты нужны, что без них Россия вымрет, но вот же им возражают, говорят дельные вещи, что как раз с картами Россия вымрет гораздо быстрее, нет, не понимают. Они обязаны отработать зарплату. А то, что зарплату им обеспечивают те, кого они унижают и оскорбляют этими картами, они не понимают. Или притворяются, или, что скорее всего, куплены. Они – опричники системы. Долдонят: проводили опросы – пятьдесят процентов за, восемнадцать против. Но знаем мы, как эти опросы проводятся, знаем мы, как у нас голоса считают. А эти восемнадцать процентов не люди? Да и эти пятьдесят, если бы знали весь ужас внедрения электронного слежения за людьми, они бы отказались. Галина Царёва как раз об этом ужасе говорила. Умно, спокойно, доказательно. Я глядел на чиновников, на их скептические, непроницаемые лица и вспоминал пословицу: им плюй в глаза, скажут: Божья роса.

Они же глядели на нас, морщясь от ожидания: да когда же эта общественность уйдёт, всё же решено, чего же они ещё трепыхаются? Карты эти были условием вступления в ВТО, вступаем – получайте карты. Ну, ещё дадим подышать до начала 2014-го, там – баста, ложитесь и помирайте, а мы и рады, вы нам жить мешаете. Я уверен в том, что антиправославные, антирусские всплески усиливаются именно от того, что враги России тонко улавливают полное равнодушие правительства к судьбе народа.

Смотрите сами: в России тихой сапой, то есть по-подлому свершены ещё два антинародных дела. Первое: теперь у нас сёла, города, посёлки, деревни, – это всё называется одним словом: п о с е л е н и я. А поселение напоминает приснопамятное спецпоселение, – огороженное, охраняемое пространство. И жить в поселении, а не в селе, не в городе – оскорбительно для сознания.

Второе: в чём разница полиции – милиции? Очень большая. Милиция присягала на верность народу, полиция правительству. Перемена значительная. Она показывает трусость властей, их нелюбовь к народу. Только что у метро «Охотный ряд» азиатский или кавказский человек всучил мне блестящую книжечку. Гляжу: «Флирт», раскрыл – мерзость – телефоны и фотографии проституток. Как раз рядом проходят два полицейских, подполковник и майор. «Глядите, это же в двух шагах от Кремля». А они что? Захохотали: «У каждого свой бизнес». И пошли. Чего им не хохотать над стариком: у них зарплата больше моей пенсии раз в пятнадцать.

Нет, нас за людей не считают. Но ведь именно мы определяем духовную мощь России, её главную силу. Вспомним приход к нам Пояса Пресвятой Богородицы. Думаю, что либеральное «болотное» кваканье было испуганной и реакцией на всенародное поклонение общеправославной святыне. Как ни надували лягушку этого события, в вола она не превратилась.

А дальше? Дальше будет больше. Больше нападок на всё русское, православное. Предсказываю, что так называемое Общественное телевидение, будет антиобщественным. Оно будет оправдывать мерзости экрана, что всё это смотрят, на всё есть потребители, что они идут навстречу пожеланиям.

И ещё: меня даже не то оскорбляет, что карточки усложнят жизнь, а то, что государству плевать на наши возражения. Оно же обещало мировому правительству, что загонит своих граждан в электронный концлагерь, вот и загоняет. 

Русская народная линия

ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ. Михаил Юрьевич Лермонтов

Михаил Юрьевич Лермонтов – праправнук Великого русского поэта М.Ю. Лермонтова,

лидер Российской консервативной партии «За нашу Родину!». Читать далее ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ. Михаил Юрьевич Лермонтов

ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ. Савельев Андрей Николаевич

 

3.22-08-2013_02·47·12

Родился 8 августа 1962 года в городе Свободный Амурской области. В 1979 году окончил школу, в 1985 году – Московский физико-технический институт. С 1985 по 1990 год работал в Институте химической физики и Институте энергетических проблем химической физики. В 1990 году окончил аспирантуру, получив ученую степень кандидата физико-математических наук (специальность “химическая физика”).

В том же году стал депутатом Моссовета (работал в комиссиях по потребительскому рынку и по делам общественных организаций, затем стал директором Общественного центра Моссовета). Работал там вплоть до его ликвидации.

С 1992 года занимается политологией.

В 1998 году перешел на работу в Международный Конгресс Русских Общин.

В 2000 году Савельев защитил докторскую диссертацию по политическим наукам (по специальности “политические институты и процессы”)

В декабре 2003 года Андрей Николаевич избран депутатом Государственной думы от объединения “Родина”. В Госдуме вошел в комитет по конституционному законодательству и государственному строительству, позже был избран заместителем председателя комитета. Был включен в состав Счетной комиссии Думы.

12.23-08-2013_02·44·35

21 января 2005 года Савельев присоединился к голодовке в стенах Парламента объявленной представителями фракции “Родина”. Эта голодовка была объявлена после того, как депутаты узнали, что в повестку дня Госдумы не было включено рассмотрение альтернативного заявления “О негативных социальных последствиях замены льгот денежными выплатами”.

Через неделю после начала голодовки Савельев был госпитализирован с диагнозом “пониженное содержание сахара в крови”. Остальные депутаты прекратили голодовку в первых числах февраля 2005 года. Их требования (отставка министра здравоохранения Михаила Зурабова, министра финансов Алексея Кудрина и министра экономического развития и торговли Германа Грефа; введение моратория на действие закона о монетизации льгот; создание чрезвычайной комиссии для поиска путей выхода из сложившегося кризиса) так и не были выполнены.

В конце марта 2005 года имя Савельева появилось в СМИ в связи с дракой в Госдуме. Сообщалось, что Савельев подрался с лидером ЛДПР Владимиром Жириновским. Жириновский заявил журналистам, что подал заявление в Генпрокуратуру России с требованием возбудить уголовные дела в отношении Савельева и главы фракции “Родина” Рогозина. В ответ депутаты от КПРФ и “Родины” начали сбор подписей за отзыв Жириновского с поста вице-спикера. Они также предложили коллегам лишить Жириновского депутатской неприкосновенности и объявили ему бойкот, однако это предложение не было принято, а в апреле 2005 года Савельеву все же пришлось дать показания в Генпрокуратуре в связи с дракой.

В июне 2005 года, вскоре после массового отключения электроэнергии в Москве и области, Савельев предложил депутатам запросить в правительстве данные о размере заработной платы членов совета директоров и правления РАО “ЕЭС России”, а также руководителей региональных энергетических предприятий, которые входят в холдинг. Госдума одобрила его предложение. 16 июня Савельев принял участие в акции представителей московского отделения партии “Родина”, в ходе которой в небо было запущено надувное чучело главы РАО “ЕЭС России” Анатолия Чубайса. Как пояснил Савельев, таким образом его товарищи по партии досрочно отправили Чубайса “на пенсию” и могут провести аналогичную акцию по случаю дня рождения президента России Владимира Путина.

В начале октября 2005 года Рогозин, Савельев и их соратник по партии Александр Бабаков внесли в Госдуму поправки в закон о положении иностранцев в России. Депутаты предлагали запретить иностранцам торговать на рынках, ссылаясь на необходимость защитить российского производителя. Либеральные СМИ не раз попытались обвинить партию “Родина” в ксенофобии.

133.12-09-2013_14·30·34

В марте 2006 года стало известно, что имя Савельева было включено в справочник “Ультраправые радикалы в России”, изданный представителями ряда правозащитных и антифашистских организаций. В справочнике Савельев, вместе с лидером “Русского национального единства” Александром Баркашовым, лидером Народной национальной партии Александром Ивановым-Сухаревским, руководителем “Славянского союза” Дмитрием Демушкиным и главным редактором газеты “Завтра” Александром Прохановым, был назван одним из идеологов национализма в России. В число идеологов национализма также был включен бывший полковник ГРУ Владимир Квачков, обвиняемый в причастности к покушению на Чубайса 17 марта 2005 года.

После того как летом 2006 года стало известно о грядущем слиянии “Родины” и Российской партии жизни спикера Совета Федерации Сергея Миронова, Савельев выступил с резкой критикой происходящего. Когда же объединение “Родины”, РПЖ и присоединившейся к ним Российской партии пенсионеров привело к созданию новой партии “Справедливая Россия”, политик заявил: “Они (“Справедливая Россия”) утащили у нас юридические полномочия. Больше того, у 150 тысяч наших сторонников был статус – член партии “Родина”, который у них теперь украли”.

В октябре 2006 Андрей Савельев вошел в состав общественного совета по подготовке “Русского марша” в Москве.

В мае 2007 года состоялся учредительный съезд новой политической партии “Великая Россия”, на которой Андрей Савельев был избран её председателем. В июле 2007 года Федеральная регистрационная служба отказалась зарегистрировать “Великую Россию” в качестве партии.

14 декабря 2011 года Савельев заявил о своем выходе из “Родины-КРО”, объяснив свое решение несогласием с политикой Рогозина, который за день до этого вошел в избирательный штаб Путина на президентских выборах 2012 года, а ранее стал уполномоченным “Единой России” на парламентских выборах 2011 года. Савельев заявил, что “любое сотрудничество с Путиным – это клеймо на всю оставшуюся жизнь”, и призвал всех единомышленников последовать своему примеру.

В 2012 году формат возглавляемой Савельевым незарегистрированной партии “Великая Россия” был изменён, партия перешла к орденскому типу структуры, приняла новый устав и программу в которой было заявлено в частности следующее:

“Национально-патриотическая партия «Великая Россия» отвергает западные идеологии либерализма и коммунизма, являясь партией русской нации, партией патриотов России.

Мы – националисты, и считаем, что ключевыми жизненными ценностями для каждого человека являются Бог, свобода и справедливость, которые могут быть реализованы только в рамках национального государства.”

Партия заняла жёсткую критическую позицию и к партии власти и к “оранжевым” либералам, которых Андрей Савельев назвал “ржавыми”.

По убеждениям Андрей Николаевич: монархист, империалист, русский националист, милитарист, православный фундаменталист, национал-консерватор, патриот России.

Расширенное заседание 28.04.12

Савельев – автор более 300 научных и публицистических статей, автор книг “Мятеж номенклатуры” (1995), “Идеология абсурда” (1995), “Чеченский капкан” (1997), “Миф масс и магия вождей” (1999), “Политическая мифология” (2003), “Нация и государство” (2005), “Время русской нации” (2007), “Образ врага. Расология и политическая антропология” (2007, 2-е издание – 2010), “Осколки эпохи Путина” (2011), “Настоящая Спарта” (2011). Многие из этих книг он написал под псевдонимом “А.Кольев”. Редактор и соредактор научных сборников “Неизбежность Империи” (1996), “Русский строй” (1997)и т.д.